Кэтрин Эллиотт - Женатый мужчина
— На автобусе? — Я посмотрела на его руку и просияла, как если бы он только что предложил мне обручальное кольцо с сапфиром. — Конечно! Здорово!
Он изумленно взглянул на меня.
— Так, спокойно. Автобус — это не так уж здорово. Просто такси мы здесь в жизни не поймаем, а метро я не перевариваю. Пойдем, вон как раз большой красный автобус, от которого, судя по твоему поведению, у тебя прямо-таки слюнки потекут. Можем даже подняться на второй этаж. А если будешь послушной девочкой, куплю тебе конфет, когда приедем. Тебя ждут сплошные удовольствия. — Он подтолкнул меня наверх и запрыгнул в автобус вслед за мной. Я залезла на второй этаж, глупо и отчаянно хихикая.
— Ты знаешь, куда ехать? — Как будто мне не все равно!
— Конечно. Иди, садись вперед. Можешь сделать вид, будто это ты ведешь автобус.
Я снова рассмеялась, чувствуя себя безумно счастливой, в невероятно приподнятом настроении. Я бежала по проходу, как большой ребенок, хватаясь за все поручни. Вот так-то лучше. Такое настроение мне нравится. Он уже понял, что я развеселилась, и можно на время спрятаться за этим весельем и насладиться поездкой на лондонском автобусе, пока не разберемся в своих чувствах. И все же, когда мы сели на переднее сиденье, у меня пересохло во рту. Беззаботность куда-то делась, просочилась сквозь деревянный пол под ногами. Я уже давно не ездила на автобусе и забыла, какие здесь узкие сиденья, как близко пассажирам приходится прижиматься друг к другу. Наши ноги — а если честно, то и ягодицы — прижались друг к другу очень, очень плотно. О боже. Я наклонилась вперед и схватилась за поручень. Нет. Дурацкая какая-то поза. Как будто я скрючилась пополам. Но назад я отклоняться не буду: тогда он подумает, что я не уверена в себе и вообще дурочка.
Автобус проносился по лондонским улицам, и, согнувшись под невозможным углом, я постаралась сосредоточиться. Я внимательно разглядывала спешащие мимо толпы прохожих, которые грелись на чудном летнем солнышке; красивых девушек в коротких юбках, щеголеватых мужчин в строгих костюмах, с пиджаками, переброшенными через плечо. Люди маневрировали и толкались на тротуаре, и все куда-то бежали, у всех была цель. Они спешили в кафе, чтобы перехватить сэндвич и чашку латте, или в книжные магазины, мельком просмотреть новинки, и важно разговаривали на ходу по мобильникам. Я смотрела на них сквозь шуршащие листья платанов, задевавшие окно: бледные, кружевные листья, похожие на вееры, трепетали на фоне ясного синего неба. Несмотря на смущение, я радостно вздохнула.
Джек слегка поежился, чтобы мне было посвободнее сидеть.
— Как ты вздыхаешь. Рада вернуться в Лондон?
Я улыбнулась и откинулась на спинку. Так, я должна вести себя разумно. И держать себя в руках.
— Очень. Хотя, по правде, всего полчаса назад мне казалось, что осуществился мой самый страшный кошмар и мальчиков у меня заберут, так что сейчас я в любом случае была бы рада. Где бы ни оказалась, хоть в России на солевых приисках или на северном склоне горы Эйгер. Но ты прав, я рада вернуться в Лондон. Пусть я никудышная городская жительница, пусть у меня не получается жить в мире с природой, но я здесь чувствую себя как дома. И мальчики тоже, я знаю. — Я опустила голову. — Правда, в этом чудесном городе нам негде поселиться, но пока я не хочу об этом думать. Пока мы поживем с Мэйзи и Лукасом.
— Вообще-то, это неправда, — медленно проговорил Джек.
В животе у меня по непонятной причине все перевернулось.
— Что?
— Ты вовсе не бедна как церковная мышь.
— Не бедна? — Я изумленно уставилась на него. Автобус завернул за угол.
— А как ты думаешь, откуда Роуз взяла деньги, чтобы отремонтировать твой роскошный амбар? Откуда у нее средства на дорогущую мебель?
— Из ее же кармана, наверное.
— Вот и я тоже так думал. Но тебе не кажется, что это слишком уж великодушно? Тем более если учесть, что им с Арчи вечно не хватало денег и они ссорились из-за таких мелочей, как новые стекла для теплицы и посадка пары кустов? Но мы знали, что с тобой все иначе. Ты и мальчики — это была ее миссия. Она стремилась удержать вас любой ценой, поэтому все мы думали, что она просто где-то взяла деньги. Так оно и было. Она взяла их из трастового фонда Неда.
Я вытаращилась на него.
— Что?
— Ты знала, что у него есть трастовый фонд?
— Да, знала. Кажется, он мог воспользоваться им, когда ему исполнилось бы тридцать пять, то есть, теоретически, именно тогда, когда деньги ему будут нужны больше всего — на выплату закладной и мальчикам на обучение… Но, Джек, Нед же умер. И я не думала… То есть мне казалось…
— Что фонд уже недействителен.
— Да.
— И никто не сказал тебе, что это не так?
Я вспыхнула. О боже, какая же я мямля! Даже не удосужилась спросить. И не знала, кого мне спрашивать. Но в то время о деньгах я думала в последнюю очередь.
— Сколько лет исполнилось бы Неду этим летом?
— Тридцать пять.
— Именно. Это и пришло мне в голову, когда Роуз вдруг скупила весь универмаг «Хэрродс», и я решил проконсультироваться с мамой.
— С твоей мамой?
— С сестрой Арчи. Она же попечитель.
— О! Да, разумеется.
— Ты знала?
— Мне Дэвид сказал.
— Понятно. Дело в том, что моя мама большую часть времени проводит, отдыхая на Лазурном Берегу, так что когда я позвонил ей недавно, она просто не могла взглянуть на документы. Но на прошлой неделе она приехала на похороны друга, и я заставил ее перерыть все ящики в ее доме на Лоундес-сквер. В конце концов она отыскала контракт на самом дне ящика. По контракту, фонд доступен, даже если Нед умрет. Эти деньги, цитирую, «должны быть переданы ближайшим родственникам и иждивенцам».
— Но это же мы! — ахнула я.
— Или она.
— Кто?
— Роуз.
— То есть…
— Она предпочла интерпретировать слова контракта по-своему. Роуз, которая, кстати, тоже была попечителем — всего их было четверо, — была в курсе, что ты ничего не знаешь об условиях контракта, и заграбастала все деньги себе. Ей понадобились три подписи из четырех, и она их получила. Надо отдать ей должное, эти деньги она потратила на вас с мальчиками — это и стало бы ее оправданием, если бы кто-нибудь заинтересовался этим делом. Но все же «ближайшие родственники и иждивенцы»… думаю, понятно, о ком шла речь.
— Конечно, понятно! Эта змея тратила наши деньги… Джек, час от часу не легче! Она же просто дьявол.
— Только вот с ее точки зрения — думаю, так она размышляла — фонд был создан отцом Арчи, так что она имела на него такое же право в качестве невестки, как и ты. Знаешь поговорку: «Есть завещание, значит, есть и родственники».
