Нестандартный формат (СИ) - "De Ojos Verdes"

— Ты это видел?! — пискнула жалобно, поспешно ткнула экраном ему в лицо и на всякий случай отскочила в сторону. — Твои подписчики думают, что на фото — твоя рука…и моя…грудь! — последнее она уже проорала на эмоциях. — Я тебя ненавижу, Разумовский! Вся родня и наши друзья подписаны на этот аккаунт, как я теперь буду смотреть им в глаза?!

Ева с предельно натянутыми нервами наблюдала за тем, как Руслан спокойно отбирает у неё телефон и всматривается в него, пролистывая комментарии. Спустя почти целую минуту, во время которой он нереально бесил её своей невозмутимостью, резюмировал:

— Ну, подписчики лишь предположили, поскольку на безымянном пальце кольцо, и они в курсе, что я своё не снимаю. Но таких женатых пар у меня было не меньше сотни. Вряд ли кто-то из наших придаст значение таким глупостям. Они знают, как ты к этому относишься. Не нагнетай… Иди сюда…

У них было схожее фото с ладонью Руслана на её солнечном сплетении, но все семейные архивы были строго «засекречены» и нигде не распространялись. Ни её первая фотосессия в стиле ню, где была беременна Богданой, ни та, что снизошла на него озарением, вернув тягу к фотографированию в памятную ночь после маминого дня рождения. Редко, но они всё же пересматривали кадры, отдаваясь воспоминаниям.

— Не нагнетай! — передразнила и отошла еще дальше. — Легко сказать, это же не у тебя стабильные сбои нервной системы на фоне гормонального всплеска…

Он настиг ее в два шага, отложил гаджет и притянул к себе, пусть девушка и сопротивлялась. Но как только ноздрей коснулся знакомый вожделенный запах мужского тела, Ева прекратила борьбу. И мгновенно расслабилась. Скользнула ладонями по его обнаженной спине и резко двинулась вниз, с наслаждением сжав разработанные ягодичные мышцы. Блаженно вздохнула и всё же как-то убито сообщила:

— Надеюсь, эта озабоченность скоро пройдет…

Её просто безбожно тянуло на тактильный контакт. И непрерывно хотелось касаться мужа. И это смахивало на девиацию.

— А я надеюсь, что нет, — выдает со смешком прямо ей в ухо, и этим рождает еще больше мурашек, отплясывающих некие ритуальные танцы. — Мне для этого надо делать тебя всё время беременной?..

— Хочешь стать многодетным отцом? Неожиданно.

Как ей нравится поддевать его, неконтролируемая улыбка завладевает губами, а пальцы сильнее впиваются в упругую вплоть, отчего Руслан смеется в голос. В конце концов, можно считать, она отдает ему должок.

— Ну, с такой матерью для детей — почему бы и нет?

— А желание этой самой матери учитывается?

— Только её желание и учитывается, — уверяет с театральной самоотдачей.

— Ладно, живи, ответ засчитывается.

Еще минуту она позволяет себе вдыхать его аромат и постепенно отпускать накал, который время от времени накатывает на неё, превращая в истеричку. Первая беременность по сравнению со второй — манна небесная. Еву раздражают изменения в восприятии и перестройка в организме, ведь она надеялась, что всё пройдет по проторенной дорожке, поскольку они снова ждали девочку. Но, увы, на этот раз метаморфозы буквально сводили её с ума.

— Мы сейчас начнем опаздывать, Руслан.

— Всё самое интересное на свадьбе начинается в зале, ничего страшного…

— Ты обещал Владу быть вовремя…

Он вздохнул и согласно кивнул, нехотя отстраняясь и заглядывая ей в глаза:

— Успокоилась?..

— Да. Ненадолго.

Прозвучало угрожающе, и оба улыбнулись.

Ева принялась застегивать пуговки его рубашки снизу вверх, а Руслан тут же заправил полы в брюки и застегнул их, приступая к ремню. Через пять минут они вышли из дома, как вполне приличная среднестатистическая семейная пара. И только слегка ошалелый вид девушки мог навести на подозрение о том, чем они занимались в лифте. Хорошо, что есть стойкие губные помады… И хорошо, что этаж всего лишь пятый…

— Всё равно мне теперь будет казаться, что все подозревают, будто это фото в аккаунте — наше! — снова заворчала девушка в такси.

— Я могу его удалить, хочешь? И запретить Оксане постить кадры с обручальными кольцами, где персонажи остаются инкогнито. Если тебе станет легче.

— Нет! Тогда они точно уверятся в этом! И подумают, что ты стер улики…

Руслан звонко рассмеялся её метаниям, переплел их пальцы и сжал, стремясь умиротворить.

