Мэри-Роуз Хейз - Греховные тайны
На следующее утро в 11 часов он встретил сестер Уинтер на вокзале в Дорчестере в траурном лимузине «даймлер» с затемненными стеклами и без промедления увез их из Лондона. По прибытии в Шеффилд он благополучно провел их сквозь толпу репортеров, терпеливо ожидавших прибытия Изабель у дома Элизабет Уинтер.
Через час он вывел заплаканную Элизабет из дома и вместе с чемоданами погрузил в «даймлер». Доставил мать с дочерьми в уединенный комфортабельный номер отеля «Грейт мидленд» и с удовольствием удалился в ближайший паб, где подавали картофельную запеканку с мясом и отборный эль.
На следующий день состоялась кремация. Этому предшествовало короткое богослужение, проведенное очень молодым священником, который, как видно, совсем растерялся — и от того, что не знал, как положено поступать с самоубийцами, и от присутствия знаменитой кинозвезды. От всего этого да еще от страшной жары щеки его побагровели и покрылись капельками пота.
Из всей семьи только одна Изабель привезла подходящий туалет для похорон — черное платье, босоножки на высоком каблуке из первоклассной кожи и огромные темные очки. Жакет, полагавшийся к платью, она отдала Кристиан, и та надела его поверх своего платья в черную и красную полоску — единственного платья в ее гардеробе, теперь состоявшем из шорт, джинсов, кожаных брюк и купальных костюмов. Жакет смотрелся очень элегантно, с умеренными плечиками и длинными узкими лацканами. И сама Кристиан, со своим ровным и глубоким тропическим загаром, с длинными темными ногами, казалось, распространяла вокруг себя какую-то ауру изысканности и утонченности. Арран, в противоположность сестрам, после туманного лета в Сан-Франциско выглядела бледным эфирным созданием. Тем не менее она тоже выглядела элегантно все в том же костюме от Сен-Лорана, который пришлось надеть за неимением ничего другого — она не привезла с собой никакого багажа.
Как только сестры, щурясь от ослепительного солнца, показались у входа на кладбище, моментально вспыхнули и защелкали десятки фотоаппаратов и кинокамер.
Раздались взволнованные возгласы, репортеры и фотографы устремились к сестрам Уинтер, еще более блистательным в этой невзрачной обстановке. Бедняга священник воздел руки к небу, бессильный остановить превращение семейной трагедии в публичное зрелище.
Элизабет Уинтер, безутешная вдова, стояла в стороне, всеми забытая, в своем бесформенном вязаном коричневом жакете, сжимая в руках урну с прахом Джорджа Уинтера. Урну купила Изабель.
— Ужасно, — бормотала Элизабет, ни к кому конкретно не обращаясь. — Просто отвратительно.
— Иза, повернитесь, пожалуйста, сюда, — последовал щелчок фотоаппарата.
— Иза, вы знали о том, что ваш отец находился в состоянии депрессии?
— Вы все еще встречаетесь с Лоренсом Сэнсоном?
— Планируете ли вы выйти замуж в ближайшее время?
— Что вы почувствовали, узнав, что ваш отец покончил с собой?
— Девочки, встаньте-ка рядом.
Щелчок, вспышка, щелчок, вспышка…
— Ты только посмотри на нее, — с горьким упреком обратилась Элизабет к Арран. — Как всегда, выставляет себя напоказ. Ей просто необходимо быть в центре внимания.
— Это не ее вина, мама. Ей это не нравится так же, как и тебе.
Изабель между тем держалась с профессиональным спокойствием. Иметь дело с прессой стало для нее еще более привычным, чем все остальное в жизни. Сегодня, правда, она с радостью ощущала рядом присутствие Мартина, который время от времени касался ее своей крепкой надежной рукой.
В конце концов она решительно направилась к воротам кладбища.
— А теперь прошу извинить. Нам необходимо побыть своей семьей, наедине с нашим горем. Я уверена, что вы поймете.
— Как это все недостойно, — бормотала Элизабет. — Хоть бы на похоронах отца постеснялась…
— Мама, для нее это так же неприятно, как и для тебя.
— И нечего выставляться напоказ. У нее нет на это никакого права. Совершенно никакого права.
Бедная мама, подумала Арран. У нее вырвали из рук роль героини трагедии. Это нелегко пережить.
Через полчаса сестры Уинтер и их мать уже сидели в роскошном «даймлере», мчавшемся по шоссе в восточном направлении. Мартину удалось благополучно ускользнуть от наиболее навязчивых репортеров, собиравшихся последовать за ними. Элизабет, еще не оправившись от ярости, крепко прижимала урну с прахом к своей плоской груди и смотрела на экран телевизора, где шла передача «Клуба садоводов». Пожилой мужчина с грубым обветренным лицом, в резиновых сапогах расхаживал среди клумб с маргаритками и хризантемами. Арран и Кристиан тоже смотрели на экран, довольные, что можно не разговаривать. Изабель, полулежа на сиденье, по-видимому, заснула.
Путь предстоял неблизкий — почти на другой конец Англии, до норфолкского побережья. Элизабет хотела развеять по ветру бренные останки Джорджа Уинтера на заросших сорняками взлетных дорожках старого аэродрома поблизости от Лудгейт-Мэнора.
— Знаете, — тайком пробормотал Мартин, обращаясь к Кристиан, — такого места в природе не существует.
И никогда не существовало.
— Да, я знаю. Но что же нам делать?
— Что-нибудь придумаем.
Мартин сдержал слово. К шести часам вечера он привез их в приморский поселок под названием Бранкастер и доставил в небольшой, но очень симпатичный семейный отель, окруженный цветниками. Здесь он проявил чудеса дипломатии.
— Небольшая проблема, мадам. Боюсь, что на аэродром «Лудгейт-Мэнор» гражданским лицам вход воспрещен. Там теперь американская ракетная база.
Элизабет это известие явно потрясло. Она несколько раз энергично сложила губы трубочкой в немом возражении.
— Почему бы вам не развеять его прах в море? — мягко предложил Мартин. — Так он все равно останется со своими товарищами, с теми парнями, которых сбили. на обратном пути после налетов на Германию. Думаю, ему это понравилось бы даже больше.
На следующее утро, в семь часов во время прилива, он повез их наверх, в дюны. К этому времени Элизабет свыклась с предложением Мартина до того, что уже считала эту мысль своей.
— Да-да, самолеты возвращались именно этим путем.
С вдохновенным лицом стояла она на краю обрыва над мягко шепчущим морем. Поверхность воды искрилась под лучами восходящего солнца. Купленные медали Джорджа Уинтера лежали у ее ног. Она вытянула вперед руки с урной, словно принося жертву богам.
Холодные воды Северного моря приняли бренные останки Джорджа Уинтера с безмятежным равнодушием.
Он скрылся в волнах без следа.
Глава 2
— Если хотите, можем накрыть вам стол для ленча в саду, — сказала горничная. — В столовой очень душно.
