Даниэла Стил - Прости меня за любовь
— Во всем полагаясь на Бриджит, я разленилась и совершенно разучилась сама о себе заботиться, но теперь все будет иначе, — проговорила она извиняющимся тоном, но в глубине души Талли ощущала необычайный прилив гордости и сил.
Ей нравилось сознавать, что теперь она будет делать все сама. Правда, в последнее время она часто думала о том, что нанять нового помощника или помощницу все-таки придется. Этого настоятельно требовала ее профессиональная деятельность, но Талли рассудила, что одно другому не мешает. Одно дело поручить помощнику, скажем, организацию натурных съемок, и совсем другое — отдать ему на откуп все заботы о своих сугубо личных нуждах. От последнего она твердо решила воздерживаться, да и спешить Талли в любом случае не собиралась, поскольку после печального опыта с Бриджит ей было неприятно даже думать о том, что рядом с ней снова будет находиться посторонний человек, который просто по характеру своей работы будет знать о ней слишком многое.
— Ну, рано или поздно доверять кому-то все равно придется, — проговорил Джим, но она отрицательно покачала головой.
— Может быть, и нет.
В ее жизни почти не осталось людей, которым она могла бы — и хотела — доверять. Фактически теперь у нее была только Макс, но, как ни суди, она была еще слишком молода. Нет, дело было вовсе не в том, что Талли считала ее глупой или безответственной, и все же, случись что, она не смогла бы на нее опереться — да и не стала бы, ведь Макс была ее дочерью, ее единственным ребенком. Что касалось ровесников или людей постарше, то тут Талли оказалась фактически в пустоте, и поэтому поступок Джима, протянувшего ей руку помощи, был для нее так важен.
Они сами не заметили, как добрались до похоронного бюро. Джим припарковался на стоянке для клиентов и вслед за Талли вошел внутрь. Он был в джинсах, кроссовках и белой футболке, однако, несмотря на это, выглядел вполне солидно, да и держался с достоинством. Сама Талли все еще была в вытертых до дыр шортах и старой майке Макс, но ей было на это наплевать. Главное, считала она, вовсе не внешность, а то, что у нее в душе; во всяком случае, ее манера одеваться нисколько не переменилась, и Джиму это даже нравилось. Насколько он успел узнать, как из опыта личного общения, так и из собранных в рамках расследования материалов, Талли была честной, порядочной женщиной, на которую нисколько не повлиял ее звездный статус. В прошлом Джиму приходилось сталкиваться с голливудскими знаменитостями, но Талли была нисколько на них не похожа. С ним она всегда держалась по-дружески просто и никогда не подчеркивала, что она звезда, а он — обычный агент, и Джим бесконечно ее за это уважал. Очень немногие вели бы себя на ее месте так же.
Дежурный сотрудник похоронного бюро был вежлив и внимателен. Сначала он повел их выбирать гроб, потом предложил несколько вариантов погребальных служб, и Талли выбрала церковное прощание. Потом клерк попросил приготовить отцовскую фотографию, которая будет выставлена в церкви, а также костюм, в котором Сэма должны были положить в гроб, но и это было еще не все. Ей предстояло купить участок на кладбище, написать некролог, выбрать подходящую музыку, договориться с церковной администрацией о времени похорон и найти священника, который совершит отпевание. Дел, о которых предстояло позаботиться, было так много, что Талли почувствовала, что у нее голова идет кругом.
Почти не глядя она подписала договор и несколько бланков, после чего они с Джимом поехали на кладбище. Там они выбрали спокойное местечко под раскидистым деревом, и Талли договорилась, чтобы впоследствии сюда же перенесли и прах ее матери. В итоге она приобрела сразу четыре смежных участка — в том числе для себя и для Макс. Эта идея пришла ей в голову совершенно неожиданно, и Талли мысленно ужаснулась тому, какие мрачные мысли приходят ей в голову, но потом подумала, что ничего страшного в этом нет — просто ей хотелось быть уверенной, что когда-нибудь все они будут лежать рядом. В целом, однако, ей было очень не по себе от всего, чем она вынуждена была заниматься: хлопоты об отцовских похоронах напоминали Талли о том, что ее жизнь в последнее время полна утрат и потерь. Тщетно она пыталась припомнить хоть что-нибудь хорошее, что случилось с ней за прошедший год с небольшим; все ее воспоминания были буквально напитаны болью, и в конце концов Талли решила, что не вспоминать будет легче.
С кладбища они поехали в пресвитерианскую церковь в Бель-Эйр, чтобы договориться со священником, но того не оказалось на месте, и им пришлось ждать почти час. В результате, когда Джим привез Талли домой, было уже почти семь вечера, и она еле держалась на ногах, а ведь ей еще предстояло писать некролог.
Войдя в гостиную, Талли бросила свою объемистую сумку на диван и, без сил опустившись рядом, посмотрела на Джима, который провел с ней почти весь день.
— Спасибо, — снова поблагодарила она. — Я просто не знаю, как бы я со всем этим справилась, если бы не ты.
Джим кивнул. Он видел, что Талли говорит это совершенно искренне, а не из вежливости; кроме того, ему было очевидно, что она смертельно устала. За несколько часов Талли, казалось, похудела еще больше: щеки ее впали, скулы заострились, и только глаза на осунувшемся лице казались огромными, как крупные тропические звезды. Если бы Джим не был для нее посторонним, он бы уложил Талли в постель, но сейчас не решался предложить ничего подобного, поэтому просто заварил и принес ей на диван чашку с чаем.
Талли благодарно улыбнулась. То же самое сделала бы для нее Бриджит, но сейчас она подумала об этом лишь мимолетно и почти без горечи.
— Ты потратил на меня целый день, — сказала Талли.
— Мне все равно было нечем заняться. Бобби уехал к другу, и я, веришь ли, даже пошел на работу, чтобы разобраться с кое-какими бумагами.
— Вот видишь, ты работал, а я тебя оторвала, — возразила она.
— Там не было ничего важного, — отмахнулся Джим. — Стандартные докладные, приказы, отчеты… Кроме того, мне приятно, что я смог тебе хоть чем-то помочь. Если хочешь, я мог бы сходить за продуктами… — Сказав это, Джим слегка смутился. Ему нравилось помогать Талли, но он боялся показаться навязчивым или поставить ее в неловкое положение: ведь она ничем не могла отплатить ему за его услуги. — У тебя в холодильнике опять пусто, и я подозреваю — ты продолжаешь питаться святым духом, — добавил он, пытаясь перевести разговор в шутливое русло, и Талли рассмеялась.
— Если я голодна, то по дороге домой я захожу в кафе или в кулинарию. Кажется, я уже говорила, что совершенно не умею готовить. Когда-то этим занимался Хант, но я, увы, не повар.
