Джессика Марч - Очищение огнем
– Не желаю жертвовать своей карьерой, – объяснила она, – то есть, конечно, если у меня будет таковая.
Теперь, в двадцать восемь, Элси работала над докторской диссертацией, хотя, по ее словам, была не совсем уверена в правильности выбранной профессии биолога. Иногда ей приходило в голову, что она стала заниматься биологией из желания следовать по стопам матери.
– Грустная правда состоит в том, что в науке я ноль. Мне нравится проводить эксперименты, но пока добьешься результатов, семь потов сойдет. Я извелась, пока поступила в аспирантуру. Но, когда уже готова сдаться, вспоминаю, что придется вернуться домой, работать в химчистке, слушать нытье матери, повторяющей, что я упустила шанс в жизни, потому что не смогла выскочить замуж, пока училась в колледже.
И, взглянув на Кей, добавила:
– Бьюсь об заклад, ваша мать никогда не вбивает вам в голову подобные мысли!
– Нет, – просто ответила Кей, надеясь отвлечь от себя внимание.
Но Элси не пыталась скрыть ненасытное любопытство, полная решимости узнать, каково это – быть сексапильной женщиной, и хотя Элси показалась Кей дружелюбной и симпатичной, она в конце концов почувствовала раздражение от бесконечных вопросов о том, как и почему стала «кошечкой» и что это значило в ее жизни.
– Позвольте мне коротко объяснить, Элси. Может, некоторые женщины и считают, что подобные вещи помогают пробиться наверх, но я не из таких. И не очень отличаюсь от вас. Сражаюсь, чтобы завоевать свое счастье и не зависеть от того, подвернется ли выгодный брак или нет. Я скорее проживу одна, чем стану чьей-то любимой киской. Четыре года я проучилась в колледже, и все это время жила как монахиня. Надеюсь, что ответила на все ваши вопросы?
Столь неожиданный взрыв настолько ошеломил девушек, что обе замолчали.
День стоял ясный и солнечный. Крыша маленького автомобиля была открыта яркому солнцу и безоблачному голубому небу. Почувствовав теплое дыхание ветерка на лице, Кей поняла, что впервые за много лет вновь увидела пальмы. Глядя на белые гребешки океанских волн, Кей вновь и вновь спрашивала себя, когда и как она опять увидит Гавайи. Теперь она была гораздо ближе к родине, но денег все так же не хватало, а гордость удерживала от попыток вернуться. Презрение Мака по-прежнему больно ранило, и она не собиралась молить о прощении, прежде чем не сможет предъявить список достижений, имеющих ценность в глазах старика, заставить его позабыть о тех несчастных снимках. Впервые Кей сообразила, что, если сумеет убедить Пола Синклера присоединиться к ней и Лоре, потенциальной наградой может быть не сама радость работы на получение звания; нет, успех необходим для того, чтобы залечить раны, нанесенные прошлым.
Элси в конце концов призналась, что в лаборатории ходят слухи насчет того, что Кей попытается уговорить Синклера заняться другим проектом.
– Вы вовсе не обязаны вводить меня в курс дела, – прошептала она, – но я просто хотела знать, правда ли, что Пол…то есть доктор Синклер, уезжает отсюда…
В ее голосе звучали трогательно-тоскливые нотки. Несмотря на феминистское стремление Элси к независимости, Кей заподозрила, что перед ней классический случай безрадостной влюбленности аспирантки в наставника.
– Я собираюсь попытаться убедить его переехать в Балтимор, – призналась Кей.
Элси серьезно кивнула и вновь смолкла.
Через два часа показались ряды домиков в испанском стиле с красными черепичными крышами, типичные для пейзажа Санта-Барбары. Но вместо того, чтоб направиться в город, где находился университетский кэмпус, Элси свернула с шоссе и помчалась через поросшие дубняком каньоны гор Санта-Инез. Собирается показать окрестности?
– Я должна встретиться с доктором Синклером, как только приеду, – напомнила Кей.
– Знаю, но он просил привезти вас на ранчо. Вы остановитесь у него?
Кей собиралась снять номер в отеле, но теперь засомневалась, стоит ли сердить Пола Синклера, отказываясь от его гостеприимства.
Элси проехала еще шесть-семь миль по дороге, вьющейся у подножий покрытых зеленью холмов Санта-Инез, и, снова свернув, направилась к воротам в длиной деревянной ограде. Машина запрыгала по длинной грязной тропинке. Кей по-прежнему не замечала никаких признаков дома, кругом расстилались огромные бугристые поля бледно-зеленой, высушенной солнцем травы. Кое-где встречались крошечные рощицы. Пара ястребов парила на неподвижно раскинутых крыльях в безоблачном небе.
– Где ранчо? – спросила Кей, боясь, что студентка заблудилась.
– Мы на ранчо.
Элси обвела рукой окружающие просторы.
– Оно ужасно огромное – почти двести тысяч акров.
Кей припомнила прочитанные статьи – покойная жена Пола была богатой наследницей.
– Я всегда думала, что ранчо – это то место, где бродят бесчисленные стада.
– Должно быть, тут имеется несколько коров – гуляют, щиплют травку. Но док, в основном, держит лошадей, всего с дюжину, принадлежавших когда-то его жене. Вы знаете о ней?
Элси искоса взглянула на Кей. Та кивнула.
– Бедняга, – тихо пробормотала Элси. – Не знаю, сможет ли он когда-нибудь справиться с этим.
Казалось, девушка пытается сказать, что, если это произойдет, она будет рядом и готова ждать хоть сто лет.
Грязная тропа поднялась на холм и спустилась в пологую долину. За четверть мили впереди Кей увидела дом, построенный в стиле испанской гасиенды, с крышей из терракотовой черепицы и крытой лоджией, выступающей над патио.[40] Рядом отливал небесной синевой небольшой пруд. Вокруг центрального особняка были разбросаны хозяйственные постройки; за ними виднелись загон и пастбище, орошаемые широким ручьем, так что трава здесь была гуще и зеленее, чем на остальных полях. По пастбищу бродили лошади. Между зданиями находились фруктовые сады и огороды. За особняком росла рощица лимонных деревьев.
При виде дома Пола Синклера Кей заранее приготовилась к решительному отказу. К чему Полу покидать этот рай?
Когда Элси остановила машину, Кей заметила ряд деталей, делавших здание гораздо проще, менее величественным. Старый колодец, окруженный кирпичным цилиндром; рядом колода для поения лошадей. Входная дверь сделана из неполированных дубовых досок, а не резных, покрытых лаком панелей; деревянные вазы для цветов при ближайшем рассмотрении оказались просто распиленными бочонками, расколовшимися от времени и погоды. Краска на ставнях облупилась, по штукатурке вились трещины. Во всем виднелись следы небрежения и отсутствия ухода.
Кей вышла из машины и встала, наслаждаясь мирной сценой. Теплый воздух был так неподвижен, что с большого пастбища ясно доносились топот копыт и ржанье. Заметив, что Элси вынимает ее чемодан из багажника, Кей твердо решила остаться. Здесь так чудесно, и Синклер ее пригласил. Элси открыла входную дверь.
