Подари мне жизнь (СИ) - Шах Ольга

Глава 8

Глава 8

Успокаивая так себя, к моменту приезда в офис компании, я уже была готова работать. Предварительные переговоры затянулись до самого вечера. Раз только спускались в ресторан на первом этаже этого же здания, чтобы пообедать, и продолжали работать. Закончив, Павел Петрович сказал, что сейчас они все в отель, устали, ночной перелет, долгая работа. Завтра они поедут осматривать то оборудование, что хотели бы закупить в обмен на металл. И технический переводчик им необходим. И бросил равнодушный взгляд в мою сторону. Глава компании благосклонно кивнул и заверил, что все будет. Проводив группу до отеля, попросила водителя довезти меня до посольства. Дядька он был добрый и частенько, если работа затягивалась допоздна, отвозил меня к посольству.

И второй день работы прошел спокойно. Весь визит был запланирован на три дня. На третий день должно было быть окончательное подписание контрактов, и наутро делегация улетала в Россию. Я даже немного расслабилась от того дикого напряжения, в котором пребывала все эти дни. А зря.

Все началось с того, что наши мужики, которым показалось мало традиционной рюмочки соджу после подписания, решили продолжить веселье. Для начала отправились в ресторан, где они изрядно подняли себе настроение при помощи дорогого алкоголя. Коли холдинг выделил деньги им для командировки, то почему бы и нет? А потом они, уже изрядно клюкнутые, потребовали поехать в самый престижный ночник Сеула. Такой я знала, это клуб " Октагон" в районе Каннам. И у президента компании даже был свой человек в администрации клуба, который мог провести в клуб без очереди…

Я торопливо переоделась в туалете ресторана, запихав офисный костюм и туфли в рюкзак, взамен надев свой боевой наряд. Только обувь сменила по сезону-в Сеуле уже можно ходить в кроссовках. Позвонила менеджеру клуба, тот сказал, что будет нас ждать. Мужики с удивлением оглядели мой наряд, но я им объяснила, что как раз в ночнике в офисном костюме я буду смотреться дико.

Разместили нас в вип-зоне, мои подопечные продолжали вкушать соджу и прочие дорогие напитки. Поглядывали сверху на веселящуюся и танцующую молодежь. Дальше в вип-зоне ещё были отдельные кабинеты, отгороженные лёгкими ширмами. Кто там был - нам было не видно, как впрочем, и мы не были видны окружающим. Павел Петрович с каждой последующей рюмкой становился все мрачнее и пьянее. Он уже набычился, поглядывая на всех с плохо скрытым раздражением, исподлобья. И, казалось, только и ищет повод для скандала. Двое мужиков, сидящих рядом со мной, тихо переговаривались, я невольно прислушалась. Один спрашивал у другого:

-Что это с Пашкой, не знаешь? Того и гляди, кусаться начнет!

Второй собеседник хохотнул:

- Наконец-то нашему золотому мальчику крылышки подрезали! Папу отправили на пенсию из МИДа, а тестюшка, зам нашего хозяина, вообще поймал его на горячем, с секретаршей. И дочь часто жаловалась на мужа. Вот тесть и рассвирепел. Секретаршу выкинули в течение часа, а Пашке сказано было: «шаг влево, шаг вправо-считается побегом, прыжок на месте – расстрел»! Да ещё эта старая, некрасивая история с аварией всплыла опять. Она изрядно подпортила репутацию холдинга, и все из-за Пашкиной дури и мстительности.

Потом они отвернулись и замолчали. А я подумала, как бы технично сделать отсюда ноги.

******

Адаптация после армейской службы длилась уже несколько месяцев. Вначале было осторожное привыкание вновь друг к другу - все-таки два года разлуки сказались. Да и сами парни изменились сильно. Теперь это были не те хрупкие мальчики с красивыми мордашками, а вполне взрослые мужчины с совсем уже другим отношением к жизни. И, хотя эта внешняя красивость сохранялась, да ещё подчёркнутая стараниями гримёров, но глаза выдавали. В них не было уже того щенячьего восторга от собственной популярности или бесконечной усталости от суматошного образа жизни. Зато появилось понимание и некоторая мудрость.

