Нестандартный формат (СИ) - "De Ojos Verdes"

Мужчина, кажется, и сам был на грани. С трудом оторвавшись от пылающего рта девушки, подкинул ее повыше, мазнул по изящным ключицам, затем резко и довольно грубо зубами оттащил ткань бюстгальтера в сторону и припал сначала к одному, затем к другому соску, рождая такую огненную реакцию в теле, что Ева самым натуральным образом завыла в голос, чего с ней тоже раньше не случалось, и выгнулась, уткнувшись макушкой в прохладный кафель. Но это ее ни капли не отрезвило.

Руслан что-то сотворил с ней. Невероятное. Масштабное. Каждая клеточка теперь находилась в его власти и пищала от восторга. Всё воспринималось несравнимо ярче, пронзительнее и честнее. Без стыда, без сдержанности и лишней скованности. Било в ней жизнью. Любовью. Страстью.

Атмосфера наэлектризовалась до предела. Они плавились от накала.

Поэтому, девушка лишь предвкушающе затаила дыхание, когда, перехватив ее одной рукой за поясницу, второй он быстро и совершенно нетерпеливо сдвинул трусики, оголяя самое сокровенное. В следующую секунду вернул свои ладони на прежнее место, сминая сочные полушария, и без церемоний одним толчком так же на весу ворвался в ее пульсирующий зной. Оба испустили стон. Замерли на мгновение. Руслан — от наслаждения. Ева — от внезапности и все же некоторого дискомфорта. Она не ожидала, что это будет так…туго. Да, как медик и человек знающий, она прилагала усилия, делала упражнения, чтобы восстановить прежнее состояние лона после родов, но ей казалось, что сейчас будет в разы легче принять его.

Ошибалась.

Сама не заметила, как вонзила ногти в ставшие от напряжения железными плечи и подалась вперед, столкнувшись с ним лбами. Пару секунд на скачущее дыхание, что смешалось в обоюдном порыве, слетало с ее губ — на его, с его губ — на ее. И Руслан, видимо, поняв без слов, делает шаг и приковывает Еву спиной к стене, давая более надежную точку опоры, пристраивается поудобнее и…одновременно с крепким поцелуем, кричащим о неиссякаемом голоде, начинает хлестко двигаться в ней, выбивая искры из глаз.

Плевать на остаточную боль! К черту нежность! Она готова терпеть, лишь бы вот так…с ним…цельно… Лишь бы хотя бы немного остудить это внутреннее пекло. Окутавший громящий озноб.

Требовательный мужской язык продолжает нырять в глубины ее рта, властвуя, повелевая подчиняться, млеть от проявления яростного желания. Остатки здравого смысла смело напрочь, стёрт какой-то стоп-сигнал. Позвонки бьются о прохладный кафель, пальцы перемещаются в мокрые черные волосы, оттягивают, зарываются, ласкают. Мужские ладони мнут ее ягодицы, продолжая вбиваться в жестком темпе. Странные ощущения рождаются в самом сосредоточении естества и заставляют вдруг стонать в такт варварскому натиску. Это запредельно.

Только не отпускай. Не отпускай больше никогда.

Удовольствие на грани беспощадности. Затмившее весь дискомфорт. Блистательное, ослепляющее, парализующее. Оно накатывает слишком внезапно. Ева к нему не была готова. Задохнулась, прерывая череду поцелуев, и потерялась в этом поглотившем ее чувстве, зажмурив веки. Не замечая, как бесконтрольно сжимает Руслана внутренними стенками, и, не слыша, как он рычит от этого действия над ее ухом, упав лбом на участок темной плитки рядом с ее откинутой головой.

Оказывается, он ждал, пока девушка успокоится. И когда она сумела открыть глаза, все еще дрожа от экстаза, сделал еще несколько выбивающих из нее дух резких движений, после которых молниеносно вышел и, продолжая поддерживать Еву руками, излился ей на живот с утробным рыком. А затем сгруппировался, притягивая к себе, и вместе с ней рухнул на пол в приплюснутое облако мокрой одежды.

Если бы существовал шанс выбрать свою собственную смерть, девушка обрисовала бы данный способ. Она и сейчас ощущала себя еле живой.

Оба порывисто дышали в попытке восстановить дыхание. Их слегка потряхивало. Звезды казались ближе, грязь и маета мира — дальше.

