Санта Монтефиоре - Французский садовник
— Мне очень жаль, что вашей мамы больше нет, Пич. Я так много о ней слышала, у меня такое чувство, словно мы были знакомы. В Хартингтоне ее очень любили. Когда мы здесь поселились, все только и говорили, что о ее чудесном саде.
— Сад был маминой страстью. Ей тяжело было расстаться с ним.
— Простите, что спрашиваю, но меня давно мучает любопытство. Почему она уехала?
— У папы случился удар, ему стало не под силу справляться с лестницей. Мама сама ухаживала за ним. У нее просто не было выбора. Она тяжело переживала переезд. Думаю, это разбило ей сердце.
— Пожалуй, вы правы. Знаете, я вернула саду прежний облик. Мне хотелось сделать это ради вашей мамы. Когда мы переехали сюда, сад выглядел заброшенным. Он совсем одичал, зарос сорняками. Тут требовалось как следует потрудиться. Я решила, что это мой долг — вернуть саду прежнее великолепие. Ради нее.
— Это так мило с вашей стороны. Мама была бы очень рада.
— Я восстановила сад не одна. Мне помогал замечательный француз по имени Жан-Поль де ля Грандьер. — Как и ожидала Миранда, последовало долгое молчание. — Казалось, он заранее знал, чего я хочу. Я предоставила ему полную свободу действий, и теперь сад по-настоящему прекрасен. Как бы я хотела, чтобы вы его увидели. Вы можете приехать и остановиться здесь в любое удобное для вас время. В конце концов, Хартингтон-Хаус был вашим домом.
— Он был моим домом двадцать три года, — нерешительно проговорила Пич. — Я тоже его любила.
— Пожалуйста, приезжайте.
— Даже не знаю… — Миранда услышала в отдалении мужской голос. — Это папа, — объяснила Пич. — Я скажу ему, что вы звонили. Он будет вам благодарен. Мы все любили Хартингтон.
Итак, Авы Лайтли уже нет. Миранда положила трубку и откинулась в кресле. Ее охватила грусть, словно она потеряла подругу. Какое горькое разочарование. Почти год она жила историей Авы, пока ее собственная жизнь рушилась, рассыпалась как карточный домик. Ава помогала ей держаться. А теперь от прошлого остались одни руины. Бедный Жан-Поль. Он в потемках ощупью бредет среди развалин, содрогаясь от холода.
Он, конечно, не знал, что Ава умерла. Разве вернулся бы он в Хартингтон, как обещал, если бы не надеялся найти здесь любимую? Может быть, Ава оставила дневник в домике, поскольку понимала, что умирает. Она хотела, чтобы Жан-Поль видел: она сдержала слово. Миранда взволнованно вздохнула. Нет, здесь что-то не то. Почему она просто не послала альбом Жан-Полю? Не позвонила, не сообщила, что больна? Почему не попыталась увидеться с ним перед смертью? Зачем оставлять дневник чужим людям, новой семье, которой вздумается там поселиться?
Миранда с горечью думала о том, что Ава никогда не увидит, каким стал ее сад. Она умерла, оставив после себя дневник. Эту ужасную правду Миранде предстояло рассказать Жан-Полю. Она медленно поднялась и вышла в сад. Ей хотелось посидеть под рябиной и все обдумать. К чему торопиться? Разговор с Жан-Полем лучше отложить. Пока есть жизнь, есть надежда. Лучше подождать и выбрать подходящий момент.
Глава 36
Мой сад обладает чудотворной силой, способной исцелить самые глубокие сердечные раны
Дэвид появился в Хартингтон-Xayce через несколько часов после того, как Миранда с Генриеттой уехали на вокзал. Генриетта оставила свой «фиат» на подъездной дорожке, собираясь забрать его по возвращении. Миссис Андервуд присматривала за детьми на кухне, готовя ужин на троих. Укладывать детей спать, как только отец войдет в дверь, смысла не было, тем более что впереди их ждали выходные и ничто не мешало им подольше поспать в субботу утром.
Миссис Андервуд услышала, как хлопнула входная дверь. Сторм с Гасом тотчас вскочили с кухонной скамьи, где они лущили фасоль для завтрашнего обеда, и бросились в коридор встречать отца. Послышались восторженные вопли Сторм «Папочка!» и смех Дэвида, когда тот подхватил девчушку на руки и закружил в воздухе. Миссис Андервуд одобрительно кивнула. До нее доходили слухи об измене Дэвида и о том, как Миранда застала мужа с любовницей в теплице, но старуха была не из тех, кто сует свой нос в чужие дела. Дэвид был вне себя от счастья, что вернулся домой.
— Как поживает мой мальчик? — обратился он к Гасу, наклоняясь, чтобы ласково взъерошить волосы сына. — Да ты вырос!
— Нет, — возразил Гас. — Тебе нужны очки.
— Возможно. Но, фигурально выражаясь, я уже раздобыл себе очки и вижу тебя так хорошо, как никогда раньше. — Гас недоверчиво сморщил нос. Отец показался ему каким-то странным. — Давайте-ка пойдем и узнаем, когда у нас ужин, — весело предложил Дэвид.
Все трое отправились по коридору на кухню, где миссис Андервуд вытирала руки о передник.
— Добрый вечер, мистер Клейборн, — заулыбалась она при виде Дэвида. Старуха всегда считала Клейборна красавцем. От ее внимательного взгляда не укрылось, что Дэвид потерял в весе. «Должно быть, недоедает бедняжка, — решила она. — Еще бы, кормить-то его теперь некому». — Я приготовила жареных цыплят с картошкой, — объявила кухарка, пожалев, что не добавила на противень побольше картофеля.
— Пахнет замечательно! Когда нам садиться за стол?
Миссис Андервуд посмотрела на часы, плотно обхватывавшие ее пухлое запястье:
— Через час. В половине восьмого.
— Хорошо. За мной, ребята, прогуляемся перед ужином! Жалко терять такой великолепный вечер. — Гас посмотрел на сестру и удивленно пожал плечами. Раньше папа никогда не говорил ничего подобного.
Они пошли по поросшей тимьяном дорожке в сторону леса.
— Чем мы займемся, папа? — спросила Сторм.
— Не знаю. Что-нибудь придумаем.
— Мы устроили себе домик в голубятне вместе с Жан-Полем, — с гордостью сообщил Гас, выбежав вперед, чтобы показать отцу новое место для игр. При упоминании имени француза Дэвид вздрогнул.
— Охотно верю, — сухо пробурчал он, глядя, как Сторм бежит вслед за братом. Мягкий вечерний свет придавал саду особое очарование. В воздухе разливались густые ароматы трав. Дэвид обвел глазами деревья и кусты, изумляясь красоте сада. Сгущающиеся сумерки смягчили яркие краски, оставив лишь зеленые и белые тона. Приглушенное свечение зелени несло утешение и покой. Впервые с того дня, как Миранда застигла его с Блайт, Дэвид почувствовал, как напряжение понемногу отпускает его — так неспешные волны прибоя уносят с берега в море обломки деревьев.
Дети задержались у голубятни, показывая отцу следы костра, на котором готовили пищу, и ямку в земле, где собирались спрятать свои сокровища. Стемнело, на землю легли сиреневые тени, все белые пятна в кронах деревьев окрасились розовым. Дэвид с удивлением заметил пару голубей, влетевшую в маленькое окошко под самой крышей голубятни. Его вдруг охватило странное волнение, радостное предвкушение чуда.
