Джонелл Лоусон - Розы для богатых
– Как я понимаю, миссис Корбетт уведомили, что шахта закрыта преждевременно. Она говорила мне, будто «Черный алмаз» можно эксплуатировать еще два года.
– Да, – подтвердил Брайан. – Пожалуй, даже все три, если работать малыми бригадами. Тем не менее стоимость добычи угля намного превосходит предполагаемую прибыль. Если бы уважаемая леди потрудилась заглянуть в геологический отчет, она бы знала об этом. И все же миссис Корбетт вложила более ста тысяч долларов в шахту, которая ничего не стоит. В случае открытия шахты потребуются миллионы долларов только на замену оборудования. С годами угольный пласт стал более узким, требуется усиленный крепеж. Поверьте, мистер Мэрфи, если бы «Черный алмаз» еще мог приносить прибыль, папа ни за что не закрыл бы шахту.
Ллойд сделал глоток из своего стакана, поиграл льдом.
– Кажется, нужно внести ясность в один вопрос. Мне принадлежат сорок пять процентов компании «Корбетт», но я ни в какой мере не являюсь владельцем вашей шахты. Миссис Корбетт приобрела шахту через корпорацию, однако она потратила свои собственные деньги. – Мэрфи сделал легкий жест. – Если бы у меня было намерение затеять судебную тяжбу – а подобного намерения у меня нет, – я, вероятно, смог бы добиться, чтобы ее доля в шахте была поделена в мою пользу. Но говоря по совести, это были ее деньги и ее риск. В сферу моих интересов никак не попадает ни ваша шахта, ни ваш город.
– А что означает недавняя покупка эдисонвилл-кой «Таймс»? Газета тоже была приобретена на ее личные деньги?
Глаза Мэрфи округлились от неподдельного изумления.
– Боюсь, что вы застали меня врасплох, мистер Осборн. У меня об этом нет никаких сведений. – Он на секунду замолчал и снова отхлебнул виски. – Миссис Корбетт на редкость независимая и целеустремленная женщина. Она не спрашивает моего позволения, когда что-то покупает или продает. Миссис Корбетт вот уже несколько месяцев за границей в отпуске, который ей, безусловно, очень нужен. Мы говорили с ней по телефону, да и то очень недолго. Она ничего не сказала мне ни о газете, ни о своих планах.
Брайан улыбнулся про себя. Этот человек, видимо, не пользовался большим влиянием на свою женщину. Брайан почувствовал, что выжал из Мэрфи все что мог, и начал закруглять беседу, расхваливая город, его прекрасные мосты и морские порты.
Ллойд, по всей видимости, был рад перемене темы и предложил Брайану еще виски, но тот отказался. Снова сев в кресло, Ллойд улыбнулся:
– Вы давно в Сан-Франциско?
– Нет, но моя жена, Отэм, раньше жила здесь. Она частенько приезжает сюда за покупками и повидаться с друзьями.
Ллойд всем телом подался вперед и уставился на Брайана так, словно тот допустил какую-то вопиющую бестактность.
– Ваша… кто?
– Моя жена, Отэм. Она жила здесь когда-то.
Ллойд медленно откинулся на спинку кресла.
– Я не знал, что вы женаты. И давно?
– Уже два месяца. Мы недавно вернулись с Багамских островов.
Ллойд кивнул и посмотрел на Брайана с напряженной улыбкой.
– Надеюсь, вы извините меня, мистер Осборн, – я только что вспомнил о чрезвычайно важном телефонном звонке. – Он встал с кресла и протянул Брайану руку. – Со временем брак в лучшем случае становится весьма скучной вещью. Вы решились на отчаянный поступок. Хочется верить, что вам повезет больше, нежели некоторым моим знакомым. – Мэрфи тонко улыбнулся. – Передайте вашей супруге привет от меня.
Брайан повернулся в кресле и кивнул мужчинам, которых он вызвал в Дом Осборнов. Вспоминая свой разговор с Мэрфи, он пришел к выводу, что беседа закончилась на какой-то странной ноте. Лицо Мэрфи заметно побледнело, когда речь зашла о женитьбе, его последние реплики были пронизаны сарказмом, улыбка же выглядела весьма кислой. Поездка в Сан-Франциско оказалась пустой тратой времени. Что, собственно, ему удалось выяснить? Лишь то, что у Ллойда была любовница, которую тот не мог контролировать, да что он не одобрял брака. Что же касается Брайана, он был горячим сторонником супружества, правда, только если это было супружество с рыжей женщиной по имени Отэм.
