Влюбленный грешник - Плэнтвик Виктория

— Да это же Курт! Оказывается, и он тоже здесь, — удивился Зигфрид. — Извини, золотко, я схожу поболтаю с одним приятелем и быстро вернусь. А потом мы с тобой займемся нашим дельцем.-Пошатнувшись, он повернулся к Моррисону. — Прости, Сай, но тебя мы с собой не приглашаем. Сам понимаешь — третий лишний… и все такое!

Как только Мотценбеккер отошел на достаточное расстояние, Элис наклонилась к Сайласу.

— Почему Зигфрид думает, что я поднимусь с ним в номер? — Ее голос был тревожным. — И почему он вообще считает, что я живу в этой гостинице?

Вынув что-то из кармана, Сайлас показал этот предмет Элис. Это был ключ с биркой.

— Потому что ты действительно здесь живешь, — ответил он. — В номере шестьсот один.

— Что все это означает? — прошептала Элис, с опаской глядя на ключ, словно тот мог в любую секунду взорваться.

— Зигфрид считает тебя классной девочкой, поэтому не можешь же ты отвезти его в тот клоповник, где снимаешь комнатенку, — усмехнулся Сайлас. — А Мотценбеккер, в свою очередь, не может пригласить тебя к себе, потому что там сидит его ревнивая супруга. Кроме того, «обсуждения» такого рода лучше проводить на нейтральной территории.

У Элис потемнело в глазах от гнева и обиды.

— Это и есть твое «деловое предложение»? — горько спросила она. — Ты хочешь, чтобы я переспала с Зигфридом и тем подсластила вашу сделку? А какой смысл мне этим заниматься?

— Я всегда выполняю свои обещания, — отвечал Сайлас, проводя пальцем по шрамику на губе. — А если ты помнишь, я обещал, что ты получишь выгодное предложение…

Он сунул пальцы во внутренний карман и вынул сложенный вдвое листочек бумаги. Не отрывая глаз от Элис, он придвинул листочек к ней. Она сразу поняла, что это банковский чек.

— Деньги? — Ее голос дрогнул от обиды. Какое унижение! — И ты думаешь, что я продамся за какие-то жалкие… — она развернула чек, — десять тысяч фунтов?! — поражение выдохнула Элис, увидев ряд нулей.

Моррисон внимательно наблюдал за ней, словно дьявол-искуситель.

— Заманчиво, правда, Элис? Подумай, за один вечер ты можешь заработать столько, сколько другие выколачивают за полгода… Если только твоим принципам не претит то обстоятельство, что для этого тебе придется стать всего лишь проституткой!

5

В эту минуту Элис больше всего хотелось броситься на него и как следует расцарапать ему физиономию. Удерживало ее только подозрение, что именно этого он и добивается. Она всей кожей чувствовала, что Сайлас только и ждет, чтобы она взбеленилась и устроила новый безобразный скандал. Тогда ее репутация погибнет окончательно…

— В чем дело, Элис? — вкрадчиво прошептал Моррисон. — Или тебе этого мало?

Они оба знали, что этого много, даже слишком много. Подобная сумма могла кого угодно заставить призадуматься, а особенно того, кто в долгах как в шелках. И всего-то требуется наступить на свою гордость… Но она никогда не пойдет на такое! И Моррисон это знал! Знал, что она отвергнет его гнусное предложение.

Под воздействием водки и болеутоляющих таблеток Элис почувствовала, что вот-вот взорвется и наделает кучу глупостей.

— И ты думаешь, что я соглашусь? — вздернула она подбородок. — А завтра ты возьмешь и наложишь запрет на выплату денег по этому чеку!

— Ты же видишь, что это банковский чек, а не мой собственный. Как я могу наложить на него запрет?

— Как-то все слишком подозрительно складывается, — не сдавалась Элис. — За это столько не платят… насколько я знаю.

— Платят. Только не всем. Или ты хочешь сказать, что не стоишь этих денег? — поддел ее Сайлас.

— Вовсе нет! Именно такую сумму я и стою. И ни пенни меньше, — заявила она, складывая чек вчетверо.

Он напряженно следил за ее резкими движениями, словно ожидая, что она вот-вот порвет чек на мелкие кусочки.

