Людмила Бояджиева - "Рим, конечно Рим" или "Итальянское танго"
— Весна! — сказал Санта по-русски, щурясь на ярком свете аэропортовских просторов. — В Риме настоящая весна. — И посмотрев на опускающуюся по трапу спутницу, заметил, — Загорать тебе пора, детка. И витамины кушать.
Кристина повисла на предложенном Сантой локте, ощутив под пальцами липкую поверхность кожзаменителя. Да, живописная парочка — помятый «кавказец» в черной куртке и длинноволосая блондинка, виснущая на его руке — ну прямо картинка: «Привет из Сухуми!
Все-таки здорово иметь под боком настоящего мужчину. К чертям эти феминистские бредни! Как прост и легко все выходило у Санты — широкая улыбка, несколько слов, шуршание банкнот — и они едут по автобану во взятом напрокат автомобиле, мчатся навстречу поднимающемуся из туманной дымки солнцу.
— Включить радио или споем сами? — небрежно спросил Санта, заслоняясь от солнечных лучей козырьком.
Кристина даже подскочила от радости и захлопала в ладоши:
— Давай-ка во весь дух Санта-Лючию! Я буду подпевать.
— Нет, детка, это не Ла-Скала — боюсь, стекла полетят. Ты уж лучше потихоньку, а я помурлыкаю.
Но они распелись от души, пришлось открыть люк в крыше, и звук несся вслед за машиной, как полотнище победного знамени.
Обедали в придорожном мотеле на пластиковом столике, вынесенном подальше от шоссе в укрытие густо заросшего виноградной лозой штакетника. Душистый ветерок с холмов, покрытых яркой зеленью, полосатый шмель, настойчиво кружащий у яркой бегонии в стеклянной вазочке, клетчатая красно-белая скатерть, бормотание радио у стойки бара и гудки автомобилей на близлежащей оранжево-желтой заправочной станции «Agip» — все нравилось Кристине, щемило душу умилением. Хотелось думать, что они — обычная супружеская парочка, возвращающаяся домой — в один из таких симпатичных сельских домиков, что стоят вдоль дороги, под красной черепицей с кустами герани на балконах и окнах. А во дворе, на скошенном газоне, надувной бассейн, в котором плавают забытые детские игрушки…
— Может, мне купить зубную щетку и навестить мужскую комнату? нарушил мечты Кристины Санта. — Смахиваю на разбойника или пирата… Потерял где-то в Москве свой чемодан.
Он виновато посмотрел на Кристину, чистенькую, бело-розовую в своем любимом светлом джинсовом костюме.
— Никогда не видела столь свободного от багажа пассажира аэрофлота. Или ты стал кришнаитом? — тихо отозвалась она, наслаждаясь большим гладкокожим персиком.
Санта, действительно, путешествовал налегке. Выйдя из аэровокзала, он снял свою куртку и, аккуратно сложив её, оставил возле урны, а деньги и паспорт засунул в карман брюк.
— Хорошая вещица. У московских торгашей купил — итальянский товар, говорят. Может, кому-то ещё пригодится для поездки в Россию. Там такая одежда просто незаменима. Если хочешь попасть в милицию.
Санта вернулся из туалета умытым и тщательно причесанным — мокрые волосы лоснились смоляным глянцем, в воздухе разлился терпкий запах одеколона.
Он сидел на апрельском ветерке в одной клетчатой рубашке, почесывая бороду и делая вид, что млеет от жары. Кристина с удовольствием поглядывала на своего кавалера. Действительно, совершенно разбойничий вид, как тогда, в скитаниях по Югу, на берегу, овеваемом сладким ароматом цветущего дрока… Она с удивлением осознала, что это было лишь нынешней зимой.
— Я ведь ещё не видела, какая здесь настоящая весна. — Кристина глубоко вдохнула придорожный воздух.
— И какая? — насторожился Санта.
— Бурная, как местные мужчины и ароматная, как «Диориссимо».
— Это здесь, на шоссе?! Погоди, доберемся до фермы, будет тебе и Диориссимо, и Мадам Роша и даже сам Кристин Диор… Эй, детка, что случилось? — Санта схватил за руку внезапно побледневшую девушку. — Да что стряслось?
— Ничего… Прости. Наверно, от самолета. — Она старалась справиться с головокружением и внезапно подкатившей тошнотой.
— Что ты хмуришься? Зуб сломала? Или проглотила косточку персика?
— Это… это… пустяки, — прошептала Кристина онемевшими губами, сдерживая дурноту. — Извини, мне надо в туалет…
Она поспешно скрылась в дамской комнате.
Санта поджидал её у двери.
— Что произошло, дорогая?
— Стошнило. Теперь все нормально.
— У тебя замедленная реакция. Обычно людей тошнит во время полета.
— Разве ты ещё не понял, что твоя подружка — сплошная аномалия?
— Счастье еще. что не хнычешь. Не выношу капризы.
— А как же твои планы насчет кучи детей с очаровательной австрийкой? напомнила она Санте.
Тот непонимающе округлил глаза и, вспомнив, подмигнул:
— Я же просто дурил, детка. Хотел повеселить… Терпеть не могу детей вообще и австрийских, тем более.
— Это ещё более смешное заявление. Считай, я хохочу как помешанная. Кристина поднялась и решительно направилась к машине. — Мы, наконец, можем ехать?
Настроение было испорчено. Что означало это заявление Санты? Вероятно, он понял причину недомогания и шутя дал понять Кристине, что ребенком его не завлечешь. Противные мысли, от которых сияющий весенний день стал досадно ненужным, как веселье за соседской стеной. «Не беспокойся, насмешливый болтунишка, тебе не узнать, чей малыш улетит со мной в июне в Москву!» — подумала Кристина, надеявшаяся, что до пяти месяцев ей удастся скрыть от окружающих свое положение. Пока что изменения в её фигуре опасений не вызывали — лишние пара сантиметров в талии не играют роли для работницы фермы. Да и все десять тоже — ведь не станут же её там фотографировать для рекламы! Кристина молчала, погрузившись в свои мысли.
— Заметила, мы все время едем за солнцем? На восток — прямо к берегам Адриатики. Свернем направо неподалеку от местечка Васто и, считай, почти дома. — Весело сообщил Санта. — Сказочное место — холмы, долины, синее море, а в нем плавает островок Тремити…
Он тревожно посмотрел на свою спутницу:
— Эй, детка! Тебя опять укачало? Потерпи и посмотри вон туда — правда, неплохо?
Двухэтажный, ярко выбеленный дом с темными деревянными перекладинами в английском стиле был виден издалека. Он стоял у подножия холма, выделяясь среди зелени буковых крон белизной стен и новой сочно-терракотовой черепицей.
— Выглядит отлично! Это и есть «ферма»? Забавное у тебя представление о деревенской убогости, — хмыкнула Кристина, которой Санта обещал предоставить нечто похожее на бабушкино «подмосковное поместье».
— Где твои чемоданы? Ах, я забыл — ты совсем без багажа. Сегодня же или завтра сгоняем в город за всем необходимым. Я-то уже запасся рабочей одеждой и слесарным инструментом. Впрочем, тебе ничего особого не понадобится — две-три ночные сорочки и парочка бикини. Форменное платье для горничных граф заказал сам.
