Татьяна Герцик - Трудная дорога к счастью
Она горько вздохнула и, выйдя из троллейбуса, поспешила домой, убеждая себя, что ничего страшного не произошло. Не так уж сильно она его ударила. Отдышится, и впредь будет думать, что делает и что говорит. К тому же виноват он исключительно сам – ведь она его предупредила.
Глава 4
Мужчина стоял посреди хорошо обставленной комнаты, мерно покачиваясь на носках и не понимая, что с ним происходит. За тридцать лет своей отнюдь не монашеской жизни он никогда прежде так отчаянно не жаждал женского тела. Это же смешно, в конце концов! Он же не сверхвозбудимый подросток! Тогда почему он теряет контроль, стоит ему до нее дотронуться?..
Поскрежетав зубами, снова с горечью и стыдом вспомнил о дурацкой сцене перед подъездом. Когда он, отдышавшись, смог заползти внутрь, охранники, не скрываясь, встретили его откровенными ухмылками. Хорошо, что никто из них не пытался прокомментировать его бледный вид, а то неизвестно, чем бы это кончилось. Откровенно говоря, кулаки так чесались, что достаточно было одного провокационного слова. Тогда плохо стало бы всем.
Что он сделал не так? Даже жить вместе предложил. Он никому прежде такого не предлагал, это же почти то же, что замужество. Что ей еще надо? Чем он хуже ее дружков? Перед глазами всплыла череда Ольгиных клиентов: бедно одетый толстый дядька с незастегнутой ширинкой, мужик, вошедший к ней с черного хода, как к себе домой, откровенно лапающий ее Пепеляев, – и в груди снова огнем полыхнула досада. Можно подумать, он хотел от нее чего-то недозволенного!
Потерянно обхватил голову руками. Если бы можно было ухаживать за ней, как за обычной девушкой, он с удовольствием бы это делал! Все как полагается – цветы, театры, свидания под луной… Но ведь она отчаянная шалава!
Неслышно застонал. Неужели Ольга не испытывает и сотой доли того, что заставляет его корчиться, как в огне? Наверняка нет, иначе не смогла бы бездушно двинуть ему под дых и уйти. Но, с другой стороны, она отвечала на его поцелуи, ведь не приснились же ему ее объятия и тихий стон… Или все-таки почудились от слишком долгого ожидания? В этом деле себе доверять не стоит – вполне можно принять желаемое за действительность…
Низ живота свело острой судорогой. Он болезненно поморщился, не зная, что предпринять. Вспомнил о девочках по вызову, взял бесплатную газету, из тех, что ворохами раскидывают по почтовым ящикам, нашел раздел объявлений. Страница посередине пестрела полуголыми девицами и надписями: клубничка, ягодки, эротический массаж и прочее в таком же духе. С одного объявления кокетливо смотрела полуодетая особа, чем-то напоминающая Олю. Язвительно скривившись, набрал номер телефона. Услышал томное: «Алло!» Помолчал, медленно опустил трубку. Не получится. Как ни крути, суррогаты все равно останутся суррогатами.
В понедельник, в абсолютно зверском расположении духа, пришел на работу – не без пятнадцати девять, как обычно, а в восемь. Ровно в девять спустился вниз, решил проверить, как служивый народ приходит на работу. Устроился за столом рядом с представительным охранником, онемевшим от столь неожиданной чести, стал рассеянно оглядывать пустынный гулкий вестибюль.
Сконфуженный крайне неприличным, на его взгляд, поведением босса, охранник дядя Миша нервно подпрыгивал на стуле, не осмеливаясь ничего сказать. Абрамов сурово смотрел на большие электронные часы и злорадно поджидал опоздавших, надеясь выбросом негативной энергии утихомирить растрепанные нервы. Опоздавших оказалось всего двое. Дамы из бухгалтерии забежали в здание на семь минут позже начала рабочего дня, красные, взмыленные, несчастные. Увидев начальника, безнадежно переглянулись, сетуя на коварную судьбу, устроившую им подобную подлянку.
– Извините, Глеб Владимирович, на шоссе пробка, ничего сделать не смогли. Итак бежали почти всю дорогу.
Глеб понял, что успокоиться таким способом не удастся. Поднялся и примирительно махнул рукой:
– Ничего, ничего, все в порядке. – Ему стало стыдно за свое поведение. Он знал, что люди работают на совесть, хотя и платит он им немало. – Проходите, не беспокойтесь. – И снова уселся на прежнее место, напоминая себе сторожевого пса, скорее даже волка, так хотелось повыть на луну.
Женщины быстро проскочили мимо, скользя на высоких каблуках по вощеному паркету, пугливо взглядывая на начальника.
Хмурый Глеб подождал еще немного. Никого не дождавшись, вернулся обратно. В приемной остановился, придирчиво осматривая все вокруг. Здесь, как обычно, царил идеальный порядок. Светлая офисная мебель, серебристые стены и паркетные полы придавали помещению деловой вид, как раз такой, какой, по его мнению, и должны иметь офисы преуспевающих компаний. Строгость обстановки смягчали мягкие кожаные кресла для посетителей, стоящие вдоль стены, и море самой разнообразной зелени, которую разводила секретарша. Цветы были повсюду – на стенах, на окнах, на полу, ухоженные, сверкающие чистой листвой и пестрыми соцветиями. Глеб от всей души позавидовал счастливым цветочкам. Его бы кто-нибудь так нежно любил и лелеял! Поливал бы вовремя, опрыскивал, подкармливал…
Посмотрел на свою секретаршу. Напряженная как струна Алла Ивановна, одетая в светло-серый льняной костюмчик, старательно пыталась слиться со стенами, чтобы стать если уж не полностью невидимой, то уж точно неразличимой для глаз на что-то взъевшегося начальника.
Глеб сардонически скривился. Ничего, сейчас он вызовет того, на ком по заслугам и с истинным удовольствием выместит отвратительное настроение.
Махнул рукой секретарше. Засуетившись, та захватила блокнот с ручкой и вопрошающе заглянула в кабинет.
– Звали, Глеб Владимирович?
Он молча кивнул. Алла Ивановна робко прошла в кабинет и застыла в ожидании указаний. Она была хорошим секретарем, исполнительным и аккуратным, но с чересчур пугливым характером. Секретарша одна, без мужа, растила двоих детей, учившихся в университете на коммерческом отделении, поэтому даже малейшее недовольство шефа переживала крайне болезненно, боялась потерять хорошую работу.
Глеб постарался говорить спокойно, хотя внутри все клокотало:
– Пригласите ко мне Пепеляева.
Секретарша, заикаясь, пробормотала:
– Да, конечно, Глеб Владимирович, сейчас! – и пулей вылетела из кабинета.
Дрожащей рукой набрала номер внутреннего телефона главного менеджера. Когда тот взял трубку, услышала громкий хохот и только потом тревожное:
– Слушаю! – Костя явно увидел номер телефона на своем определителе.
Алла Ивановна, стараясь не нервничать зря, скороговоркой произнесла:
– Константин Сергеевич! Вас ждет шеф!
