Алана Инош - Ты
— Добрый вечер, — довольно бодро сказала я. — Помните, вы просили меня дать знать, когда я определюсь с новогодними планами? Я определилась. Ваше приглашение ещё в силе?
— О, Лёнечка, здравствуйте... Приятно вас услышать! Конечно, всё в силе. Значит, вы придёте?
— Да, я хотела бы.
— Прекрасно. Тогда я жду вас... Начало — в восемь вечера. Вы помните, где я живу?
— Напомните адрес, пожалуйста. Я по ДубльГИСу посмотрю и сориентируюсь.
Я кликала мышью по электронной карте, выясняя номера маршруток и автобусов, на которых я могла добраться до Ксении, а в горле пульсировала солёная боль. Дубльгисовская карта услужливо выдала все возможные варианты проезда, но в каком справочнике найти ответ на вопрос, почему мне так невыносимо тоскливо и плохо? Утёнок вытирал мне слёзы мягким крылышком, но и он понятия не имел, как мне быть.
Впрочем, одну вещь я уже уяснила с совершенной определённостью: Александра сейчас была мне нужна более, чем кто-либо на свете. Почему я так сопротивлялась этому чувству? Почему отвергала даже мысль о том, что она может стать для меня кем-то большим, чем только твоя сестра? Нет, твоё место не занять никому — оно навсегда останется за тобой, но человеческое сердце — большое, оно вполне может вместить в себя больше одной привязанности. И всё-таки я презирала себя за то, что не могу сохранить тебе лебединую верность, не могу похоронить себя вместе с тобой, как преданная индусская жена, что желание жить, любить и быть любимой во мне побеждает. Почему моё сердце оказалось такой живучей заразой? Почему оно не разорвалось в тот же миг, когда остановилось твоё?
Жизнелюбие или легкомысленность? Просто человеческое желание быть счастливой и кого-то любить или неверность и распущенность?
Как бы то ни было, больше всего я хотела отмотать время назад и сказать Ксении: "Простите, сегодня я хочу пойти домой одна". А потом дождаться Александру и сесть в машину к ней. Увы, это было невозможно.
Первого января приблизительно к обеду новогодний ветер сдул все бумажные фигурки: время их отбытия зависело от того, когда гость проснулся и в каком состоянии. Последнее, в свою очередь, напрямую соответствовало количеству выпитого в новогоднюю ночь. Что касается автора этих записок, то она вообще не смогла заснуть и к утру чувствовала себя неважно.
Праздник прошёлся по местности с апокалипсическим размахом, оставив после себя заваленный грязной посудой и остатками пиршества стол, усыпанный конфетти и серпантином пол, подавившуюся бычками и скончавшуюся от удушья пепельницу... Чьё-то забытое в ванной нижнее бельё. Надкусанный торт в холодильнике и использованная для новогоднего салюта бутылка кетчупа (точнее, уже из-под него), а также всеми забытый одинокий гость, похрапывающий под кухонным столом с упаковкой туалетной бумаги "Зева" вместо подушки — вот далеко не полный список разрушительных последствий этого катаклизма...
Кроме меня, дольше всех в гостях у Ксении задержались Эля со своей подругой. Немного ослабевший градус веселья был восстановлен небольшими дозами горячительных напитков, но вот вопрос: чем заняться уставшим до состояния зомби "последним героям", когда менее выносливые гости уже расползлись по домам, как нюхнувшие дихлофоса тараканы? Правильно — сыграть в фанты! Более абсурдную идею родить было сложно, но других просто и не водилось в отяжелевших головах "героев". Предупреждение! Автор не несёт ответственности за нижеописанный сюр и фарс: развлечения счастливчиков, переживших новогодний "армагеддец" — не для трезвомыслящих и разумных.
— Короче! Игра старая-престарая, но смешная! — сказала Эля. — А нам как раз надо взбодриться. Кто не помнит или не знает: пишем на бумажках задания... ну, желательно смешные, складываем всё в шапку, перемешиваем и тянем. Примерно так.
Кисловатое настроение и неважное самочувствие не способствовали искромётности фантазии, и меня хватило только на то, чтобы родить такое задание: "Жонглировать сырыми яйцами, в случае неудачи убрать за собой". Эля же, видимо, выдумала что-то обалденно уморительное, потому что писала у себя на бумажке с хихиканьем и ужимками.
Бумажки с заданиями были свёрнуты и брошены в шапку, перемешаны несколько раз, после чего каждая из нас вытянула по фанту. Я не спешила разворачивать своё задание, ждала, пока откроются другие.
— Блин, я не умею танцевать стриптиз, — фыркнула Элина подруга Маша.
— Что значит "не умею"? — нахмурилась Эля. — Задание есть задание, надо выполнять! Ну-ка, а мне что досталось? — Она развернула свою бумажку и уже сама недовольно скривилась. — Жонглировать яйцами? Пффф... Кто придумал этот бред? Я что вам — ковёрный клоун?
— Задание есть задание, — передразнила её Маша.
Мне было предписано исполнить танец живота.
— О, ё-моё, давай поменяемся, а? — Эля жадно протянула руку к моей бумажке. — Я это просто обожаю! Бляхо-мухо, это должен был быть мой фант! Ну пожалуйста, плиз, плиз, плиз-з-з-зз!
Она так умоляла, что я сдалась и согласилась выполнить собственное задание. Вслед за ней ко мне обратилась Маша:
— А может, лучше я яйцами пожонглирую? А то стриптизёрша из меня та ещё.
— Нет уж, всё, — твёрдо отказала я, не желая больше проявлять уступчивость. — Кому что досталось, то и выполняем.
Ну и, наконец, Ксения прочла своё:
— Поцеловать Лёню.
Судя по торжествующему хихиканью Эли, автором этого задания была она.
— Йессс, — прошипела она с соответствующим жестом.
— Ты придумала? — усмехнулась Ксения.
Но это и так было понятно. Теперь предстояло выполнить задания, и между нами разгорелся спор: кто первый? После минуты бестолкового кудахтанья я предложила следовать алфавитному порядку наших имён. Все с этим согласились.
— Ну, целуйтесь, — сказала Эля нам с Ксенией, потирая в предвкушении руки.
Ксения выполнила задание с нескрываемым удовольствием. Хоть это был и не французский поцелуй, но мои губы словно перцовой настойкой обожгло. Чтобы поскорее прогнать смущение, я потребовала:
