Ширл Хенке - Беспутный и желанный (Клятва верности)
С этими словами священник удалился, поцеловав на прощание дочь.
– Я потеряла веру в отца, я убила зятя, я не знаю, как объяснить сыну, кто его настоящий отец… Какая-то пустота окружает меня…
– Но у тебя есть я – твой Рори Мадиган!
Его губы с нежностью прикоснулись к ее губам.
– Ты самый лучший на свете врач, так исцели меня, – попросила она.
Поцелуй сотворил чудо. Их иссушенные, потрескавшиеся от лихорадочного жара губы вдруг стали мягкими и ласковыми.
Эту ночь они провели без любви, хотя спали рядом, тесно прижавшись друг к другу. Накануне Рори не позаботился задернуть шторы на ночь, и первые лучи восходящего солнца разбудили его.
Он осторожно оделся и покинул комнату, не потревожив спящую Ребекку. Неотложные дела ждали его.
Келсо, проведший ночь взаперти в ледяном погребе, вполне достиг того состояния, чтобы выложить всю правду перед федеральным судебным следователем. Его нужно было доставить в Карсон-Сити, а заодно передать властям документы и деньги покойного Амоса.
Рори торопливо проглотил чашку крепчайшего кофе, проверил оружие, приказал конюху запрячь лошадей в один из экипажей Амоса, а сам оседлал Красномундирника.
Ребекка только притворялась спящей и слышала, как собирается в дорогу ее муж. «Возвращайся ко мне скорее, любимый», – прошептала она.
Прошедшая ночь была полна спокойной нежности, которую могут ощущать только супруги, прожившие вместе долгие годы. «А ведь уже восемь лет прошло после нашего первого поцелуя на капустной грядке», – подумала Ребекка и улыбнулась.
Вдруг ей показалось, что кто-то ее зовет. Это не мог быть Рори – ведь он уехал. И не Майкл, и не Пэтси – ведь они еще спят в этот ранний час. Но ласковый зов все-таки прозвучал в утренней тишине, и она догадалась, кто это!
Значит, их краткие и бурные свидания с Рори Мадиганом не остались без последствий.
Эпилог
Уэлсвилл, лето 1879 года
Ребекка и Рори, держа за руки Майкла, стояли во втором ряду среди многочисленных приглашенных на церемонию жителей Уэлсвилла. А главными действующими лицами были Патрик Мадиган и Селия Кинкайд – крестные отец и мать новорожденного.
Они бережно поднесли священнику крохотное тельце и опустили его в купель.
– Почему он так громко плачет? – спросил шепотом Майкл у матери.
– Маленькие дети всегда плачут. И ты тоже плакал при крещении.
– Нет, я не плакал. Я не плакса… – настаивал мальчик. – А почему плачет дедушка?
– От радости. От нее тоже плачут, – ответила сыну Ребекка.
Под сводами церкви торжественно прозвучал голос Эфраима Синклера:
– Я осеняю тебя благословенным крестом, новорожденный Эфраим Патрик Мадиган!
Прихожанки пресвитерианской церкви Уэлсвилла терялись в догадках, почему их преподобный пастырь пролил столько слез при совершении этого обряда крещения.
