Юлия Шолох - Прятки
Очень быстро наступила зима. Денег не осталось и я уже собиралась примерять свою старую куртку, которую предусмотрительно не выбросила, а притащила с собой. Необходимость снова в ней ходить не очень радовала, хотя мириться с неизбежным я вполне привыкла. Но увидев меня в этом ужасе посреди коридора тетка ахнула, собралась и куда-то ушла. Вернулась через час с деньгами. Я так растерялась… думала, она продала что-то или заняла, а значит придется отдавать, но оказалось просто у нее тоже имелся запас на черный день. На мои убеждения, что день вовсе не черный, ну разве что слегка она отмахнулась и отправила меня на рынок. Куртку я купила.
Еще чуть-чуть — и вот уже Новый год на горизонте. Соня с Настей решили отмечать со школьными компаниями, на институтское сборище я не пошла, потому что элементарно не хватило денег. Стоцкий собрался в гости к своему троюродному брату, но с ним идти не хотелось, особенно туда, где я никого не знаю. Новый год не тот праздник, когда хочется видеть незнакомых людей, по-моему это очень домашний день, который следует проводить с семьей и друзьями, потому на приглашение Славика я моментально ответила согласием.
Он еще меня просил не рассказывать Лене про тот момент, где собирался на мне учиться целоваться. Я согласилась молчать, хотя не поняла, в чем проблема, все равно у нас ничего не получилось. Ну, раз ему спокойнее…
Половину дня мы с Леной проторчали на кухне, прикрываясь необходимостью готовить, а на самом деле напились коктейлей и я без всяких угрызений совести проболталась обо всем, о чем клятвенно обещала молчать. Не знаю, чего боялся Славик, но слушая про его губы бантиком и крепко зажмуренные глаза, с которыми он ко мне приближался, Лена покатывалась со смеху и периодически убегала на балкон покурить и успокоиться.
Гостей к ним пришло немного — две пары, Ленина старшая сестра, толстушка Наташа, покрытая мелкими желтыми кудряшками и двое молодых людей слегка диковатого вида. Было довольно забавно наблюдать, как они, сидя по обе стороны от Наташи пытались через нее переговариваться, но все попытки общаться помимо ее персоны Наташа быстро пресекала.
Мы слушали речь президента, Славик держал наготове шампанское, а одна из девчонок, Ольга, быстро говорила, что когда бьют куранты, она вспоминает родных, которых нет рядом и желает им счастья. Она так настаивала, что нам необходимо проделать то же самое, что когда начался бой я действительно уставилась в бокал с шипящей пеной и вспомнила маму… и тетю Тамару, хотя она всего этажом ниже. А потом Костика. Не того, который он сейчас, а того, которого я выдумывала, когда о нем вспоминала. Это был вежливый, не очень улыбчивый молодой человек, верный, уважающий людей и отвечающий за каждое свое слово. Стена, за которой ничего в жизни не страшно. На существующего Танкалина моя мечта не была похожа совершено.
Хорошо, что Славик сильно размахнулся и случайно попал мне в бок локтем, а то я бы так и думала до утра. К чему?..
Часа в два мы ходили к елке, поставленной недалеко на площади, где потеряли обоих незанятых парней и Наташу. Не знаю, нашли ли их, потому что я, наконец, вымоталась и ушла домой спать.
Так же быстро пролетел сессия, не вызвав у меня совершено никаких осложнений. Половину зачетов я получила автоматом, да и вообще плохо понимала, как можно что-то не сдать. Разве что с языками было сложновато, они давались мне с трудом, самостоятельно изучать их замучаешься, а нанять репетитора, естественно, не на что.
Единственное, что было неожиданного — Цукенина все-таки смогла мне отомстить.
В тот день я опаздывала на зачет, зимой автобусы стали простаивать в таких пробках, что хоть за два часа выезжай. И не факт, что успеешь. Я опаздывала почти на час и бежала бегом.
Нужная мне аудитория располагалась в конце коридора, дотуда я не дошла.
— Стой! — Цукенина и еще парочка девчонок стояли у окна почти вначале, прямо у лестницы, с которой я выскочила, — в 317 перенесли. Мы уже сдали.
Я, недолго думая (а зря) бросилась в 317, обрадовавшись, что она ближе. Хоть на полминуты, но опоздаю меньше.
Залетела в кабинет и застопорилась. Свет не горит, вокруг ни единого человека, пустые места… Только легкое движение слева. И что это?
У стены Танкалин с какой-то девицей, на этот раз рыжей, явно тут не экзамены сдавал. До дела, похоже, не дошло, но и оставалось немного. Кстати, стоит, наверное, отвернуться, зачем же так пристально на них смотреть? Я слышала, конечно, об экстремальном сексе, но не думала, что любители подобных развлечений рискнут заниматься им прямо в институте.
Девица громко расхохоталась и только тогда я увидала лицо Танкалина. Нет, инстинкты все-таки вещь отличная, потому что развернулась и бросилась бежать я раньше, чем сообразила, что это стоит сделать. Благо сапоги у меня без каблуков, не люблю на них ходить.
Лестница, на которой ждало спасение была уже совсем близко, а там попробуй пойми куда я свернула. Лучше, наверное, бежать вниз, там народу много. Или в туалет напротив, там защелка. Уже прикидывая, где лучше спрятаться, я почувствовала сильный рывок назад. И просто свалилась с ног, но Танкалин, как ни странно, ронять меня не стал, а даже поддержал.
— Ты что себе позволяешь? — зашипел, нагибаясь к моему лицу. Его возбуждённый вид мне совершено не понравился. Впрочем, как и любой другой.
— А что я себе позволяю? — попробовала я свалять дурочку.
— Ты меня преследуешь?
— Что? — Ушам своим не верю, вот это самомнение!
— Хочешь оказаться на ее месте? — вкрадчиво спросил этот хам. Ого, как гормоны играют, его, пожалуй, стоит отправить назад к этой его э-э-э даме, пока на нормальных людей бросаться не начал.
— Да пошел ты! — я озверела. — Я, между прочим, не в спальню к тебе ворвалась, а в кабинет, где экзамен должен был идти!
— Не верю, — и еще ближе. Его хищный взгляд вдруг превратился в какой-то оценивающий и это не просто настораживало, это… пугало! Похоже, мозги у него отключаются, когда он на взводе. Значит, нужно переключать внимание на что-нибудь другое.
— Танкалин, не устраивай сцен. Тут вокруг полно народу. Хочешь всем сообщить, что случилось? — ровно прошипела я. Тянуло врезать коленом промеж ног, но сложно врезать человеку, когда он к тебе так прижимается. Кстати… он ко мне прижимается? Я быстро отшатнулась.
— Остынь!
На этот раз Танкалин остался стоять на месте и рук больше не распускал. Разве вообще так нормально, что даже неважно, кто? Точнее, кого? Мерзость какая…
Краем глаза я увидела, с каким интересом на происходящее любуется Цукенина с подругами. В руке одной из них мелькнул телефон. Нужно быстрее сматываться, пока не засняли, хотя уже вроде и нечего снимать. Эх, Цукенина… И все равно не могу на нее разозлиться!
