Несносный босс (СИ) - Ти Эллин

Я преодолеваю те два шага между нами, которыми сама же и спешила нас разделить, а потом, совершенно безрассудно, тычу пальцем Мирославу Сергеевичу в грудь и смотрю на него снизу вверх, прищурившись.

— Спектакль должен был быть другим, я ждала, что вы оттолкнете и мы расскажем ей правду. Это вы придумали всю эту чушь с нашими якобы отношениями, и я устала выслушивать от Марины, что не должна такая зачуханка, как я, быть с таким восхитительным мужчиной, как вы. Ясно?!

— Ну во-первых, как это я должен был тебя оттолкнуть? — он так гаденько улыбается, что меня немного подташнивает. — А во-вторых, — он тоже прищуривается, зачем-то заправляет мне волосы за ухо, а потом наклоняется к уху и шепчет: — во-вторых, не надо верить всем подряд. Ты восхитительная, принцесса.

А потом отстраняется.

И уходит на улицу.

А я так и стою тут одна, снова делая пару шагов к стойке, чтобы просто не рухнуть на кафельный пол.

О боги… Почему он такой сложный? Ну почему? Он не мог оттолкнуть, сказать, что я сошла с ума, посмеяться и забыть? Не мог? Да я бы даже признала сумасшествие! С удовольствием! Но почему-то все планы давно стали рушиться к черту, и вышло то, что вышло…

Я не знаю, как работать дальше сегодня. Весь день быть с ним в одном помещении и, возможно, даже пересекаться.

Казалось бы, да что такого, просто поцелуй, и тот случайный… Но нет. не для меня. Я никогда не целуюсь ни с кем “просто так”. Это только с Ольховским вечно какая-то чертовщина у меня случается.

Пытаюсь собрать себя в кучу, потому что надо выходить к нему, а я не готова… Интересно, а если я отпрошусь, он отпустит? А что. Скажу, что неважно себя чувствую (в целом, это даже не ложь), уеду домой, до завтра сожру себе мозг чайной ложкой, возможно пореву от эмоций, а завтра приеду на работу словно и не было ничего.

Точно! Так и сделаю.

Всё-таки собираюсь с силами и выхожу на улицу, прижимая к себе сумку, словно она мой щит и чем-то может помочь.

Мирослав Сергеевич снова курит, стоя у своей машины, и я морщусь, заранее предвкушая жуткий запах, и подхожу к нему, останавливаясь примерно в трех-четырех метрах. Достаточно этого, ближе нам нельзя находиться.

— Поехали? — спрашивает он, выбрасывая сигарету, и уже ведет себя так, как будто и не было ничего. Если бы не его красные губы, решила бы, что мне причудилось, честное слово.

— Мирослав Сергеевич, а отпустите домой, — говорю негромко, опуская голову. — Завтра выйду без опозданий, но меня эта Марина так достала, что у меня нет сил даже просто жить.

Ну, а еще мы только что с тобой целовались какого-то черта и в целом это главная причина, почему я хочу слинять с работы, но уже не особо важно. Про Марину я даже не вру, всё правда.

— Хочешь, освобожу тебя от работы с ней? — спрашивает внезапно. Я даже в ступор немного впадаю. А так можно было? Кажется мне, мы в последний момент летели к ней, потому что о новом сотруднике в целом все забыли. Киваю. А потом качаю головой. А потому что кроме меня некому ее обучать. Только самому Мирославу… Ну, а времени-то у него на нее нет. Придется мне.

— Мне кажется, ей еще денек и достаточно, она все понимает. Если сама работать захочет тут, то можно оставлять, я думаю.

— Ей не нравится у нас?

— Ей не нравится, что вы до сих пор не у нее, — закатываю глаза. Бесит она меня, ох как бесит…

— А, ну это пройдет, — он отмахивается, а потом обходит машину и открывает пассажирскую дверь. — Садись, отвезу домой тебя.

— Да я на метро… — пытаюсь противиться, потому что я, вообще-то, убегаю от его общества, весьма нелогично убегать от него вместе с ним.

— Я не спрашивал, принцесса, я сказал: садись. Быстро!

Сажусь. А что делать-то? Начальство, чтоб его…

— Открой бардачок, — говорит мне Мирослав Сергеевич, как только мы выезжаем с парковки. Странная просьба, но допустим. Открываю — Достань коробку.

