Измена. Игра на вылет (СИ) - Грасс Елена

… Выхожу на улицу. Весна уже вступила в свои права. Снег сошёл, и земля, кажется, дышит новой жизнью. Трава зеленеет, радуя глаз своими яркими оттенками.

Поднимаю глаза, замечая, какое чистое и безоблачное небо. Смотрю на него и пытаюсь убедить себя, что, может быть, не всё так плохо, как казалось ещё пару часов назад. Ну надо же во что-то верить? А иначе как?

В кармане пиликает телефон. Достаю его, читаю сообщение: «Упрямая ты, Марта. Убежала! Раз не захотела ехать со мной в машине, тогда я жду тебя дома».

Не отвечаю. Не хочу. Не могу. И домой... домой я тоже не хочу. Но куда деваться? Я не могу ночевать на улице, как бы мне этого ни хотелось.

Через пару часов прогулки иду к остановке.

Подъехав к дому, ещё несколько минут сижу возле подъезда и не решаюсь туда войти. Это вроде мой дом, но при этом мне кажется, что с сегодняшнего дня жить мне там станет невыносимо.

Смотрю на знакомые окна, и у меня возникают ощущения, что я стою здесь, на этом пороге, как будто в преддверии чего-то нового и пугающего. Пытаюсь проглотить очередной комок слёз, потому что мне неожиданно становится страшно.

Но сбежать от реальности я всё равно не смогу, поэтому нужно просто войти в квартиру и принять неизбежное.

– Где ты была? Я жду тебя уже пару часов! – голос мужа звучит резко, он даже не пытается скрыть своего раздражения.

Молчу.

– Я задал тебе вопрос! – теперь его голос становится чуть тише, видимо, вспоминая, что со мной такой тон общения не приведёт ни к какому положительному результату.

Хотя сейчас любой его тон ни к какому результату не приведёт.

– А тебе какое дело, где я была?

– Не разговаривай так, словно сквозь зубы, – срывается всё-таки.

– Я вообще предлагаю тебе не разговаривать, – усмехаюсь. – Сбережём нервы.

– Марта, ну я же попросил тебя, пожалуйста, давай не будем вести себя как обиженные дети. Давай сядем и всё спокойно обсудим. Да, ситуация нестандартна, согласен, но...

– Ничего себе. Нестандартная! Это полное дерьмо называется, а не нестандартная ситуация! Она работает вместе с нами! Если тебе на меня было плевать, ты хоть бы подумал, что о тебе и обо мне в коллективе будут говорить! Ты создал условия для сплетен, где только-только люди начинают работать вместе! Какой тон ты задал нашей работе!

– Да, я не думал об этом, мне было плевать, – признаётся без смущения. – А насчёт Лары, просто так получилось, пойми же ты, наконец!

– Поняла, приняла, опускаю тебя с миром, – киваю, соглашаюсь.

– В каком смысле? – он смотрит на меня не понимая. – Куда ты меня с миром отпускаешь? Я не шутил, когда сказал, что никуда не уйду отсюда. Это было сказано на полном серьёзе. Пока мне пойти некуда.

– И всё-таки я настаиваю, чтобы ты ушёл, хотя бы потому что ты мужчина! Вспомни, что дамам принято уступать.

Он смеётся на моё заявление, но его смех звучит несдержанно нервно.

– Вы давно все требовали равноправия. У нас нет разделения давно. Хотели, получите! – отшучивается.

– Воронов остынет и пустит тебя к себе.

Я это говорю, но сама понимаю, что это полная чушь. Но мне нужно, чтобы он ушёл. Мне совершенно всё равно куда, лишь бы ушёл!

– Там тебе будет совершенно точно лучше. Насколько я знаю, по твоим рассказам, у них отличный дом, огромный, на территории, в престижном посёлке, куда не каждому смертному вход разрешён. Но ты как раз стал из тех смертных, кому позволят. Ты членом своим проложил туда дорогу!

– Прекрати надо мной насмехаться! И сарказм свой поганый прекрати! Мне достаточно того, что меня уже Воронов сегодня как мальчонку отчитывал. Если бы я не был должен ему столько денег, не позволил бы с собой так обращаться никогда.

Белов бесится на мои слова, его лицо краснеет от злости.

– Артур, я не собираюсь выяснять отношения. Пожалуйста, уходи, – устало опускаюсь на диван и закрываю глаза. – Ну как мне тебя ещё просить, чтобы ты услышал меня? Просто услышал и сделал, как я хочу? Я ведь тебе часто уступала, уступи и ты мне.

