Салли Боумен - Любовники и лжецы. Книга 2
– Его отец там? – спросила она, вновь вздрагивая всем телом.
– Думаю, да, хотя здесь его не видно. Он, видимо, в доме.
– У нас мало времени. Слушайте меня внимательно. – Почерневшие глаза Лиз не отрывались от лица Джини, хотя ей, казалось, было трудно сфокусировать взгляд. Она коротко кашлянула. – Ответьте мне, только ответьте быстрее: вы с ним спали? Вы спали с ним?
– С вашим мужем? – мягко переспросила Джини. – Нет. Конечно же, нет.
– О-о-о, – слегка простонала Лиз, – слава тебе, Господи! – Она сжала руку девушки так сильно, что ее ногти впились в ладонь Джини. – И вы не собираетесь ложиться с ним в постель, не правда ли? Вы можете мне это обещать? Пока вы этого не сделаете, вам ничего не будет угрожать. В этом случае он не причинит вам вреда и не позволит сделать это своему отцу… – Она умолкла, ее темные глаза подозрительно сузились. – А вы мне правду говорите?
– Да, Лиз, я говорю правду.
– Он пытался уложить вас в постель? Я думаю, что да, – произнесла она, сотрясаемая немилосердной дрожью. – Он заставлял вас прикасаться к нему? Он это любит… по крайней мере, говорит, что любит. Хотя, возможно, и врет. О Боже, я должна подумать. Мне необходимо как следует подумать. – Лиз подняла свою тонкую руку, сжала ее в кулак и трижды с силой ударила себя по голове.
– Вот так. Вот так-то лучше, – сказала она Джини с ослепительной улыбкой. – Понимаете, я должна поговорить с вами, прежде чем меня увезут. Как только я окажусь в этой «скорой помощи» – конец. Он окончательно прилепит ко мне ярлык. Все бумаги уже готовы, ему остается только приехать в больницу и подписать их… – Внезапно слезы наполнили ее глаза и потекли по щекам. – И тогда я уже никогда не смогу увидеть моих маленьких мальчиков. Это ужасно, Джини. И теперь уже никто не сможет мне помочь, даже вы. Он рассказал вам? Джеймс мертв…
Из груди Лиз вырвался стон отчаяния. Джини оглянулась и увидела, что Хоторн все еще беседует на террасе с Мэлоуном.
– Лиз, – аккуратно начала она, – я думаю, что Джеймс не умер. Вы, видимо, заблуждаетесь на этот счет.
– Умер! Умер! – слабо выкрикнула Лиз. – Вчера ночью они привезли его сюда и убили прямо на моих глазах. Это животное, Ромеро, сделал это. А меня заставили на все это смотреть. Глядите, Джини, у меня на платье до сих пор осталась его кровь…
Джини опустила глаза. Легкое платье, одетое на Лиз, было сделано из прекрасного белого хлопка, на котором не было ни единого пятнышка – ни крови, ни чего-либо еще.
– Он говорил вам? – неожиданно резко спросила Лиз. – Он рассказывал вам все это вранье про меня? А его отец? – Она опять сжала руку Джини. – Вы не должны им верить, Джини. Он великолепно умеет лгать и всегда умел. Джон очень, очень опасен, особенно для женщины. Вы должны это понять. Он может заставить женщин делать такое… Что он только не заставлял меня выделывать, Джини, какие гнусные вещи! И смотрел на это… Конечно же, он меня не любит, я говорила вам об этом раньше? По-моему, говорила. И все равно, когда ему надоедают другие девицы, эти блондинки, он все равно возвращается ко мне. Он унижает меня перед другими мужчинами. Он обожает это. Я не могу пересказать, что он заставляет меня делать с ними, поскольку это звучит настолько безумно, настолько отвратительно! Но у меня нет выбора. Послушайте, Джини… – Трясясь всем телом, Лиз повернулась, чтобы Джини могла видеть огромный синяк на ее лице. – Это сделал Джон прошлой ночью. Скажите своему другу… кажется, его зовут Паскаль? Да, скажите Паскалю, на тот случай, если вчера ему удалось сделать снимки, что то была не моя вина. Джон заставил меня вытворять все это. А потом, задернув шторы, сделал со мной такое… Наклонитесь, Джини, я не могу говорить об этом громко, поэтому я шепотом расскажу вам на ухо, что он сделал со мной…
Лиз притянула к себе Джини и начала ожесточенно шептать ей в ухо. Джини едва разбирала слова в этом сбивчивом потоке самых безумных обвинений. Вдруг Лиз отшатнулась от Джини и резко спросила:
– Вы мне можете кое-что пообещать?
– Если от меня это зависит, то да.
– Теперь, поговорив с вами, я могу отправляться. Может, для меня будет даже лучше оказаться в каком-нибудь тихом месте и подольше отдохнуть. Так говорит Джон. – Лиз растерянно потрясла головой, затем отвернулась и издала тяжелый вздох. – Но прежде, чем я это сделаю, Джини, я хочу убедиться в том, что вам ничего не грозит. Обещайте, что вы не ляжете с ним в постель. Вне зависимости от того, что он вам наплетет. Обещайте, Джини!
– Этого никогда не случится, Лиз. Можете даже не думать об этом.
– Вы хотите сказать, что не испытываете никакого желания? – На лице Лиз появилось хитрое выражение. – Вы уверены? Вы меня не обманываете? Большинство женщин не могут устоять перед Джоном. В постели он великолепен: страстный, сильный… – Она засмеялась своим низким смехом. – Знаете ли вы такое выражение «le diable au corps»?[14] Это как раз про него. Он такое умеет вытворять… Прокатит вас до ада и обратно!
Джини неуверенно смотрела на сидевшую рядом женщину. Внезапно Лиз показалась ей вовсе не безумной, а, наоборот, хитрой и расчетливой женщиной. Быстро оглянувшись по сторонам, она снова схватила Джини за руку.
– Ну да ладно, – быстро и тихо заговорила она, – забудьте об этом. Я просто хочу быть уверена, что вам ничего не грозит. Поэтому, когда меня увезут… Джини, не входите вместе с ним в этот дом. Не подвергайте себя такому риску.
– Я сразу же уйду, Лиз, вы знаете это. Постарайтесь не волноваться…
– Нет, нет, послушайте! Я не шучу! – Пятна на ее щеках стали багровыми, расширенные глаза смотрели на Джини умоляющим взглядом. – Обещайте мне не входить в дом. Вы можете уйти прямо через сад. Находитесь на виду у охранников, там, где вас может видеть Мэлоун. Видите тропинку? Она приведет вас прямо к воротам. Только не рассказывайте о том, что я вам говорила. О Господи, он возвращается! – На лице Лиз отразился ужас. Джини с жалостью посмотрела на женщину. Теперь Лиз нервно теребила часики у себя на запястье. – Не говорите ему ни слова о том, что я вам рассказала, Джини! Во имя всего святого, не говорите ему ни слова!
При приближении Хоторна Лиз отвернулась в сторону и на несколько сантиметров отодвинулась от Джини. Она сделала вид, что разглядывает сад, затем вновь принялась изучать циферблат своих часов. Когда Хоторн с серым от изнеможения лицом подошел к скамейке, она встала.
– Уже так много времени! – возбужденно воскликнула она – Джини, я так рада, что смогла с вами поговорить! Джон, мне уже гораздо лучше. Я чувствую себя намного увереннее. Джини помогла мне понять, что я действительно нуждаюсь в хорошем отдыхе. Так что я готова ехать. Не беспокойся, милый, никаких глупых сцен и шума больше не будет.
