Бездушные. Моя топь (СИ) - Данина Дарья

Вздрогнула ещё раз, когда голоса затихли, а дверь медленно открылась до конца. Ощущение падения. Пропасти под собой. Её накажут. Она поняла это, как только их взгляды с Марком пересеклись. Воздух, что она запасливо набрала в лёгкие, со свистом сорвался с губ.

Кажется, он тоже был не в восторге от неожиданной встречи. Каких-то пара мгновений, и из-за его спины выглянул ещё один мужчина. Брови незнакомца взметнулись вверх, собирая смуглую кожу на лбу в несколько глубоких складок.

- Какого чёрта ты здесь делаешь, Иви?

Но ком в глотке не позволял ей произнести ни слова. Нечленораздельные звуки, что бросали её губы, больше походили на мычание.

- Где Мигель? – задал вопрос то ли себе, то ли ей. То ли мулату за его спиной. Взгляд Иванки блуждал от одного хмурого лица, к другому: более озадаченному, но вовсе не злому.

Гость Марка что-то спросил у него, и окинул брюнетку быстрым взглядом. Оценивающим, но вовсе не жадным. Слегка равнодушным. Спросил что-то у хозяина кабинета и тихо усмехнулся. Марк в ответ лишь скривился. Она видела, как его наполняет злость. Буквально на глазах лицо Марка преобразилось не в лучшую сторону.

- У тебя будут проблемы, Иви. Ты ведь это осознавала, когда открывала эту дверь? – его интонация острой наждачной бумагой прошлась по коже, вызывая дождь мурашек на коже.

- Не представишь нас? – наконец, незнакомец заговорил на английском, и вопросительно уставился на Марка. Слегка толкнул того плечом, в попытке разрядить обстановку, – я весь в нетерпении.

...

Унижение. Оно живьём погребает гордость, громко вколачивая гвозди в трухлявую древесину. Сметает всё на своём пути. Сковывает всё тело от макушки до кончиков пальцев на ногах.  Растрёпанные тёмные волосы стелились по грязному полу. Нет… по земле. Притоптанной, сырой, зловонной. Этот запах въедался под кожу. Она уже почти не чувствовала его. Только липкий страх.

Девушка приподнялась на слабых руках, чувствуя дрожь в локтях. Дёргано оглянулась на мерзкое хлюпанье, и рывком отползла в дальний угол. Ублюдок. Подонок. Не человек.

Её крики никто не слышал. Или просто делали вид, что не слышат. Ну, конечно. Никому нет дела до того, что её заперли в скотском сарае. Наедине со свирепой, просто огромной свиньёй. Судя по всему, уже сытой. Трупный запах вызывал рвоту, а следы крови повсюду, доводили до дикого ужаса и непрекращающейся истерики.

Она хотела узнать, что находится за забором, куда ходила незнакомая девушка? Кажется, она узнала.

Иванка продолжала сидеть в углу, покачиваясь из стороны в сторону, в попытке успокоиться. Но возня за хлипкой перегородкой, вырывала изо рта брюнетки рваные всхлипы и рвотный рефлекс.

Сколько она здесь уже? Ей было так холодно, что зубы беспрерывно отстукивали дробь. В глазах стояла рябь, а руки тряслись так, будто у неё эпилептический припадок. Он притащил её сюда поздно вечером. Тогда, когда тонкий месяц зазывной улыбкой освещал небо. Когда он зашёл в свою комнату, была почти полночь. А сейчас? Если биологические часы существуют, то они подсказывали Иве, что скоро начнёт светать.

Мразь. Зверь. Он за всё ответит. Виктор его четвертует. Линчует без выяснения обстоятельств.

От засохших на щеках слёз, кожу стянуло. Ресницы слиплись, образуя маленькие острые пики. Нос заложило и приходилось вдыхать весь этот смрад ртом. Кое-как поднявшись на ноги, Ива прошла к двери, об которую сломала ранее все ногти. Прижалась к прохладной и слегка влажной древесине полуобнаженной грудью, и прислушалась. На мгновение показалось, что она умерла. Просто исчезла, оседая тёплым паром на ветхие стены… но нет. Пальцы всё ещё чувствовали под собой шероховатость, а ступни ощущали, как в них впиваются мелкие комочки сухой грязи и травы.

Дрожащие губы больше не ругались. Не выкрикивали брань и проклятия в сторону того, кто приволок её сюда. Того, кто делает всё, чтобы уничтожить её. Раздавить. Прогнуть. Теперь её губы шевелились в тихой мольбе, чтобы зверь сжалился. Чтобы открыл эту чёртову дверь. Чтобы больше никогда не оказываться в этом месте…

Встрепенулась, когда по ту сторону услышала тихое фырканье.

