Татьяна Истомина - Сладкая боль
«Неужели моя?»
Все на мгновение замерли, а потом пришли в невероятное, неописуемое волнение. На лице любимой модели мэтра заалела лента ожога. Бедный, растерянный парикмахер, находясь в эпицентре землетрясения, оправдывался перед всеми и каждым, но никто не слушал его объяснений. Прибежал вызванный по тревоге мэтр, все глаза уставились на него, словно он мог сотворить чудо. Врач пытался облегчить боль Кристины; а визажист старался замаскировать ожог, который, с его точки зрения, лег как можно более неудачно, задев нежное нижнее веко. Зато, по мнению Светы, алая ленточка украсила лицо ее подружки просто идеально, чтобы ее не выпустили на подиум.
— Нет, не годится! — завизжал мэтр, глядя на результат усердия визажиста. — Телевидение!.. Все, все будет видно словно под микроскопом. Журналисты раздуют сенсацию черт знает из-за чего. Платье будет забыто, и все внимание сконцентрируется на шраме!
Среди столпившихся вокруг несчастной Кристины раздался чей-то неуверенный возглас: «Заменить…»
— Заменить! — срывающимся голосом выкрикнул мэтр. — А стиль?.. Композиция?.. Все летит к черту! Я творил, имея в виду ее образ! Понимаете?! Ее! Ее глаза, волосы, нос, черт возьми! Все пропало! — запричитал мэтр.
И в этот момент, протиснувшись сквозь человеческую стену, рядом с Кристиной вынырнула Светкина голова.
— Кристина! Тебе больно?! Не расстраивайся! Все будет хорошо, — с тревогой за подругу нежно проворковала Светлана.
— Она! — раздался приказ мэтра. — Она! — повелительный перст указал на Светку. — Она будет королевой невест!
В одно мгновение людское кольцо, плотно окружавшее Кристину, словно ветром перенесло на Светлану. Все завертелось вокруг нее.
— Скорей! Скорей! — торопил мэтр.
Наконец, когда все расступились и воцарилась тревожная тишина, он, взглянув на готовую к венцу славы Светлану, громко вздохнув, сказал:
— Будем надеяться.
По подиуму скользили круги голубоватого света, осторожно пронизывающего полумрак, вызывая в зале легкое нетерпение ожидания чего-то невиданного ранее. Топ-модели в нарядах невест торжественно выплывали на подиум, освещение которого становилось все ярче и ярче. И вот… Самая высокая и чистая нота в модельной арии маэстро: на белоснежном олимпе появилась Светлана — королева невест. В первое мгновение все приняли ее за Кристину, однако они не настолько были похожи, чтобы зал не почувствовал подмены. Зрители настороженно смотрели на Светлану, словно видели ее впервые, словно это не они еще несколько минут назад аплодировали ей в платье цвета лепестка чайной розы. Корреспонденты оживились, поглощая сенсацию; друг и покровитель Кристины в недоумении оглядывался по сторонам, мэтр в волнении кусал ногти:
— Разве она сможет преподнести наряд, как Кристина…
А Светка в своем роскошном платье спокойно плыла навстречу тысячеглазому чудовищу — зрителю, которого она собиралась непременно покорить. Приблизившись к краю подиума под настороженную тишину зала, который словно колебался, покориться или нет нежданной красавице, Света резко, как это она потихоньку подсмотрела у Кристины, повернулась, и пенная волна кружев, словно выплеснувшись из-под юбки, обрушилась на зрителей. Зал взревел от восторга. А Светлана уже удалялась, повернувшись к нему спиной. Платье, приведенное в движение оборками нижней юбки, трепетало на ней, словно невеста от прикосновения жениха, и этот магический трепет охватил весь зал, который обрушил на таинственную незнакомку лавину аплодисментов.
За кулисами мэтр перевел дыхание, перекрестился и с удивлением отметил:
— А эта… как ее?.. русская… запросто превзошла Королеву Кристину, теперь уже наверняка бывшую…
И, выйдя на подиум, он с восторгом поцеловал Светку в алевшую румянцем от удовольствия щеку.
Они долго стояли рука об руку, наслаждаясь аплодисментами, восторженными возгласами, осыпаемые цветами и комплиментами.
В гримерной, всеми забытая, собирала свои вещи опальная Королева Кристина, которой так и не удалось взойти на трон.
Корреспонденты, новоявленные поклонники обступили ликующе улыбающуюся Светлану в день ее бракосочетания со славой, и никто из них не заметил на ее белоснежном подвенечном наряде алого узора, вышитого кровью Кристины.
Переодеваясь в гримерной к пышному банкету, Света не забыла отыскать на полу маленький прозрачный шарик и незаметно зажать его в ладони.
20
Влажные лианы обвивали шею, все сильнее сжимая ее, она попыталась ухватиться за них, чтобы они окончательно не сомкнулись и чтобы выбраться из топкой вязкой грязи болота, которая, пыхтя, засасывала ее тело, но руки лишь беспомощно скользили, а рот широко открывался в бесплодной попытке глотнуть хоть немного воздуха…
Тамара громко вскрикнула и подскочила на кровати. Руки ее судорожно шарили по простыням, а глаза уставились на зеленый неоновый крест аптеки, мигающий перед окном.
— Сон! — облегченно перевела она дыхание, тем не менее боясь отвести взгляд от ярко-зеленого креста, — в джунглях не бывает света…
Ее тело, покрытое испариной испуга, было совершенно мокрым, словно она только что вернулась из первобытной чащи.
Тамара пошла в ванную, приняла душ, накинула на плечи белый шелковый пеньюар, налила большой стакан минеральной воды и с тоской огляделась по сторонам… Маленькая студия, которую она теперь была вынуждена снимать, давила на нее своими размерами по сравнению с ее квартирой, наполненной воздухом и рассеянными лучами солнца, проникающими сквозь стеклянные квадраты потолка днем и синим космическим светом звездного неба по ночам. И опять бесконечные мысли… безысходные, тревожные, полные отчаяния.
— Он лишил меня всего… лица, любви, возможности жить в своей квартире и хочет лишить Парижа…
В джунглях Тамара даже не сомневалась, что Амир, приведя в исполнение свой жестокий план, успокоится, но едва она покинула «зеленый ад», как Муфарек, словно почувствовав, что она осталась жива, тут же пустился по ее следу. Вчера на адрес Леры Тамара получила письмо от Энди Мелтона. Энди писал, что три дня назад в институте его разыскал некий г-н Тураби, в котором он без труда узнал Амира Муфарека, столь красочно описанного ему Тамарой. Муфарек, представившись путешественником из Марокко, сказал, что собирается посетить не безызвестные ему острова Новой Гвинеи, а так как Мелтон недавно вернулся оттуда, то он с величайшими извинениями попросил его ответить на некоторые вопросы. И конечно, все эти вопросы были лишь прикрытием для главного: «Ходят слухи, что вы встретили в джунглях белую женщину…»
