С. Стивенс - Отчаянные
– Кира, теперь у меня есть бабушка и дедушка. – Он перевел взор на Хейли. – У меня их никогда не было, как и дяди.
Он усмехнулся, позабавленный и ошеломленный новостями. Я расчувствовалась. Семейство Келлана все разбухало.
Гриффин слушал, но ничего не понимал. Он огляделся:
– Стоп! Чувак, я думал, твой батя помер. Кто эти люди, черт возьми?
Никто не обратил на него внимания.
Анна не могла отвести глаз от Гэвина, в точности как и мама. Гриффин этого не заметил – то ли по рассеянности, то ли ему было все равно. Он предпринял очередную попытку выяснить, кто такой Гэвин. Анна же, очаровательно улыбаясь, спросила:
– Гэвин, а где же ваша жена? Тоже здесь?
Тот покосился на своих детей, доигрывавших на полу:
– Нет, я… я не женат. – Он оглянулся на Анну с печальной улыбкой. – Вдовец… Райли было два года.
Хейли посмотрела на отца, и лицо ее вдруг потемнело.
– Соболезную. – Слабая улыбка Анны увяла.
Ненадолго наступила тишина, все переваривали сообщение Гэвина. Молчание нарушил Гриффин, который подошел к Келлану и шепнул:
– Серьезно, чувак, кто все эти люди?
Келлан издал смешок и толкнул его в плечо:
– Идем, выдам тебе пивка и нарисую схему.
Смех разрядил напряженность, и Келлан увел басиста в кухню, чтобы открыть ему правду о своих корнях. Гриффину предстояло стать первым членом рок-группы, кто официально узнал бы о том, что покойный отец Келлана на самом деле не был ему родным. Оставалось надеяться, что этот придурок уловит смысл.
Когда все разошлись, стояла глубокая ночь – едва ли не утро. Анна отправилась с Гриффином к себе на квартиру, чтобы извлечь максимум пользы из их короткого совместного пребывания. Гэвин с детьми вернулись в отель, утром у них был самолет. Мои родители перебрались в гостевую комнату, чтобы в очередной раз переночевать на моем старом бугристом матрасе. Папа вздохнул, когда мы с Келланом помахали им на прощание с порога нашей спальни.
Не желая проспать то недолгое время, что оставалось быть вместе, мы бодрствовали весь остаток ночи. Мы лежали, не раздеваясь, и говорили, пока в окнах не забрезжил серый утренний свет. Келлан гладил мне волосы, а я покоилась у него на груди, прислушиваясь к его сердцебиению и вкрадчивому голосу. Уют был буквально осязаем. Я не сомневалась, что даже в лютую снежную бурю мне было бы по-прежнему тепло в его объятиях.
Мечтая, чтобы ему не пришлось покидать меня через считаные часы, я стиснула его футболку и крепко обняла Келлана. Он замолчал и поцеловал меня в макушку.
– Кира? – прошептал он после недолгой паузы.
Я посмотрела ему в лицо. Глаза в полумраке были темны, но светились счастьем.
– Выйдешь за меня? – слегка улыбнувшись, спросил Келлан.
Мое сердце заколотилось, и я приподнялась на локте:
– Что? – Я глянула на свое кольцо, потом на его. – Разве мы не поженились?
Грудь Келлана заколыхалась подо мной от смеха.
– Да, но я только сейчас сообразил, что настоящего предложения так и не сделал. – Вздохнув, он заправил мне за ухо выбившуюся прядь, а потом погладил по щеке. – А ты заслуживаешь, чтобы все было чин по чину.
После этих слов лицо его стало задумчивым. Не успела я ответить, как он бережно отстранил меня. Я попыталась привлечь его обратно и пылко отозваться согласием, но Келлан ускользнул и встал с постели. Обойдя кровать, он несколько долгих секунд изучал меня. Когда я уже собралась поинтересоваться, что он делает, Келлан медленно, сдержанно выдохнул и опустился на одно колено.
Не знаю с чего, но один только вид его позы вызвал у меня всхлип, застрявший в горле. Зрение затуманилось, и я смахнула набежавшие слезы. Мне хотелось видеть все до мельчайших подробностей.
Блестя глазами в сумраке, Келлан поднял на меня взор:
– Кира Мишель Аллен, окажешь ли ты мне великую честь стать моей женой? Выйдешь ли ты за меня замуж?
Я кивнула задолго до того, как он договорил. Наклонившись, я взяла его лицо в ладони:
– Да, конечно же да.
Не уставая целовать его, я приняла Келлана обратно в объятия.
Он лег на меня, и мы целовались, смеялись и даже немного плакали, пока слабый утренний свет не превратился в ослепительные лучи. Я услышала, как отец вышел из спальни, где некогда жили мы с Денни. Мы с Келланом прервали поцелуи и уставились на закрытую дверь.
Папа топтался необычно долго, но в итоге пошаркал вниз варить кофе. Келлан оглянулся на меня, ликующе улыбаясь. Сплетя наши пальцы, он шепнул:
– И почему мне кажется, что я должен спрятаться в шкаф?
Он приник губами к моим, затем поцеловал меня в шею. Я закрыла глаза и повернула голову, будучи в полном блаженстве. Под ласками мое тело начало просыпаться. Я обхватила Келлана ногами, дивясь нашему умению вести себя тихо. Бесшумный секс был делом нелегким, однако возможным. Губы Келлана скользнули ниже по шее, и я пробормотала:
– Ммм… Потому что ты испорченный мальчик, которому я нужна лишь для удовлетворения примитивных инстинктов.
Келлан оторвался от меня:
– Что, твой папа так и думает обо мне?
Опешив от этой резкой перемены, я моргнула и сбивчиво произнесла:
– Э-э, я не… Нет… Это вряд ли.
Келлан улегся рядом, и я повернулась к нему лицом.
– Думает-думает. Он считает, что мне нужен только секс, а в каждом городе есть подобные тебе.
Я поджала губы, выискивая хоть толику лжи в утверждении Келлана. К несчастью, я не сомневалась, что это была основная папина претензия. Папа не доверял ему – не при таком образе жизни.
– Он точно не думает, что в каждом, – повела плечами я.
Келлан нахмурился и снова выбрался из постели. Я села и раздосадованно проворчала:
– Ну а теперь ты что делаешь?
Келлан подошел к зеркальному комоду и стал раздеваться. Мой протест замер на губах, едва его трусы упали на пол. Самодовольно ухмыляясь, Келлан следил за мной, а я следила за ним. Переодевшись в свежее белье и джинсы, он начал рыться в поисках рубашки, а я все тупо смотрела на него. Каким бы ни было сногсшибательным его обнаженное тело, имелось нечто сверхэротичное в том, как он стоял в расстегнутых джинсах. Особенно ярко это обнаруживалось при игре скульптурных мускулов его безупречного живота. Я отчаянно хотела, чтобы это тело вновь возлегло на меня.
Развеселившись от моего пристального осмотра, Келлан нашел футболку по вкусу и натянул ее через голову. Я улыбнулась, когда этот сказочный торс облекся в темно-красный хлопок. Келлан был ослепителен даже одетым. Застегнув джинсы, он направился ко мне, качая головой:
– Ты же знаешь, что, если бы я пялился на тебя так же, начались бы всякие вопли.