- Начо? – проскулила, в надежде, что старый пёс её услышит. – Начо? Мальчик? Малыш? – губы не слушались, и вместо свиста выходило лишь жалкое и невнятное дуновение спёртого воздуха.

Доберман услышал её, и фыркнул снова в едва заметную щель  на стыке тяжёлой древесины. Этот звук показался ей песней.

- Начо, малыш? Господи, боже мой… - завыла в голос, и снова опустилась на колени, прижимая ладони к  прохладному дереву. - Ты сможешь вытащить меня отсюда? Мальчик? – охрипший голос срывался, а собака под дверью тихо поскуливала, ковыряя толстыми когтями разделяющую их дверь. – Начо… позови своего хозяина? Я буду послушной… скажи ему, чтобы он выпустил меня… умоляю…

Несколькими часами ранее…

Лучше бы Ива не выходила из своей комнаты. Лучше бы продолжала сидеть тихой мышкой и, пялиться в окно. Но непослушные ноги понесли её вниз. Нет, этого оказалось катастрофически мало. Они понесли её туда, где ей было запрещено находиться. Мигель ей об этом говорил. Везде… где угодно. Но только не в кабинете Марка, и не на второй половине двора. Впрочем, двор этот всегда был заперт, и не вызывал такого интереса, как кабинет того кто держал её здесь против воли.

Пока незнакомец, выгнув брови, деловито засунул руки в карманы льняных брюк, Марк, ухватив брюнетку за шкирку, выволок ту с запретной территории, не забыв подчеркнуть то, что она нарушила одно из условий! Чёрт! Зашвырнул шипящую девушку в свою комнату, и запер дверь. Запер её в своей спальне!

Иванка шандарахнула по двери с диким воплем, и тут же в бессилии осела на пол. Слёзы обожгли радужку, но Ива решительно подняла взгляд к потолку, чтобы прогнать никому ненужную сырость.

Она ведь ничего не сделала! Ни к чему даже толком притронуться не успела! Какая муха его укусила?!

Подняла голову, осматриваясь в комнате. Серость нагнетала ещё больше. Судя по всему, здесь искать ей нечего. Иначе, Марк бы не запер её в святая святых. Минимализм. В его доме не было ничего лишнего. Ничего, за что мог бы зацепиться её взгляд.

Глаза девушки хищно сузились. Брюнетка ощущала, как гнев внутри неё поднимался всё выше, рискуя выплеснуться ядовитым зельем на всё, что её окружало.

Сцепила зубы, и глухо зарычала, поднимаясь на ноги. Метнулась к его кровати и рывком содрала с неё тёмное покрывало, прихватив вместе с ним и простынь. Сбросила на пол подушки и, собрав всё это в кучу, поволокла на балкон. Тихо проклиная этого дикаря, начала сбрасывать всё вниз. Одеяло, постельное бельё, подушки… следом вышвырнула торшер, затем второй. Кое-как как сняла со стены полотно, и отправила его следом. Изящные ноздри раздувались, а сердце громко колотилось о рёбра.

- Ублюдок… получи, – убирая с лица непослушные пряди, и наблюдая за тем, как на грохот выбежала старуха-кухарка. Явилась… запричитала, хватаясь за голову, и подняла на брюнетку взгляд, полный недоумения. - Думаешь, можно обращаться со мной, как с мусором?! – Иванка, скривив губы, продолжала извергать проклятия, - думаешь, всё это сойдёт тебе с рук? Я всю кровь тебе испорчу, прежде чем ты меня сломаешь! Чтоб ты горел в аду, чёртов ублюдок!

Топнула ножкой, всего лишь на секунду осознавая всю незрелость своего импульсивного порыва. Рванула обратно в спальню и замерла, оглядывая беспорядок… он убьёт её. Честное слово… а если не убьёт, то заставит пожалеть…

Глава 9

- Что это было? – Николас нахмурился, переводя взгляд на зашторенное окно. Уголок его губ дёрнулся вверх, а плечи тотчас напряглись.

Марк уставился на профиль друга, не сразу поняв, о чём речь. Пока не услышал возгласы Марии. Следом за ними грохот и очередные крики его домработницы. Не спеша поднялся из-за стола, прикрывая крышку ноутбука. На ходу сделал глоток виски из стакана и приблизился к окну. Он ожидал чего угодно, но не того, что с его балкона будут лететь вещи из его комнаты. Маленькая дьяволица.