Эйлин Гурдж - Леди в красном
— Сильвия Бреннер, — представилась женщина, протянув руку с аккуратным маникюром. — Позвольте оставить вам свою визитку. — И она полезла в большую кожаную сумку на плече.
Эллис сунула визитку в карман и сказала:
— Вы не будете возражать, если я осмотрю дом?
Улыбка риэлтора несколько угасла, и она незаметно взглянула на часы. Но в ней, видимо, проснулся инстинкт продавца, и Эллис практически слышала, как она думает: «Чем черт не шутит! Вдруг из этого что-то выйдет».
— Конечно же, нет, — сказала она. — Почему бы вам хорошенько не посмотреть все внутри, пока я покажу этим людям остальную территорию. Входная дверь не заперта.
Эллис вошла, и ее сразу же окружили запахи, которые ассоциировались с визитами к бабушке: старых деревянных изделий, пропитанных лимонным маслом, сосновой колоды и потемневших от дыма кирпичей дымохода… и, конечно же, собаки. Она не знала, были ли у нынешних владельцев животные, но собачий запах, такой же мускусный и знакомый, как и одеяло на печи, на котором спали колли бабушки, когда она позволяла им ночевать в доме, был настолько четким, что Эллис казалось, будто в любую минуту ее поприветствуют мокрый нос и виляющий хвост.
Дом практически не изменился. Сучковатые стены из сосны в зале и медный канделябр, который соединялся с перекладиной нитью паутины. Камин, в котором они в проволочной корзинке на длинной ручке жарили над открытым огнем попкорн. Переходя из комнаты в комнату, она заметила, что нынешние хозяева внесли в них некоторые изменения, в частности заменили старые шифоньеры в спальнях на встроенные шкафы и обновили старую кухонную мебель, но дух дома сохранился. Острее всего присутствие бабушки Эллис чувствовала на кухне. Занавески на маленьком открытом окне вполне могли развеваться от ветерка, который поднимался от неустанно снующей по кухне Элеанор. Эллис практически видела, как она двигается между столом и печью, накрывая к ужину. Путь, который она проделывала столько раз, что на этом месте вытерся линолеум. Никто не видел ее усталой или излишне суетливой, но объем работы, которую она проделывала за день, сейчас казался Эллис, оценивающей его с точки зрения взрослого человека, ошеломляющим.
Каждое утро она купала и одевала дедушку Джо, что было особенно трудно, когда у него случалось то, что Элеанор называла «приступ». Если ночью происходила «неприятность», что с ним часто случалось в старости, ей приходилось чистить матрас и вытаскивать его на улицу, чтобы проветрить. До этого она уже успевала накрыть стол к завтраку. Остальную часть дня, когда не занималась мужем, она убирала, готовила или шила, а летом еще возилась в саду. Воскресенье было единственным днем недели, когда она некоторым образом отдыхала. Эллис не помнила, чтобы бабушка когда-нибудь ходила в церковь, это было не в стиле Наны, но в те дни, когда дедушка Джо спал после обеда, она совершала длительные прогулки, захватив с собой Эллис и Дениз, если они гостили у нее.
К тому времени она уже давно заколотила конуру и оставила лишь несколько собак — Руфуса, Чекерса и их мать Джуэл, милую старушку, которую назвали в честь ошейника с искусственным бриллиантом, который ей купили, когда она была еще щенком. Эллис помнила, как рыдала Нана, когда умерла Джуэл. Эллис была потрясена, когда зашла к ней в спальню и увидела, что она лежит на кровати, спрятав лицо в подушки, чтобы не слышно было всхлипываний. До этого она никогда не видела, чтобы бабушка плакала. Как не видела и того, чтобы она лежала среди дня.
Тогда Нана приподнялась, указала на место рядом с собой, и Эллис забралась на кровать.
— Ты грустишь из-за Джуэл? — спросила она.
Нана смахнула слезы со щеки сморщенной от старости рукой.
— Да, я грущу из-за Джуэл.
Она снова заплакала, и Эллис обняла ее со словами:
— Не плачь, Нана.
Бабушка улыбнулась сквозь слезы:
— Плакать хорошо, Эллис. Это помогает помнить.
— Как это?
Нана помолчала, подбирая нужные слова.
— Пока ты оплакиваешь тех, кого любила, они остаются частью тебя. Ты можешь действительно потерять кого-то только в том случае, если забудешь его.
Сейчас Эллис понимала, что она имела в виду Уильяма. Она вздрогнула: в старом доме всегда было прохладно, даже летом жара с улицы сюда не проникала.
Как могла бабушка все это вынести, зная, что человек, которого она любила, был так близко… и в то же время далеко? Должно быть, бывали моменты, когда она ужасно хотела сбежать от своих обязательств, сбежать к Уильяму. Особенно когда Люси выросла. Но бабушка осталась, а к тому времени, как она стала свободной, было уже слишком поздно.
Из задумчивости Эллис вывел шум подъехавшей машины. Должно быть, еще один потенциальный покупатель. Через несколько минут скрипнули старые петли на передней двери. Эллис подняла взгляд и увидела, как на старый деревянный пол упала тень, которая протянулась от входа до гостиной, где она сидела. Потом появился высокий темноволосый мужчина, выглядевший смертельно уставшим, но красивый красотой героя-мученика, с голубыми глазами и лицом, в которое никогда не устанешь смотреть.
— Колин! — вскрикнула Эллис. Она была так погружена в мысли об Уильяме и Элеанор, что на секунду решила, будто увидела привидение. — Что ты здесь делаешь?
— То же самое можно спросить и у тебя, — улыбаясь, ответил он.
— Когда-то здесь жила моя бабушка, — сказала она. — Я услышала, что дом выставлен на продажу, и решила посмотреть на него в последний раз.
Эллис огляделась. Ей почему-то трудно было встречаться с Колином взглядом.
— Здесь очень мило, — сказал он, осматриваясь.
— Ты так и не сказал, что здесь делаешь, — сказала она. — Только не говори, что ищешь новый дом.
Он покачал головой.
— Кальперния сказала мне, где тебя можно найти.
— Ты мог просто позвонить мне на работу. Что же настолько важное заставило тебя проделать этот путь?
— Я хотел лично сообщить тебе новость. — Эллис почувствовал, как внутри все сжалось, но он улыбался, значит, новость не могла быть плохой. — Мне недавно позвонили из офиса окружного прокурора. Они решили снять с Джереми обвинение.
Эллис была так потрясена, что только смогла выговорить:
— Но как?..
— Кажется, Кэрри Энн решила внести изменения в свой рассказ, — объяснил он. — А без ее показаний нет дела. Кроме того, подозреваю, это стало щекотливой темой и в политических играх.
Наконец до нее дошло! Эллис вскрикнула и бросилась Колину на шею. Она могла бы подумать, что все это ей снится, если бы не обнимала Колина, такого же крепкого и надежного, как этот дом. Ей пришлось сделать над собой усилие, чтобы отстраниться от него.
