Марта Кетро - Солнечное настроение (сборник)
Ирина расстелила диван, приняла душ, надела ночную сорочку, легла в постель с книгой в яркой обложке.
6
Павел добрался до дому во втором часу ночи. Зверски хотелось есть, ведь не ужинал. Заглянул в комнату – Ирина лежит в постели, с добропорядочным видом читает книжку с легкомысленной обложкой. Не здороваясь, не целуясь, не приветствуя, не говоря ни слова, словно жена в постели была не одушевленнее куклы, Павел подошел к серванту, открыл отделение бара, достал бутылку виски и отправился на кухню. Между прочим, оставил Даниле две бутылки водки. Мог бы их забрать и не пить сейчас буржуазный напиток, подаренный женушке-участковому врачу благодарными пациентами. Вытащил из холодильника котлеты, гречневую кашу, квашеную капусту – все температуры твердого жира, но разогревать лень, да и не утерпеть. Виски с квашеной капустой… Хоть скипидар! Столько часов мечтал ударить по мозгам спиртным!
Ирина смотрела в книгу и не видела написанное, будто читала свое: не поздоровался, не поцеловал, не объяснил своего отсутствия, как с чужой… Глаза сфокусировались на фразе: «В жизни каждого женатого мужчины была своя девушка». Девушка! Которую они не поделили с Даней! И подрались! Павел любит другую!
Это было как удар. Невозможный с физиологической точки зрения, но именно так ощущаемый – удар в каждую клеточку тела, которое онемело на несколько секунд, зависло на границе между жизнью и смертью, будто раздумывало, в какую сторону свалиться. Упало в жизнь, медленно и постепенно приходило в себя.
Когда сознание прояснилось, восстановило способность связно мыслить, Ирина поняла жуткую истину: она может все понять, простить, перетерпеть ради одного – чтобы Павел был рядом, не ушел, не бросил. И не было ни стыдно, ни унизительно от этого желания. Хотелось растечься, превратиться в лужу, в ручей смолы, куда Павел шагнет и навек увязнет. «Уж совсем гордость потеряла!» – возмутился внутренний, далекий, похожий тембром на голос матери, оппонент. Ирина велела ему заткнуться: мол, без подсказок разберусь.
«Сейчас ты откинешь одеяло, – приказывала она себе, – встанешь, гордая, серьезная и красиво неприступная! Пойдешь на кухню и прямо спросишь Павла о… о… на месте сформулируешь».
Она вскочила как подстреленная, сделала два шага… и увидела себя в зеркале шкафа. Какая там красиво неприступная! Жалкая взлохмаченная особа с панически просящим взглядом! На паперти с таким лицом побираться, а не соревноваться с молоденькими девушками-красавицами. Ирина сгорбилась, развернулась, доковыляла до постели, забралась в нее, натянула одеяло до подбородка.
Павел вошел в комнату. Повесил на стул пиджак, сверху галстук, снял брюки, поднял их кверху, совмещая швы на штанинах, аккуратно повесил поверх пиджака. Вышел. Сейчас он бросит в ванной сорочку в ящик для грязного белья, почистит зубы, вымоется. Того, что ванна отдраена, а кафель до потолка сверкает, Павел, как водится, не заметит.
Несколько минут передышки обрели для Ирины фантастические свойства. Это были часы паники и одновременно секунды трезвых самоукоров. В фантастике, во сне, в воспаленном сознании возможны чудеса. Моська побеждает слона, раб садится на царский трон, чай кислый, лимон сладкий, минуты дольше часов. «Ой, батюшки! – слегка испугалась Ирина. – Что-то нехорошо у меня с головой. Не дошло бы до беды! Помни! Что помни? Ты сильная, умная, гордая!»
Пришел муж, лег на край дивана, накрылся одеялом – все без слов. «Сильная, гордая, умная!» – еще раз напомнила себе Ирина.
– Тебе свет не мешает? – спросила она, не отрываясь от книги.
– Нет.
– Может, я тебе мешаю?
– Может.
«Несчастная, бедная, глупая!» – захлебнулась от паники Ирина. Книга выпала из рук.
– Павлик, ты меня разлюбил?
Он рывком сел на кровати, оставаясь спиной к жене:
– Вот только не надо перекладывать с больной головы на здоровую!
– Какие у тебя отношения с девушкой, из-за которой ты подрался с Данилой?
– Самые близкие.
– Что?.. А?.. О!.. Э!.. – Кроме междометий, Ирина ничего не могла произнести.
– Девушку зовут Вероника, моя сестра.
– Слава тебе господи! – перевела дух Ирина. Она знала о влюбленности Вероники и точно угадала, как обстояло дело. – Вероника пришла к Дане объясняться в чувствах?
– Да.
Ирина встала на колени, подползла к мужу, обняла его, поцеловала в макушку:
– Дорогой мой! Если бы ты знал, как я испугалась! Какой оркестр у меня в голове исполнял…
Павел расцепил ее руки, резко вскочил. Ирина не удержала равновесия и повалилась вперед, громко стукнулась головой об пол, свалилась набок. Чуть не свернула шею.
– Что ты себе позволяешь? – воскликнула она, барахтаясь на полу.
Павел и не подумал помочь ей встать, отошел в сторону, тряс сжатыми кулаками в воздухе.
– Ненавижу притворство! – прошипел он. – Только попробуй утверждать, что чиста как ангел!
Ирина вскарабкалась на диван.
– Кто-то из нас сошел с ума, – пробормотала она, потирая ушибленный лоб. – В чем ты меня обвиняешь?
– Вот этими глазами, – Павел чуть ли не ткнул указательными пальцами себе в глаза, – я все видел!
– Что видел?
– Как к тебе приходил любовник, как вы под ручку вышли из поликлиники!
– Все?
– А вчера ты с ним поддавала! Пила! От тебя несло, как из кабака! Скажешь, это был не любовник?
– Любовник, – легко согласилась Ирина.
В отместку за падение, за глупые и оскорбительные домыслы, за унизительные подозрения, за треск в собственной голове она хотела проделать с мужем тот же финт, что и он несколько минут назад с «девушкой» и «близкими отношениями». Но когда увидела, как побелело лицо у мужа, затрепетали ноздри, собрались морщинки вокруг безумных глаз, испугалась и быстро заговорила:
– Любовник моей матери! И коньяк я пила с ней! В лечебных целях! А сегодня Толик, материного приятеля зовут Анатолий Витальевич, пришел в поликлинику, озабоченный ее здоровьем…
– Думаешь, нашла хорошую отмазку? Откуда ни возьмись, как с пальмы спрыгнула, нарисовалась твоя давно умершая мамочка! Но о том, что она жива и по стечению обстоятельств проживает на твоем участке, ты, сама призналась, знала давно!
– Это не отмазка! Это правда!
– С твоей стороны было бы честно и порядочно не юлить, а признаться!
– В чем, скажи на милость, я должна признаваться? В том, что мой муж параноидальный ревнивец?
– Мои качества мы обсудим в следующий раз!
– Как ты не поймешь, ведь обижаешь меня и унижаешь своими подозрениями!
– Не надо! – погрозил Павел пальцем. – Не надо проделывать со мной женских штучек! И слезы не помогут! Лимит рыдающих девушек на сегодня исчерпан!