Да и внешне они тоже изменились. Чон стал ещё сильнее, он и в армии продолжал заниматься боевыми искусствами, Джун стал ещё выше и потерял пару килограммов веса. Сок, наоборот, прибавил пару килограммов, но при его худобе это не страшно. Даже невысокий Чимми и тот подрос, но при этом остался шкодливым ангелочком. Юн написал несколько песен.

И начались опять дни и недели, и даже месяцы пахоты. Бесконечные репетиции и тренировки. Выматывались так, что даже и речи не шло, чтобы каждый жил в своей квартире. Добирались до своего старого общежития, в душ и падали спать. Не всегда даже ужинали, компенсируя это за завтраком. Рекламщики тоже не дремали, вновь включили в ротацию их старые альбомы, устраивали им прямые эфиры на радио или телевидении, рекламировали их новый альбом и новые концерты.

Так что особо комплексовать было некогда. Конечно, все помнили свои партии в композициях и тренинги по вокалу были не столь интенсивными, как с хореографией. Ведь за эти годы изменились их тела, и центры тяжести сместились, то есть, надо было вновь привыкать к балансу движений. А самое главное - за это время они потеряли «чувство локтя», так сказать.

Если они раньше помнили до сантиметра расстояние между ними и движения в синхроне, чтобы не столкнуться и не мешать друг другу в танце, то теперь все приходилось начинать сначала. Были и неловкие тычки локтем в лицо, и даже такой интимный момент, когда в особо залихватском прыжке Чимми заехал пяткой в ээ… интересное место Джуну. После чего тот минут двадцать приходил в себя, а потом гонялся за мелким по всему репетиционному залу с криком: "Убью!"

Только начали справляться со всем этим, втягиваться в рабочий ритм, как грянула новая беда. Юн. Как только он узнал, что его обожаемая Анна, а заодно и любимая всеми парнями их менеджер группы уехала домой в Россию, то спокойствие потеряли все. (см. роман Татьяны Ткачук "Сеульская история любви") Он раздражался по любому поводу, бросался на всех, едва только что не кусался. Мог сидеть сутками в своей студии, не выходя даже поесть. Или вдруг посреди репетиции по хореографии мог все бросить, сесть на стул и сидеть с отрешенным видом.

Не помогали ни увещевания Лидера, ни грозные предупреждения Председателя. Он оставался глух ко всему, кроме одного - верните ему его Анну. И точка. Но не зря же у них говорили : «если Юн чего то хочет, то он это получит». За годы службы парни обзавелись полезными знакомыми, да и Председатель подключил свои связи на самом высшем уровне, и через службу контрразведки Анну нашли. В общем, одного этого хватило бы на детективный роман с элементами триллера. Получив заветный номер телефона Анны, Джун позвонил ей.

Говорить об этом Юну было нельзя, иначе бы он уже бронировал билет на самолёт в Россию. Уж неизвестно, как сумел уговорить Анну вернуться в Сеул, но ему это удалось. Наутро, после прилёта Анны, Юн пришел в офис довольный, как кот, обожравшийся сметаны, и тыкал под нос всем желающим и не очень, телефон с фотографиями сына. Оказывается, теперь у него имеется полуторагодовалый сын Юнчик. И взрослый Юн был на седьмом небе от счастья. Если честно, то все парни в глубине души завидовали ему. Не так часто в наше насквозь меркантильное время можно встретить такую любовь.

Теперь, как единственный женатик, Юн вечером уезжал к себе. Оставался в общаге лишь тогда, когда буквально на карачках выползали из репетиционных залов. Но и тогда за вечер Юн ухитрялся позвонить раз десять домой, чтобы узнать, как дела у семьи и что нового вытворил сынок.

Когда несколько недель назад Тэ обнаружил в сообщениях телефона, что абонент Ри-та вновь появился в сети, то вначале не поверил своим глазам. Нет, он не забыл девушку, но давно смирился с невозможностью встретиться и каких-либо отношений с ней. Но сколько раз он видел во сне эти невероятные синие глаза, чуть неуверенную улыбку, длинные волосы в косе. Снилось, что она вот рядом с ним, на узкой солдатской кровати, только руку протяни. Он и протягивал, но находил лишь пустоту и просыпался с чувством утраты.