Спустя какое-то время решив, что пора включаться в реальность, Руслан поднялся на ноги, увлекая ее за собой. С досадой размыкая объятия, Ева последовала за ним, позволяя воде смыть остатки помутнения и взорвавшей действительность страсти. Кое-как собрала валяющиеся вещи, избавилась от неприятно липнувшего к телу белья и скинула все это дело в раковину, чтобы отжать. Вернулась в кабину и ополоснулась еще раз, пока любимый вытирался большим полотенцем, неотрывно наблюдая за ней через стекло.

Когда Ева вышла, он поймал ее своеобразным арканом, накинув махровую ткань ей на голову и вновь притягивая к себе вплотную, вызывая смех девушки старанием высушить ее самостоятельно «опытным» путем. Руслан улыбался в ответ, продолжая активно избавлять стройное тело от влаги, с сожалением отстраняясь на считанные секунды.

И в какой-то миг Еве…стало не до смеха. Прикосновения сделалаись точечнее. Чувственнее. Целенаправленнее. Нагретый клубами пара воздух затрещал по новой.

Непостижимо.

Они же только что…так отчаянно…иссушили друг друга. Казалось, до дна. Но, видимо, здесь и сейчас то, что происходило между ними, было бездонным.

Полотенце с характерным шлепком съехало на пол.

Мужчина и женщина застыли в этом мгновении. Глаза в глаза. Немигающе. Даже немного дезориентировано. Шарашило знатно. Стало немного страшно от уровня безумия, которое затягивало их с концами.

Одновременно сорвавшись друг к другу, молниеносно переплелись, сомкнувшись в бойком пряном поцелуе, и дернулись в сторону выхода. Дверь с грохотом ударилась о коридорную стену, когда комом оголенных искрящих проводов они вывались из ванной, не в силах отцепиться. Шлепая босыми ногами, быстро-быстро направились в гостиную, намереваясь миновать спальню. Но и Руслан, и Ева, не сговариваясь, резко остановились на пороге, и он осторожно глянул внутрь, всматриваясь в темноту. Нет, похоже, малышка крепко спала, будто зная, что родителям очень-очень надо остаться наедине.

И «покатились» дальше, вновь свившись.

Диван? Нет, его поверхности мало, чтобы удержать творящееся сумасшествие.

Ковер перед ним — самое то. Широченное поле для всевозможных действий. На нем получалось свободно перекатываться в неистовой борьбе, оказываясь то сверху, то снизу. Руки Руслана были везде: сжимали, ласкали, ныряли в самые потаенные места. Порождали всполохи огня, что разрасталось и поглощало ее испепеляющим заревом. Руки Евы же были в состоянии выполнять лишь одну функцию — держаться за его шею. Воздух переливчатым свистом покидал легкие, кислорода не хватало просто безбожно. Лютая жажда парадоксально только возрастала, накрывая их сметающей лавиной.

Тонкая грань между реальностью и забытьем была стерта в пользу второго, когда мужчина почти свирепо пресек дальнейшие попытки что-либо переиграть, пришпилив ее руки своими ладонями к мягкому ворсу, коленом развел девичьи бедра и моментально заполнил собой до предела, так и не выпустив губы из плена.

Ева рыдала от горячего шепота на ухо, от долгожданных признаний, от искренних обещаний. Умирала от счастья, от наполненности любовью. Не могла поверить, что они дошли до этой нужной точки… У самой — едва ли хватало сил и осознанности, чтобы что-либо произнести. Девушка в ответ вжималась в него с бесноватым исступлением и издавала протяжные бесстыдные стоны, извивалась, изгибалась, мчалась навстречу очередному затмению… И оно не заставило себя ждать. И снова — пронзительное марево. Потеря связи с действительностью. Дичайший экстаз, на какой-то отрезок времени швырнувший в другое измерение…

Очнулась она оттого, что Руслан бережно оттирал салфеткой ее испачкавшееся в сперме бедро.

И смутилась. Осознав вдруг, что лежит перед ним обнаженная с появившимся на теле после беременности изъянами… Повела плечом, съеживаясь в попытке укрыться от открытых ищущих взоров.

— Эй, — недовольно пробурчал он, разворачивая девушку к себе и требовательно приподнимая подбородок. — Что такое?

— Ну… — Ева замялась, отводя взгляд, но мужчина настойчиво склонился в ту же сторону, поймав его вновь. Пришлось сдаться и нехотя признаться в приобретенных комплексах. — В отличие от тебя, я изменилась не в лучшую сторону…