Достаю. Коробка упакована в подарочную бумагу, что делать-то с ней? Он просит распаковать, я подчиняюсь, рву бумагу и как идиотка смотрю на коробку из-под телефона в своих руках.

— Это что? — спрашиваю его, потому что всё еще ни черта не понимаю.

— Это телефон. Возмещаю ущерб, который нанесла моя собака. Тебе.

Чего?! Не-не-не! Что это за новости еще?

— Нет, — качаю головой и кладу телефон обратно, но Мирослав Сергеевич перехватывает руку и возвращает коробку на мои колени, словно не терпит вообще никаких возражений.

— Я не задавал вопрос, Соня, чтобы ты могла отвечать. Переставь симку в этот телефон и включай его, мне нужно, чтобы мой сотрудник всегда был на связи. Считай это на восьмой марта.

— Сейчас май.

— Да похрен мне, честности ради…

Глава 11. Соня

Плохое предчувствие поселяется внутри меня, когда я поднимаюсь по лестнице на третий этаж своего дома. Я надеюсь просто хотя бы попасть в свою квартиру. а еще надеюсь, что она в целости и сохранности. В голову лезут самые ужасные картинки, а когда я почти достигаю своего этажа — чувствую запах дыма.

Я несусь наверх, распахиваю дверь и замираю.

Это не пожар, что уже неплохо. Но и хорошего тут тоже ни черта нет.

Это сигаретный дым. Я сразу же начинаю кашлять и чувствую удушье. Чёртова аллергия! Закрываю рот рукой, а второй обмахиваю у лица, словно это поможет перебить жуткий запах.

Что здесь, черт возьми, происходит?

Я слышу голоса, много. Их точно больше, чем два. Мне становится страшно… Если несколько лет назад с ними было жить невыносимо из-за чертова характера, то сейчас мне просто страшно. Как остаться жить одной? Я бы хотела…

Всё еще не открывая рот и нос, прохожу в квартиру. На кухне буквально клубы сигаретного дыма, какие-то неприятные люди, которых я вижу впервые в жизни, куча алкоголя, жутко пахнущей еды.

Я бежала домой расслабиться, а попала в какую-то подворотню. Что они сотворили с нашей красивой квартирой?

Иду в комнату. Даже не пытаюсь на них обращать свое внимание, меня никто не услышит. Закроюсь в комнате, открою балкон, надену наушники и буду читать книгу. А потом обязательно подумаю, как правильнее мне поступить: бросить квартиру родителей и уехать отсюда, или постараться отвоевать свое, но тогда терпеть еще немного именно здесь.

Захожу в комнату, и… Нет. Нет-нет-нет, боже, только не это!

На моей кровати, на моем постельном спит какой-то непонятный мужик! Господи! Как это всё ужасно и противно!

Я не хочу оставлять это так и убегать, мне срочно нужно освободить свою кровать от этого, кинуть постельное в стирку и навести тут порядок, а еще залить всё антисептиком. Моя комната — мой храм среди этого ужаса, вход сюда запрещен всем и каждому, и я не могу позволить, чтобы какой-то непонятный человек…

— Вставай! — кричу, пытаясь дозваться. Во мне жгучая смесь боли и обиды на весь мир, я не остановлюсь уже. — Вставай с моей кровати!

Ему всё равно, он спит дальше, и я пинаю его ногой по ноге, пытаясь расшевелить.

— Слышишь? Поднимайся и проваливай из моей комнаты! — я пинаю его еще раз, потому что не хочу трогать руками, и наконец-то он оживает, поднимаясь на моей кровати.

Сначала он просто садится, словно ничего не произошло, а потом поднимает взгляд на меня, который пугает просто до чертиков. Он не в себе. Точно. То ли сильно пьян, то ли не в алкоголе дело, я не знаю, и, совершенно точно, знать этого не хочу.

Мне просто страшно. То, как он на меня смотрит.

— Уходите, пожалуйста, это моя комната, — говорю я от страха уже сильно спокойнее, почти умоляя его уйти. Просто пусть уходит, я запру дверь и будет всё хорошо.

— Твоя комната? — переспрашивает немного заплетающимся языком. Киваю. Моя. — Хорошая кровать, — говорит он до ужаса противно и в подтверждение своих слов пару раз покачивается на ней. О боги. — Опробуем?

— Пожалуйста, покиньте мою комнату, — я очень стараюсь скрыть в голосе дрожь. В конце концов, в соседней комнате, пусть и нелюбимые, но всё-таки мои родственники, разве они мне не помогут при случае?