Ева надолго замолчала, не отказывая себе в удовольствии любоваться его точеным профилем. Чем старше он становился — тем сильнее проявлялся природный магнетизм.

Что было понято рядом с ним за эти годы?..

Во-первых, мальчик никогда не был мальчиком, коим казался на первый взгляд. Внешне стоя на пороге возмужания, он уже тогда внутри имел ярый стержень, которому позавидовали бы многие состоявшиеся мужчины. А теперь всё достигло баланса, хотя…иногда включался режим временной беспечности, и Ева подпадала под его влияние, с энтузиазмом творя сумасшествия.

Во-вторых, любовь Руслана научила девушку любить себя саму, видеть красоту в мелочах и перестать сравнивать с нынешними эталонами. Это был удивительный процесс, благодаря которому и окружение стало замечать в ней изменения в лучшую сторону. Как-то на крестинах второго сына Томы они пересеклись с Ритой и Асей, когда-то давно на свадьбе той же Томы своими поверхностными высказываниями вызвавшие в Еве приступ самобичевания, и обе в один голос отметили, что она очень похорошела. При этом с интересом смотрели на них с Русланом, не скрывая зависти. А сама Ева…ей было безразлично. Более того — сейчас она испытывала испанский стыд за прежнюю Еву.

В-третьих, семья — это адский труд. Даже если вы безумно любите и цените друг друга, без столкновений не обойтись. Особенно — если переплелись два менталитета. Разные традиции, взгляды на те или иные события, спорные моменты в воспитании ребенка. Так, Еве в самом начале приходилось терпеливо объяснять мужу позицию некоторых родственников, не принимавших её выбора. Демонстративно, причем. И историю в целом: развод с Кареном — а он всем казался прекрасной партией, беременность и рождение ребенка вне официального брака, а потом уже и второй брак. Как-то так вышло, что сама девушка стала относиться к этому в разы легче, он — наоборот. И готов был разорвать каждого, кто пытался посягнуть на её покой своим никчемным мнением. Она даже пожалела, что призналась, сколько оттенков осуждения ей прилетело от дражайшей родни, пока Руслан был в колонии… Главное — самые близкие давно приняли зятя и предали забвению все шероховатости.

В-четвертых, если любишь…обязан принимать человека таким, какой он есть. Даже если тебя пугают и изумляют его наклонности. А они до сих пор спорили на тему фотографий ню. Руслан обожал этот стиль, продолжая доказывать, что люди честнее в такие моменты, становятся собой. И цитировал Пола Капонигро: «Одно дело — сфотографировать, как человек выглядит, и совсем другое — отобразить, что он из себя представляет». Но Ева так и не смогла переварить его ранние работы на секс-вечеринках. Для нее соитие оставалось таинством, для него — призмой отображения человеческой сущности в кадре. К нему без особой застенчивости обращались пары, желающие иметь подобные фотосеты, и это взрывало её мозг, когда она листала страницы студии в социальных сетях.

И ревновала. Дико ревновала к красавицам, чьи прелести муж привык снимать почти каждый день. Вот это, наверное, самое сложное. Не выказывать своей беспричинной тревожности, когда он возвращается домой. Руслан не давал поводов сомневаться в нем. Но…короче, это невозможно объяснить логически. Ревновала — и всё тут.

И безумно радовалась, когда он брался за свои неординарные проекты. Горел ими, питался эмоциями, был счастлив от мысли, что создает нечто концептуально свежее. Даже безвозмездно. Жизнь в такие моменты особенно яро билась в нем, одаривая позитивом всех окружающих.

Под руководством признанного мэтра, к которому Руслан всё же пошел, развивая свой талант, были созданы и раскручены нашумевшие фотоистории. Например, «Изнанка» — о заключенных. Естественно, пустили их в самые «лайтовые» колонии, в которых тоже далеко не все горели желанием участвовать в проекте, засветившись лицами. Не сказать, что это был однозначный успех, но о нем говорили в профессиональных кругах. И говорили долго. А активисты с удовольствием использовали фотоматериал в своих кампаниях, что не могло не радовать. Или же «Двойное дно» — о беспризорниках. Как у них это получилось, Ева и понятия не имела, но кадры трогали до глубины души. А задумка заключилась в том, что по всему городу они умудрялись находить закоулки, где ловили бесподобные моменты — как дети в оборванной грязной одежде выпрашивали деньги у аккуратно выглядящих людей, рядом с которыми стояли их собственные «чистые» отпрыски. И вот этот контраст, на котором было сыграно, не оставлял равнодушным: боль в глазах оборванцев и брезгливое любопытство во взгляде сытых и защищенных «цветов жизни». Словно зеркало с минусовой подоплекой.