Измена. Я сильнее боли (СИ) - Манаева Ирина

- Да.

Я слышала, как она ответила кому-то, потому ушла в выделенную мне комнату найти вещи. Первое, что бросилось в глаза – злополучный загранник, лежащий на столе, из которого вертикально торчали ножницы. Приблизившись, я увидела, что паспорт был испорчен. Милка не оставила мне шанса передумать. Раскачав ножницы, я вынула лезвие из столешницы, смотря на порез на имени. Надо же, даже стол не пожалела.

- Короче, Кирюха, - подруга возникла в дверях одетая и взволнованная.

Обернувшись на голос, я застыла, смотря на неё с зажатыми в кулаке ножницами.

- Ээээ, осторожнее, - указала она на кончик, и я опустила руку. – Срочно бежать надо, будет время – позвоню.

Она развернулась, показывая мне спину, намереваясь уйти.

- Что случилось? – не понимала я.

- Да отец, - натягивала кроссовок, не завязывая шнурки. – Опять буянит, запер мать на балконе.

- Я с тобой, - быстро сориентировалась, принимаясь метаться в поисках нужного. – На моей поедем.

- Не-не, я сама, привыкла. Давай, - она сделала два поцелуя в воздухе и выбежала, а я так и стояла с ножницами в коридоре.

- Кстати, - возникла на пороге, - ты с паспортом не затягивай, с глаз долой из сердца вон. Всё, давай. Пока.

На этот раз дверь за ней закрылась, и я слышала, как Милка засеменила по ступенькам.

Оказавшись одна в чужой квартире, почувствовала себя странно. С подругой стеснялась меньше. Вернувшись в комнату, оставила ножницы рядом с паспортом, потом решу, что делать, взяла вещи и направилась в душ. Вернувшись, увидела пропущенный. Перезвонила - голос Уварова. и тут же сбросила.

- Ну что, товарищ Егор, - ехидно смотрела в его наглую красивую физиономию. – Давай прощаться.

Вышла на балкон, в поисках чего-то подходящего. Милка и тут подготовилась. Передо мной стояло оцинкованное ведро с бумагами, и лежали две зажигалки на выбор. Я села на стул, стоящий рядом, выбрала синюю зажигалку, задумчиво перебирая страницы заграна. Мы заполняли их вместе. У меня такие же отметины в паспорте, те же даты.

Франция. Провела по штампу, вспоминая, как мы были счастливы на Елисейских полях, как он целовал меня жадно, а сердце стучало безумно в груди, собираясь выбраться. А этот итальянский. Венеция. Лодка покачнулась, когда я ступила на неё, и Уваров удержал. Подхватил за талию, а я хохотала, как сумасшедшая. Улыбка скользнула по губам от хорошего воспоминания, но я тут же стёрла её, посмотрела на зажигалку. Успею.

А этот из Монголии. Я впервые взобралась на верблюда, который меня чуть не угробил, когда внезапно решил лечь. Да, я кричала от страха, пока надо мной потешался хозяин животного, а Егор помог слезть.

Чёрт, чёрт, чёрт. Как можно быть таким хорошим, и стать таким дерьмом?

- Уваров, - горько обратилась к нему, снова глядя на любимые черты. Провела пальцем по его лицу, чувствуя, как вновь внутри всё сжимается от боли и отчаяния. Я готова была сражаться за него, готова была каждой говорить, что это мой мужчина. Что он принадлежит только мне! Но сражаться за того, кому это не нужно, не стану.

Внутри становилось всё гаже, мне срочно нужно было слить куда-то этот негатив, и я закричала. Мой крик не способен был услышать никто, кроме меня, потому что он был словно внутри. Я лишь раскрыла рот, выталкивая эмоции наружу, выдавливая из себя то, от чего предстояло быстрее избавиться. Это такая техника, которая мне часто помогала на работе, когда срочно надо было обнулиться.

Тяжело дыша, будто бежала спринт, я приходила в себя, чувствуя, что кулаки до сих пор сжаты: в одном паспорт, в другом зажигалка. Не раздумывая, нажала рычаг, и огонь заплясал над соплом. Мгновение, и бумага принялась гореть, отражаясь оранжевыми языками в моих глазах. Воспоминания, счастье, жизнь. Я сжигала мосты, понимая, что назад возврата нет.

