Елена Ярилина - Светлый берег радости
Дача Маринкиных родителей впечатляла. Конечно, я не ждала, что это будет какой-нибудь скворечник на шести сотках, но и увидеть загородный особняк, окруженный клумбами и затейливо стриженными кустами, я тоже не ожидала. Располагался этот шедевр архитектуры в охраняемом поселке на берегу Москвы-реки недалеко от Звенигорода. Я вышла из машины, глотнула чистого, напоенного ароматом цветов воздуха, увидела речку, сосновый бор на взгорке, освещенный солнцем, и почувствовала, что именно этого мне и не хватало.
Марина познакомила меня со своей мамой Ниной Федоровной, которую не только за глаза, но и в лицо называла как-то по-дурацки — мамахен. Нина Федоровна — женщина лет пятидесяти, довольно просто одетая, полноватая, с приятным округлым лицом и круглыми же глазами. Маринка была очень на нее похожа. И по виду, и по сути она явно была той, что называется: простая добросердечная женщина. Я как-то сразу освоилась в ее обществе. Валерик, Маринкин сынишка, сначала меня дичился, а потом буквально прилип ко мне. Как только мы приехали, Нина Федоровна собралась нас кормить, — видимо, ее любимым занятием было кормить досыта любого, кто подвернется под руку. Есть я еще не хотела и насилу вымолила у нее позволения хоть немного погулять до еды. Вот тут-то мальчишка и прилип ко мне. Маринка с усталым видом растянулась в гамаке, словно не сидела только что в комфортабельной машине, а шла из Москвы пешком. Нина Федоровна сказала, что пойдет распорядится, чтобы для меня к обеду приготовили что-нибудь особенное, и я поняла, что, хотя угощает она, готовит кто-то другой. В результате показать мне окрестности взялся Валерик. Сначала он показал мне участок, размером не меньше гектара, а потом водил по всему поселку. Несмотря на свой юный возраст, он оказался хорошим гидом. Сначала мальчик шел чинно, держась за мою руку, как и велела ему бабушка, но потом ускорил шаг, стал подпрыгивать, то и дело забегать вперед, ему явно не хватало движения. В этой малоподвижной семье ему не с кем было побегать и поиграть, хотя, может быть, он играет с какими-нибудь соседскими детьми? Я тоже ощущала недостаток движения и дала себе слово, пока я здесь, как можно больше играть с ребенком, о чем ему тут же легкомысленно и сообщила. Валерик запрыгал на одной ножке и завопил от радости во всю силу своих юных легких. Поскольку к этому моменту мы уже вернулись на участок, эффект от его вопля был потрясающим. Маринка чуть не свалилась с гамака, Нина Федоровна стояла перед домом с прижатыми к сердцу руками, словно ожидая трагических известий, в проеме двери замерла с паникой на лице женщина лет сорока в белом переднике, а от гаража бежал шофер с большим гаечным ключом в руках. Не знаю, что уж он подумал, но по его лицу было видно, что он готов всех нас защищать. На месте хозяев я бы прибавила ему зарплату. Но зарплату ему прибавить никто не догадался, даже за стол не посадили обедать, сели только Нина Федоровна, Маринка, Валерик и я. Обед был превосходным, но слишком обильным. Я хоть и пыталась есть поменьше, но хозяйка старательно подсовывала мне то одно, то другое, а про два блюда сказала, что их приготовили ради меня, не могла же я их хотя бы не попробовать. В итоге я вылезла из-за стола, чувствуя себя отяжелевшей и сонной. Ребенку надо было спать, он хоть и не капризничал, но и ложиться не хотел, я пообещала после сна пойти с ним на речку, и он тут же дал бабушке увести себя. Маринка вздохнула:
— Я понимаю, что этот человек достанет кого угодно, но все-таки нехорошо обманывать ребенка.
Я удивилась:
— Почему обманывать? Я действительно собираюсь после сна пойти с ним на пляж, сегодня так жарко. Здесь есть какой-нибудь пляж? А впрочем, не важно, была бы река. Или ты против? Если ты не разрешаешь, то, конечно, мы не пойдем, но боюсь, что мальчик расстроится.
