Юлия Снегова - Мужчина из мечты
Андрей кивнул. Он очень внимательно слушал Татьяну. Почему-то все, что она говорила, казалось ему очень важным.
— Но ведь мы с тобой фактически остались мужем и женой, — продолжала она, — и нам надо развестись, потому что гражданский брак тоже связывает людей, а мы сейчас должны стать свободными. Я узнала, поскольку у нас нет детей, — она едва заметно вздохнула, — развод получить очень легко, надо всего лишь выполнить некоторые формальности. Ты не возражаешь?
— Конечно, нет.
— Тогда мы сейчас пойдем в загс. Он тут рядом, ты еще не забыл, где мы женились?
— Нет, — улыбнулся Андрей.
Формальности действительно заняли очень мало времени. Через несколько дней и он, и она должны стать свободными.
— Ну что, прощай? — произнесла Татьяна. — Вряд ли мы с тобой когда-нибудь увидимся. — В ее голосе совсем не слышалось сожаления.
Но Андрею вдруг стало жалко вот так взять и расстаться с ней. Ему казалось, что они должны поговорить о чем-то важном, но он не знал, с чего начать. Он молча смотрел в ее светлые спокойные глаза. Ветер играл прядями ее волос. Скоро они навсегда скроются под монашеским платком.
— Ты так изменилась.
Это была правда. Когда Андрей видел Татьяну в последний раз, ее осунувшееся лицо искажала боль. Глубоко запавшие глаза, обведенные тенями, кричали о смерти и безумии. Как же ей удалось обрести душевный покой?
— Понимаешь, я долго молилась о себе, о тебе, о нашем умершем ребенке. А потом я поняла, что слишком сильно жалела себя, что упивалась своим горем, своей болью. Суть раскаяния не в том, чтобы все время раздирать незаживающую рану в душе. Надо освободиться от того, что привело тебя к греху, и продолжать жить, развиваясь и совершенствуясь. Вот и все. Наше прошлое — слишком тяжелый багаж, он тормозит нас. — Она улыбнулась легко и весело, и Андрей вспомнил, какой она была, когда они только познакомились.
Не прошло и нескольких дней, как смеющийся Андрей протянул ничего не понимающей Нине букет ирисов и свой паспорт.
— Разреши тебе сделать скромный подарок!
Нина обожала ирисы, эти нежные сине-лиловые цветы. Она бережно поставила их в самую красивую вазу, какую нашла у себя дома.
— А это мне зачем? — Недоумевая, она взяла паспорт.
— А ты открой графу «Семейное положение», тогда узнаешь.
— Развелся?
— Точно, теперь я опять жених и хочу воспользоваться своим холостым положением и вторично предложить вам руку и сердце, сударыня. Ну, ты согласна?
— Да, да, да! — прокричала Нина и сама не заметила, как оказалась в объятиях Андрея. Легко, словно пушинку, он кружил ее по комнате.
5
Нина в коротеньких шортах в бело-синюю полоску и такой же короткой синей кофточке лежала на ярко-зеленой молодой траве и следила, как по прозрачной голубизне неба перемещались облака, медленно меняя свою форму.
— Посмотри, вон то похоже на верблюда, — сказала она Андрею. Ее голова лежала у него на коленях, а его пальцы перебирали непослушные пряди ее бронзовых волос.
Нина отвела глаза от неба. Смотреть на Андрея было не менее интересно. Его темные глаза менялись так же неуловимо, как очертания облаков. То они были задумчивы и спокойны, а иногда в них вспыхивали искорки, освещавшие его загорелое лицо. Андрей сильно изменился за последние дни. Исчезло то, что терзало его несколько лет. Боль, с которой он уже успел свыкнуться, как свыкаются с врожденным недостатком, отпустила его. И сразу же лицо его сделалось мягче, казалось, даже морщинки возле губ разгладились. Раньше Нина замечала, что он не мог находиться без дела. Неподвижность была ему невыносима. А теперь Андрей часто пребывал в безмятежной задумчивости, наблюдая, как ветер шевелит листья деревьев, растущих напротив, слушая музыку своего любимого Моцарта.
Ветер шелестел кронами деревьев, где-то пели птицы. Божья коровка маленькой красной капелькой опустилась к Нине прямо на голую коленку. Нина ничего не заметила.
Рядом потрескивал костер. Около него колдовал Митя. На первый приличный заработок он купил себе новые джинсы темно-зеленого цвета и футболку с надписью «I am happy» во всю грудь. Теперь его фирменные колени были заляпаны травой. А сам он отчаянно прыгал вокруг костра, пряча лицо от вездесущего дыма, но не сдавался. Митя провел юность в Тбилиси и твердо решил угостить друзей настоящим грузинским шашлыком. Он отверг помощь, которую ему предлагали Нина и Ира.
— Шашлык — не женское дело! — гордо заявил он. — В его голосе даже появился грузинский акцент. Митька сейчас чувствовал себя настоящим сыном гор.
Он долго нанизывал на шампуры сочные куски мяса, вымоченного в уксусе, чередуя их с колечками лука. Потом щедро посыпал все специями и водрузил на самодельную жаровню, сооруженную из двух кирпичей.
От ароматного запаха текли слюнки, но Митя не разрешал ничего пробовать, пока мясо окончательно не прожарится. Вадим валялся на траве и скучал в обществе Федора, одетого даже на природе стильно и тщательно продуманно. Ирка убежала к лошадям. Здесь, рядом с дачей Федора, была частная конюшня, и Ирка надеялась договориться, чтобы им разрешили немного покататься.
— Эй, вы, хватит лежать! — Она вернулась с горящими глазами и торчащими в разные стороны короткими волосами. — Сейчас мы совершим на лошадях круг почета. Я уговорила этих лошадников.
Нина молчала.
— Да ну, — протянул Вадим, — так хорошо лежим, греемся на солнышке. Может, лучше после еды?
— Да после шашлыков и вина вас вообще с места не сдвинешь! Пойдемте, ну пожалуйста. Знаете, как долго я их уговаривала. Они ни в какую не хотели лошадей давать. Еще хорошо, что у меня с их конюхом нашлись общие знакомые. Все лошадники Москвы знают друг друга. Андрей, ну скажи ты им! Что они лежат, как тюки.
Андрей осторожно приподнял Нину и встал сам. Он с наслаждением потянулся, глядя в высокое небо.
— Нина, я знаю, почему ты не хочешь кататься на лошади. Ты боишься.
— Да, боюсь, — не стала отрицать Нина. — Ведь тогда я только-только начала выбиваться на большую сцену. Должна была в Париж ехать на гастроли. И вот… Из-за какой-то дурацкой лошади все сорвалось. И теперь… Не дай Бог… Наконец-то, после такого ужасного перерыва, у меня появился шанс опять вернуться к своей профессии, вы пригласили меня играть и вот опять. Ирка предлагает мне прокатиться на лошади! Нет уж, больше я на эту удочку не попадусь. С меня хватит, рисковать я не буду. Слишком много у меня поставлено на карту.
Андрей терпеливо выслушал тираду, которую в запальчивости произнесла Нина.
— Все понятно, но ты так всю жизнь будешь бояться верховой езды?