Горячее коснулось пальцев, и я отпустила книжицу. Соприкоснувшись с бумагой, огонь разгорелся сильнее, поглощая моё прошлое и надежды Уварова на то, что он полетит в Милан. Конечно, он может сделать это позже, но не сейчас, не с ней. Хотя бы что-то в этой жизни от меня зависит.

Дождалась пока прогорит бумага и принесла из кухни кружку воды. Залила тлеющие останки и покинула место преступления. Остынут – вынесу мусор, нечего оставлять Милке беспорядок. Я и так должна ей за многое. Если не она, не знаю, откуда брались бы силы. Всё же человеку нужен человек, чтобы перенести подобное. Она разделила мою боль надвое, подставила плечо, направляет только вперёд.

Бросила взгляд на часы. Мать, наверное, собирается спать. Набрала, она ответила тут же.

- Всё хорошо, Кира?

- Да, в порядке. У тебя?

- Укладываюсь.

- Ладно, завтра заеду.

Я отключилась и решила набрать Милке, но передумала. Сама позвонит, если надо, и придёт домой. Но Милка сегодня так и не вернулась. Вместо этого в пять утра пришло аудиосообщение.

- Мать в больнице, ночую тут. Отца забрали и будут судить. Этот козёл хотел её зарезать, - голос дрогнул, - ладно, - слышно, как она шмыгает носом, - вернусь, как смогу, с работы отпросилась. Пока меня не будет, не смей прощать! – она горько усмехнулась. – Надеюсь, улик в доме нет. Ладно, люблю тебя, Кирюха, ничего, прорвёмся.

Глава 11

Сообщение я прослушала только утром, как только увидела. Ещё не встала с дивана, а уже новости не радуют. Поинтересовалась, могу ли чем-то помочь, отправляя ответку. Звонить не стану, вдруг она только недавно уснула? Поговорим позже, а пока надо привести себя в порядок.

Дорогой муж и сестра добрались до меня через свои аккаунты, явно нервничая, что срывается такая замечательная поездка. Кажется, он должен был встретиться с поставщиками, с которыми вёл переговоры около полугода, чтобы договориться о поставке в Россию ряда товаров. Наверное, поэтому Егор не оставляет попыток достучаться до меня. Надо же, как нервничают люди, когда попадают на деньги. Увы, увы. Бросила взгляд на ведро на балконе. Пациент скорее мёртв, чем жив.

Нашла на кухне пакет с пакетами и вставила один в другой. Высыпала золу, в которой не было понятно, что есть что, и крепко завязала на два узла. Выброшу в ближайшей помойке. На завтрак предпочла яйца с помидорами, но ела как-то без аппетита. Может, не ехать сегодня на работу, а просто скрыться ото всех дома? Нет, не могу. Капитан покидает судно последним.

Наткнулась на пиджак и невольно замерла. Даже отсюда казалось, что он отдаёт его запахом: сандал и какой-то цитрус. Бросила в угол, но потом подняла. Его место в мусорном баке. Собралась, окинув себя бегло в зеркале, может, немного помята, но всё та же я.

На этот раз обошлось без Юджина и Уварова. Я спокойно добралась до кабинета, усаживаясь за стол. Отчего-то захотелось проверить вчерашний ящик, словно там было второе одно, и я дёрнула ручку. Коньяк был целым, а рядом лежала записка с благодарностью. Что ж, Давид, замолвлю за тебя словечко, если останусь на прежнем месте.

Несмотря на то, что корабль медленно тонул, работы было много. Мы не закрылись, а трудились в обычном режиме. Незнакомый номер снова донимал, я несколько раз игнорировала, а потом позвонил Важа.

- Девочка моя, ты в своём уме? – начал вместо приветствия.

- И тебе здравствуй! – откинулась в кресле, потягиваясь от долгого сидения.

- Ты какого чёрта игнорируешь Гальцева?

- Я? – быстро принимаю благопристойную позу, будто за мной наблюдают.

- Он звонил, не понимает, почему ты не отвечаешь, думая, что я дал ему неверный номер.

Неслышно ругаюсь, укладывая ладонь себе на лоб, осознавая, какая идиотка, и отвечаю.

- Сейчас перезвоню, просто на беззвучном стоял.

- Надеюсь, потом мой номер не станет таким же тихим для тебя.

- Ты всегда в моём сердце, Важа, - усмехаюсь, нажимая отбой. – Чёрт, чёрт, - открываю пропущенные, пытаясь успокоиться. Выравниваю дыханием и набираю.

Гудки долго не сменяются ответом, и я намереваюсь отключиться, когда мужской голос всё же отвечает.