Теперь уже удивилась Маринка:
— Ты что, и вправду собираешься с ним идти? Я думала, ты шутишь. Пляж здесь есть, но речка грязновата, это тебе не бассейн. Если ты надеешься, что этот надоеда даст тебе спокойно полежать и позагорать, то ты сильно ошибаешься. Он одними вопросами замучает: что это, а что то? И следить за ним все время надо: чтобы в воду не полез, чтобы песок себе в волосы и глаза не насыпал, чтобы не испачкался, чтобы не упал — короче, замучаешься.
Я хотела возразить, что ребенок на то и ребенок, чтобы везде лезть, задавать вопросы и что ни один ребенок еще не вырос без синяков, шишек и порванной одежды. А относительно загара, то в движении он даже лучше пристает, да и полезнее двигаться, чем лежать. Но потом раздумала, все это давно известные истины, если бы она хотела, то и без меня их знала бы. Вместо этого я попросила показать, где меня устроили.
— Не знаю, — зевнула Маринка, — наверное, в одной из гостевых комнат на втором этаже, подожди, сейчас мамахен придет и все тебе покажет.
Я удивилась Маринкиной лени и безразличию, но уже шла Нина Федоровна, извиняясь, что еще не показала отведенную мне комнату. Комната на втором этаже была небольшая, квадратная, оклеенная желтыми в мелкие серебристые цветочки обоями. Нина Федоровна показала мне санузел, извинившись, что он без ванны. Ванны действительно не было, зато были унитаз, умывальник и душевая кабина, чему я была очень рада. Но что добило меня, так это балкон с видом на реку. И сосновый бор за ней. На балконе стояло кресло-качалка, я тотчас в него уселась, собираясь полюбоваться рекой. Прошло всего несколько минут, и я укачалась. Проснулась я около четырех, воздух был знойным, и я вся была мокрая от пота. Поплескавшись под душем и сменив одежду, я спустилась вниз, раздумывая, как долго будет спать мальчик, но уже в холле услышала его голос, он спрашивал обо мне.
На пляж мы пошли втроем, Маринка все-таки решила пойти с нами. Нина Федоровна снабдила нас всем необходимым, на ее взгляд, конечно, этого необходимого набралось две сумки, словно мы собирались в длительный поход. Одну сумку ворча понесла Маринка, другую, из которой выглядывал большой термос, — я. Валерик нес надувной мяч и совок. Мое необходимое было при мне: купальник надет, очки от солнца на носу, кепка на голове, крем от загара в кармане шорт. Пляж мне понравился, большой, частью травяной, частью песчаный. Здесь были оборудованы раздевалки, стояли лежаки, навесы от солнца — все это роскошество было огорожено и охранялось.
Маринка расположилась на лежаке в мини-бикини, подставляя солнцу пышное незагорелое тело. Все мои призывы хоть чуть-чуть подвигаться и объяснения, что столько лежать вредно, действия не возымели. Махнув на нее рукой, я быстро разделась, намазалась кремом и раздела ребенка до трусиков, не забыв оставить ему кепку. Мы и бегали, и прыгали, и строили из песка волшебный замок, и играли в футбол. Какое-то время Маринка, снисходительно улыбаясь, следила за нашей возней, но потом уснула. Мы разбудили ее брызгами, отряхиваясь после купания прямо над ней, словно две собаки. Маринка заверещала, села и вдруг уставилась на нас круглыми от ужаса глазами. Не понимая, что ее так напугало, я оглянулась — за нами никого не было. Валерик отступил от матери на шажок и потупился. Оказалось, что ребенку запрещалось даже близко подходить к воде. Чертенок конечно же знал об этом, но мне не сказал, а самой мне такое и в голову не могло прийти — на пляже в тридцатиградусную жару запрещать ребенку купаться! Мы тут же стали собираться домой, Маринка выглядела недовольной, но я и не думала волноваться. Пусть хоть на голову встанут, а мальчик успел и набегаться, и накупаться, он шел домой усталый, но счастливый, крепко держал меня за руку и все норовил заглянуть мне в лицо. Я подмигнула ему, и он залился радостным детским смехом. Нормальный жизнерадостный малыш.