– Нет, – садится рядом со мной, закидывает нога на ногу, чувствует себя уверенно. – Не принимаешь моё предложение, не принимаю и твою просьбу. Я в этом доме такой же хозяин, как и ты. Вместе всё покупали, и я, как и ты здесь прописан! Соответственно, выгнать меня отсюда ты не можешь. В принципе, как и я тебя. Поэтому я предлагаю тебе в сотый раз договориться. Раз ты такая принципиальная, и не собираешься выходить в клинику, до того момента, пока шакалы Воронова не заберут у нас жильё, мы будем жить как жили.

Он смотрит на меня, и в его глазах не вижу ни сожаления, ни какого-то смущения, и тем более, переживания. Только холодная расчётливость, и всё.

Тяжело поднимаюсь с дивана. На ногах словно гири. Ухожу в ванную. Закрываю за собой дверь, включаю воду, сажусь на край ванны, охватываю голову ладонями и качаюсь пару минут из стороны в сторону.

Затем поднимаю голову и смотрю вокруг. Скольжу взглядом по плитке, раковине, джакузи, в которую больше всего сейчас хочу окунуться.

Вспоминаю, как мы вместе выбирали каждую деталь, как мечтали валяться в ней после долгого трудового дня, пить шампанское, смеяться, говорить о будущем.

И даже пару раз так было. Но сейчас это место кажется таким чужим, как будто всё это больше не принадлежит мне.

Сколько же сил я вложила в этот ремонт. Сколько времени, сколько души. Я выбирала каждую плитку, каждый кран, каждую деталь. Хотела, чтобы всё было идеально. Но теперь всё это кажется таким бессмысленным.

Как и работа в клинике. Сколько сил ты вложила в неё, сколько времени, сколько надежд. И ради чего?

Через несколько минут выхожу из ванной комнаты, иду, завариваю себе чай, пытаясь как-то отвлечься. У меня звонит телефон, но я не успеваю взять трубку, первым её берёт мой муж.

– Да, здравствуйте, мама, – привычным тоном отвечает на звонок, а я напрягаюсь. – Да, всё в порядке, просто закрутились. Да, дел много.

Он ещё пару минут говорит с ней о разных пустяках, и я выдыхаю, когда он кладёт трубку.

Артур обычно называет мою маму по имени-отчеству, а сегодня мамой назвал, глядя на меня пристально. Ох, не нравится мне всё это, ох не нравится…

– С чего такие нежности? Ты зовёшь её всегда по имени-отчеству.

– Ну как же… Она мне за двадцать лет уже практически мамой стала… – усмехается. – Я, кстати, давно у неё не был... Закрутился в делах. Надо бы навестить, спросить, как сердце....

– Нечего тебе у неё делать, – говорю, а сама мысленно трясусь от мысли, что она может узнать о моих проблемах. – Моей маме ничего не смей говорить о том, что у нас происходит. Ты знаешь, какое у неё здоровье, – говорю, а потом сама понимаю, что зря. Но все мы умные задним умом...

– Ну я же не изверг! Я знаю, что это её убьёт, – говорит страшные для меня слова и как-то ехидно подмигивает.

Глава 11.

Глава 11.

От слов Артура у меня перехватывает дыхание.

– Ты на что намекаешь?! – вырывается из меня резко, голос дрожит, но не от страха, а от дикой ярости, которая вот-вот взорвётся и выплеснется наружу.

– Ни на что, – он пожимает плечами, но в его глазах открытая насмешка, а в голосе открытое ехидство.

Вдыхаю. Глубоко, но воздуха не хватает. Злость и ненависть к нему кипит во мне в этот момент.

Кулаки сжимаются сами по себе. Хочу вмазать в его наглую морду. И так, чтобы со всей дури. И желательно попасть в нос, который Воронов уже разбил недавно.

Он ловит мою руку с лишком быстро, и я не успеваю вложить в удар всю ненависть и ярость, которая кипит внутри меня.

– Отпусти! – рычу сквозь зубы на него, но он только сильнее сжимает моё запястье.

– Успокойся! Ну, не подумав ляпнул. Глупая шутка, согласен!

– За такую шутку я возьму у хирургов скальпель и отрежу тебе твой поганый язык! Если только ты попробуешь позвонить моей маме и что-то сказать, я тебя уничтожу.