— Видишь ли, мне выгодно вкладывать в тебя такие суммы, потому что потом я получу гораздо больше, — спокойно произнес Сайлас. — Естественно, право распоряжаться твоим временем я оставляю за собой. У меня есть множество партнеров в разных странах, которые обычно бывают не прочь немного поразвлечься, когда приезжают в Лондон, И, нет сомнений, такая красивая и утонченная особа, как ты, придется им по вкусу больше, чем какая-нибудь деревенская простушка из тех, которых норовят подсунуть им агентства по сопровождению.

Элис непроизвольно стала комкать чек и заметила, что Сайлас испытующе смотрит на нее.

Но она не стала ни мять, ни рвать бумажку, ни бросать ее в лицо Моррисону. Она медленно спрятала чек за вырез платья, под кружевной бюстгальтер. Затем облокотилась о стол и хрипло рассмеялась.

— Что же, спасибо, Сай. Деньги мне сейчас ох как нужны. Только… ты не возражаешь, если после сегодняшней работы я сделаю небольшой перерыв? Дело в том, что я не могу дать тебе окончательного согласия, не изучив предварительно спрос и предложение на этом рынке.

Сайлас как будто не сразу осознал смысл сказанного, но затем понял, что Элис практически дала согласие переспать с Мотценбеккером.

— Нет, ты этого не сделаешь, — произнес он странно скрипучим голосом, устремив глаза туда, где только что исчез чек.

— Почему? — Элис тряхнула своей черной гривой. — Я нахожусь в безвыходном положении, а, как ты сам сказал, в подобных ситуациях все принципы и убеждения летят к черту.

У Сайласа вытянулось лицо, выдавая досаду и разочарование. Он скрипнул зубами, . и Элис едва не рассмеялась от злобной радости. Да, это истинная правда: месть сладка! Не удивительно, что Моррисон наслаждался своим мщением целых два года…

— Куда же подевалась ваша хваленая гордость, мисс Керрингтон? — язвительно спросил ее Сайлас. — Интересно, Элис, что сказал бы твой милейший папочка, если бы узнал, что его дочурка зарабатывает себе на жизнь под одеялом?

Элис удивил подобный вопрос. Почему это он перевел разговор на ее отца? Может, надеется сыграть на ее дочерних чувствах? Но тут он попал, что называется, пальцем в небо. С точки зрения старого Альфа Керрингтона бизнес и мораль несовместимые вещи. Отец очень рано дал понять «дочурке», что не видит ничего плохого в том, что ею недвусмысленно интересуются некоторые из бизнесменов, в сотрудничестве с которыми он был заинтересован. Поэтому намек Моррисона содержал в себе иронию, о которой тот даже не догадывался.

— А что сказал бы твой отец, если бы ему стало известно, что его сын стал обычным сутенером? — процедила сквозь зубы Элис.

— Мой отец умер девятнадцать лет назад. — Голос Сайласа внезапно стал сухим и жестким.

Элис поняла, что для него это больная тема, и ей стало стыдно.

— Прости. Должно быть, тебе тогда пришлось нелегко… — Но она тут же пожалела о своей доброте к Моррисону. Сайлас буквально уничтожил ее одним ледяным взглядом. — Впрочем, возможно, ты именно поэтому и вырос таким мерзавцем — тебя просто некому было высечь как следует!

На лице Моррисона появилась циничная ухмылка.

— Давай не будем вмешивать в наши дела моих родителей. Они здесь ни при чем.

— Вот как? И это ты называешь делами — угрозы, оскорбления, непристойные предложения…

Сайлас мгновенно ухватился за вырвавшееся у Элис слово.

— Ты же сама согласилась на это непристойное предложение. — Он взял ее руку и поцеловал запястье выше перчатки с комической галантностью. — Так что мы квиты, радость моя.

— Перестань называть меня «дорогой» и «радостью»! — фыркнула Элис.

— Я всего лишь стараюсь создать у тебя соответствующее настроение, потому что Зигфрид уже идет сюда, — заметил Сайлас, бросив взгляд через ее плечо. — Сейчас он поведет тебя наверх, где тебе придется исполнять все его «непристойные предложения». Кстати, должен тебя предупредить, что Мотценбеккер не любит долгой возни и предпочитает грубый и необузданный секс. Он истинный баварец. Возможно, ему и нравится, что за столом ты держишься как леди, но в постели ему нужна бесстыжая шлюха.

Элис горько усмехнулась. Было совершенно ясно, что Моррисон пытается запугать ее, чтобы получить обратно деньги.