Джуди Эстли - Размер имеет значение
Понять, что на самом деле творится в голове у Элли, было трудно. Она не любила делиться своими мыслями. Правда, в последнее время она выглядела такой довольной, словно что-то ее радовало.
— Элли что-то замышляет, — сказала Джей Грегу, когда они вечером улеглись в кровать. Над ними раскинулось вечернее небо с самолетами, звездами и неутомимым телескопом соседа-астронома.
— Очень может быть, — ответил Грег. — Ей пора заводить секреты. Может, у нее появился мальчик, как ты считаешь?
— Вряд ли. Все-таки еще рановато. Даже если бы она выглядела постарше.
— Тебе виднее. Хотя есть такие девахи, что в тринадцать дадут фору двадцатитрехлетним.
— У нее вся жизнь впереди. Все еще успеет. Она пока даже не думает о косметике и нарядах. Точь-в-точь как я в ее возрасте. Я тоже в тринадцать лет носила хвостик и была совершеннейшим ребенком. Мальчишки и косметика для меня не существовали.
Джей задумалась о своем детстве. Было время, когда она после уроков часами торчала на пыльном заднем дворе школы верховой езды миссис Ален, облокотившись о забор и терпеливо дожидаясь, когда Дельфина даст ей прокатиться на своем толстеньком маленьком пони. Эта упитанная избалованная лошадка со светлой пышной гривкой, как у девушки из рекламы шампуней, принадлежала Дельфине и была могущественным оружием в ее руках. Джей обладала только черной ласковой кошкой, в присутствии которой Дельфина демонстративно чихала, страдальчески наморщив нос. А Дельфине, когда той было всего одиннадцать лет, Санта-Клаус подарил то, о чем мечтает каждая девочка: потрясающий комплект для ухода за пони. Там была попона с монограммой, набор щеток и сказочная, поскрипывающая желтой кожей сбруя. Такому королевскому подарку позавидовал бы даже святой.
Годы спустя, когда Джей подарила пятилетней Имоджин игрушечный набор «Мой любимый пони» — с крошечными розовыми щеточками, гребешками и скребницами, с розетками и бантиками, — она испытала приступ ностальгической зависти, вспомнив живую игрушку Дельфины. Одри, мать Джей, считала покупку пони ненужной тратой денег, уверяла, что это забава на пять минут, а через пару недель животное будет забыто и заброшено. Его оставят пастись в одиночестве в поле, и в результате несчастная лошадка станет толстой и раздражительной.
Прошло несколько месяцев, и Дельфина приобрела над Джей чудовищную власть.
Уин разрешила Дельфине оставаться на конюшне сколько ей захочется, но только под присмотром Джей как старшей по возрасту. Взамен Джей позволялось разок прокатиться на Паутинке. Это не ущемляло прав Дельфины. Она была единственным ребенком, и Паутинка принадлежала только ей. Только она решала, кто может сидеть в блестящем кожаном седле, а кто — нет. Это ощущение власти нравилось ей гораздо больше, чем сам бедный пони. Она часами скакала кругами по песчаной арене, нахлестывая пони, перескакивая через барьеры и испуская пронзительные вопли.
— Противный, тупой осел! — орала она каждый раз, когда теряла стремя или не могла взять барьер.
При этом она искоса поглядывала на Джей и коварно улыбалась, видя, что та изнемогает от желания сесть в седло. Джей всегда получала разрешение покататься. Но не более двадцати минут. Потом Дельфине надоедало ждать, она начинала ворчать и тянула Джей домой. На самом деле она просто боялась, что миссис Ален заметит, что она болтается без дела, и приставит ее к работе.
Совершенно неожиданно для себя самой Джей вдруг выпалила:
— Вообще-то я была неплохой наездницей.
— Ты о чем? О лошадях? Или о мотоциклах? — заинтересовался Грег.
Для него лошади были не более чем декоративной частью сельского пейзажа, и смотреть на них стоило с безопасного расстояния. Мотоциклы — другое дело. Это предмет мечтаний. Грег твердо знал, что, когда его настигнет кризис среднего возраста (мужской климакс), в первую очередь он купит сверкающий инкрустированный «харлей». Главное, успеть это сделать, пока еще способен залезть на мотоцикл.
Джей рассмеялась:
— О лошадях. Ты что, думал, я ездила на мотоциклах, а тебе не рассказала?
— А что? Даже после двадцати лет совместной жизни нельзя узнать о человеке всего. А это было бы захватывающее зрелище. Крошка Джей в соломенной шляпке на резинке, с развевающейся юбочкой летит в школу на маленькой «веспе».
— Жаль тебя разочаровывать. Но я даже на велосипеде не каталась, не говоря уж о мотоциклах. Никогда не понимала своих школьных подружек, которые катили домой на великах: холодно, дождь, машины обдают грязной водой с головы до ног… А ведь спокойненько можно было доехать в душном, перегретом и переполненном автобусе.
Грег подкатился к ней поближе, засунул руку под одеяло и погладил ее по животу.
— Узнаю тебя, — пробормотал он, уткнувшись ей в шею. — Ты всегда найдешь местечко поуютнее.
Джей не знала, что и сказать. По сути, он намекнул, что она толстая и ленивая. Ну, толстая (скорее, полненькая) — с этим еще можно согласиться (хотя она ведь работает над собой). Но ленивая? Это уж, извините, нет.
Завтра еще один день в компании Генри, думала Джей, поглаживая спину Грега чуть сморщенными от использования чистящего порошка пальцами. Жаль, что Генри — это всего лишь пылесос.
Глава пятая
Кофе с молоком
(две ложки сахара)
Моросил мелкий дождик. Элли стояла на автобусной остановке, держась подальше от брата. Вообще-то они с Рори прекрасно ладили. Несмотря даже на то, что Рори глубоко и нерушимо верил, что Пятьдесят Центов — величайший из музыкантов[7]. Когда передавали его хит «Темнота», Рори врубал такую громкость, что у всех незаинтересованных барабанные перепонки чуть не лопались. Тем не менее в школу они ездили порознь. Не то чтобы вам запрещается сидеть в автобусе рядышком с братом, нет. Вы просто этого не делаете. И точка. Рори втиснулся на лавочку под козырек автобусной остановки, довольно нахально отодвинув пожилую женщину на костылях с такой объемистой сумкой, что в нее запросто могли поместиться несколько человеческих голов. Господи, что за чушь! Рори выглядит слишком несчастным, даже для восьми часов утра. Из конца очереди Элли видела, как Рори старался поплотнее обхватить себя руками. Его трясло, и он был бледен как лист бумаги. Хотя, может, просто замерз на мартовском ветру? А еще он ерзал на месте. В детстве, когда Рори начинал себя так вести, это означало, что его скоро стошнит. Элли всегда понимала это раньше, чем сам Рори. Элли запаниковала. Надо срочно подойти к нему и убедиться, что с его желудком все в порядке, пока нет автобуса. Вот тогда уже точно будет поздно.