Она по-прежнему чувствовала недомогание, и Брайан беспокоился. Отэм была тихой, усталой, раздражительной, ее лицо осунулось, взгляд стал ускользающим. Брайан убеждал ее сходить к доктору Олбрайту, но Отэм уверяла, что с ней все в порядке. Когда он позже увидел ее за завтраком, то решил, что потребует посетить врача. В противном случае привезет доктора домой.
Сейчас он смотрел на троих мужчин, которых пригласил к себе в кабинет: Хомера, Джона и шефа полиции Хедли.
– Вероятно, вы все знаете, что Фриц продал контрольный пакет своей газеты некой женщине из Сан-Франциско. Нам не удалось ничего разузнать о ней, но я кожей чувствую, что она что-то затевает. По-моему, старина Фриц собирается напасть на нас, и мне совсем не хочется, чтобы меня застукали со спущенными штанами. Поскольку нашим единственным слабым местом являются притоны, я приказываю закрыть их. На этой же неделе.
Шеф Хедли, худой мужчина с кустистыми бровями, покачал головой и насупился.
– Вряд ли нам нужно прибегать к столь крайним мерам.
Брайан слегка улыбнулся:
– Полагаю, на ваше мнение никак не влияют те двадцать процентов, которые мы вам отстегиваем, не правда ли, шеф?
Хедли поднял густые брови и заерзал в кресле.
– Брайан, это неуместное замечание.
– Я согласен с моим племянником, – сказал Хомер. – Фриц много лет знает, что мы связаны с… скажем так, с теневой стороной жизни города. К счастью, он никогда не мог доказать этого. Я считаю, что мы должны закрыться до тех пор, пока не станет известно побольше об этой женщине из Сан-Франциско и что ей нужно в нашем городе. Когда все успокоится, мы снова сможем открыться.
– Нет, – твердо сказал Брайан. – Я не намерен открываться снова. Я всегда думал, что папа делает глупость, поддерживая эти заведения. Мне иногда кажется, что он поступал так исключительно ради того, чтобы искушать судьбу или старину Фрица. В любом случае я собирался закрываться, но не раньше очередных выборов. Однако обстоятельства складываются таким образом, что нам не следует более тянуть. – Он помолчал, переводя взгляд с Хомера на шефа Хедли. – Когда придет время, я хочу, чтобы вы меня поддержали: надо убедить жителей проголосовать за разрешение торговли спиртными напитками в этом графстве.
Хомер и Хедли одновременно покачали головой.
– Люди никогда не согласятся, – сказал Хомер. – Они хотят жить в трезвом городе.
Брайан насмешливо посмотрел на них.
– Они проголосуют так, как нам нужно, если ты, дядя Хомер, не заберешься на свою кафедру и не начнешь вешать им на уши лапшу. – Брайан напыщенно выпятил грудь, передразнивая Хомера: – «ХОТИТЕ ЛИ ВЫ, ЧТОБЫ ВАШИХ ДЕТЕЙ ОСКОРБЛЯЛИ ПЬЯНЧУГИ, ВЫВАЛИВАЮЩИЕСЯ ИЗ КАБАКОВ, КОГДА НЕВИННЫЕ ЮНЫЕ ДЕВУШКИ И ЧЕСТНЫЕ СМЫШЛЕНЫЕ ЮНОШИ ВОЗВРАЩАЮТСЯ ДОМОЙ ИЗ ТИХИХ КИНОТЕАТРОВ?» – Брайан усмехнулся. – Люди и не подозревают, что их невинные дочурки не в кино, а в притонах скармливают четвертаки игральным автоматам, а их сыновья в задней комнате тратят свои карманные деньги на какую-нибудь шлюху. – Брайан откинул голову и от души расхохотался. – И не пытайся пудрить мне мозги, дядя Хомер. Не забывай, что я здесь вырос. Тебе не нравятся кабаки потому, что с них ты не будешь получать двадцать процентов от прибыли.
