Элизабет Адлер - Летучие образы
— Я ответила, что ничего подобного не читала и у нас с Харрисоном прекрасные отношения…
— Она просто хочет отомстить тебе за каталог, вот и все! — раздраженно воскликнула Каролина. — Старается все запутать в вашей жизни.
— Дело в том, Каролина, — грустно сказала Джесси-Энн, — что до прошлых выходных дней у нас действительно все не ладилось. О, я знаю, что во всем виновата сама, мне нужно было больше времени проводить дома и не отдавать столько времени тому, чтобы поставить на ноги «Имиджис». Если бы я не спешила так удовлетворить свои честолюбивые замыслы… Совершенно очевидно, что я была слишком занята, чтобы читать сплетни о своем собственном муже! Он так много времени проводил в обществе Мерри…
— Я уверена, что это были только деловые отношения, — дипломатично ответила Каролина. — Разве ты сама не сказала мне, как счастливы вы были в прошедшие выходные дни?
— Это так, — произнесла она, просияв. — Может быть, я просто все придумываю теперь, когда Рашель вздумала раскрыть мне глаза на сплетни.
— У вас с Харрисоном всегда были такие великолепные отношения! — воскликнула Каролина. — Я всегда завидовала вам.
— Пока не встретила Келвина, — смеясь, закончила Джесси-Энн.
— Согласна.
Они улыбнулись, понимая друг друга.
— Хорошо, я возвращаюсь на работу, — сказала Джесси-Энн. — У меня встреча с Броди Флиттом через полчаса, хотя, думаю, на самом деле он хотел встретиться с Данаей. Кстати, где она?
Каролина пожала плечами:
— Все, что мы о ней знаем — она вернется на следующей неделе.
Джесси-Энн подняла глаза к небесам:
— Тайный любовник? Или уехала одна, вдвоем со своей камерой? Держу пари, что верно последнее. Броди Флитту придется пережить нелегкие времена с нашей Данаей. Пока! — Она порхнула по пушистому серому ковру к двери и на пороге обернулась, улыбаясь: — Знаешь что? Думаю, твой офис мне нравится больше, чем мой! Я просто уберу эти красные и голубые тона…
— Тогда подожди, когда с нами расплатятся! — засмеялась Каролина. Но когда дверь закрылась, улыбка исчезла с ее лица. Не было сомнений, что Джесси-Энн метили в сердце, причем отравленной стрелой. Каролина надеялась, что Харрисон образумится, и благодарила Господа, что Келвин не был таким деятельным, как Харрисон. Она даже представить не могла Келвина, мчащегося через континенты в погоне за девушкой; ему были очень удобны их отношения, ему нравился их дом, чтобы еще утруждать себя погоней за девушкой. Каролина знала, что если бы его вынужденные поездки не были связаны с работой, он всегда поджидал бы ее возвращения с работы. Лежал бы с босыми ногами на софе, со слегка спутанными светлыми волосами, а серебристый кот Космосталь удобно устроился бы у него в ногах. Бутылка их любимого шампанского охлаждается в холодильнике, и может быть, перед обедом они занялись бы любовью, а может быть, после, но может быть, и до и после обеда — все зависело от настроения.
Она громко рассмеялась от переполнявшего ее счастья. Ей хотелось прямо сейчас обнять Келвина и просто сказать ему, как она благодарна ему, что он сделал ее такой счастливой, такой безгранично счастливой.
ГЛАВА 28
Каролина с удивлением наблюдала, как Даная вихрем вылетела из студии, бросив через плечо своей ассистентке Фрости:
— Ради Бога, согласуйте свои действия.
С тех пор как месяц назад она вернулась из Вашингтона, казалось, она была на пределе. Больше, чем на пределе, думала Каролина. Она была похожа на одержимую женщину. Гримеры и парикмахеры скучали в безмолвии долгими часами, которые были вынуждены проводить в ожидании, модели тихонько переговаривались, с недоумением глядя на Данаю и за ее спиной делая друг другу знаки, что работать с ней просто невыносимо. Стилист Моника вынуждена была начать жевать бесконечные сладости, чтобы не нервничать, а бедная Фрости, разбросав всюду оборудование, старалась как-то влиять на нее и сдерживать, как готовый извергнуться вулкан.
В самом деле, со стороны Данаи было совершенно нечестно так обращаться с людьми, думала Каролина. Но фотографии Данаи были фантастичны, самые лучшие журналы хотели с ней сотрудничать, она была дорогим гостем для редакторов журналов мод.
Если вы работаете с Данаей, на вас падает отражение ее славы, поэтому, конечно, никто не уходил, но атмосфера в «Имиджисе» сильно изменилась. Каролине всегда нравилось думать, что «Имиджис» был чем-то вроде театрального клуба, где все друг друга знали и уважали талант каждой отдельной личности, но сейчас это больше напоминало какое-то провинциальное шоу с трагической развязкой. Даная-деспот — имя, которое прочно пристало к ней, хотя она об этом не знала, но Каролина очень опасалась, что они были правы.
«Совершенно определенно в этом замешан мужчина, разве не так всегда происходит?» — мрачно думала Каролина, спускаясь по лестнице и направляясь в третью студию, чтобы выяснить, что там было не так на этот раз. Гала рассказала, что все это происходило из-за Вика Ломбарди, телерепортера, с которым Даная познакомилась на съемках на острове Харбор. И конечно, с ним Даная сбежала в Вашингтон, оставив их на растерзание толпам раздраженных клиентов, перед которыми им нечем было оправдываться. Если это был способ Данаи так выражать свои чувства, то, несомненно, их отношения зашли далеко.
Она помедлила у дверей студии, пытаясь понять, что происходит внутри, но там царила тишина. Не было музыки, громких голосов, всхлипываний, смеха ребят из рок-группы. Больше не было ощущения, что здесь один за всех и все — за одного. Джесси-Энн и Даная были захвачены водоворотом событий собственной жизни и решали личные проблемы за счет «Имиджиса». А во всем виноваты мужчины!
Открыв дверь, Каролина увидела мрачную молчаливую сцену. Гала в коротком облегающем черном шелковом платье стояла, печально прислонившись к белой стене, сбросив замшевые туфли на каблуках, на лице с безупречно-изысканным макияжем — выражение усталости. Чтобы поддержать ее, Каролина ободряюще улыбнулась и подумала, что Гала обладает некоей магической красотой даже в выражении крайней усталости.
Фрости с банкой колы небрежно откинулась в кресле и выглядела бледной, но стойкой. Моника доедала какие-то сладости, обертки от двух конфет, съеденных раньше, скатанные в маленькие шарики, валялись под ногами. Гектор тихо курил в углу, хотя в «Имиджисе» курить было строго запрещено, а Изабель, облокотившись на ярко освещенный туалетный столик в уборной, внимательно разглядывала свое отражение в зеркале. Целый кронштейн изысканной одежды «от кутюр» нескольких лучших американских фирм ждал, пока Даная обратит на все это свое внимание, а рядом выстроились раскрытые чемоданы с аксессуарами — обувь, ремни, сумки, ленточки, шарфы.
