Джулиет Мид - Капкан любви
Но ничего этого не было. Небо было серым, затянутым предвещающими дождь облаками. Чарльз и Джек были одеты почти одинаково — в древние вельветовые брюки, такие старые, что их настоящий цвет давно был неразличим, и потертые, вылинявшие рубашки. Мелисса была одета в стиле синего чулка — в длинную, бесформенную серую юбку, толстое черное трико, черный свитер с закрытой шеей и самый старый твидовый пиджак Чарльза, чтобы защититься от холодного ветра, разгуливающего по лужайке для крокета. Тедди думала, что Мелисса оделась еще хоть как-то элегантно, тогда как сама она выглядела настоящей оборванкой. Она была в старых джинсах в обтяжку, которые держала у Матти для подобных случаев, и желтом шерстяном свитере, купленном ее бабушкой не меньше, чем двадцать лет назад. Тедди любила старую одежду, но признавала, что этот свитер так стар, что им побрезгует даже моль. Джинсы, напротив, выглядели по последней моде, но Тедди не сознавала этого. Они были линялого бледно-синего цвета, местами переходящего в белый, и разодраны на коленях.
Вся четверка вместе составляла странную картину. Они не пили «Пиммс» — они пили из кружек обжигающий кофе, который приносила миссис Бартон, добавляя в кофе виски Чарльзу и Джеку, но не делая подобного одолжения дамам. И они не восклицали: «Хороший удар, старина!». Две женщины играли против двоих мужчин, и каждый раз, когда Чарльз выбивал мяч Тедди с поля или Тедди вышибала мяч Чарльза на милю прочь, они кричали друг другу «Ублюдок!» или «Дохлая старая корова!» — предел английской благовоспитанности.
Постепенно дух соревнования овладел всеми. Когда Тедди с Мелиссой победили, они кинулись друг другу в объятия, крича и вопя, словно пара форвардов «Вест Хэм» после забитого гола. Джек и Чарльз сдались, досадуя и бормоча о том, что женщины жульничали и вообще им просто повезло.
Когда Матти вернулась из церкви, было позже семи часов вечера. Тедди с гостями уютно устроились перед камином в маленькой гостиной, все еще споря о том, по правилам ли был выполнен удар Мелиссы в последние ворота. Матти остановилась в дверях и с улыбкой покачала головой.
— Я никогда не думала, что буду говорить так, но младшее поколение опустилось до уровня собак, — с притворным гневом сказала она. — Скоро ужин, а я никогда еще не видела такого сборища оборванцев!
Джек и Мелисса взволнованно вскочили на ноги. Они впервые были в Грейт Вишфорде и пока еще не привыкли различать, когда Матильда Винингтон-Смит говорит серьезно, а когда притворяется. Чарльз и Тедди, хорошо знавшие старую леди, встретили ее слова гораздо спокойнее.
— Бабушка, дорогая, ты хочешь, чтобы мы оделись к ужину? — спросила Тедди, покачивая босой ступней ноги в драных джинсах, закинутой на подлокотник кресла.
— Я настаиваю на этом! — свирепо ответила Матти, а затем с улыбкой объяснила Мелиссе и Джеку. — Это не для моего удовольствия, понимаете, это для миссис Бартон. Она очень серьезно относится к своей стряпне, будет лучше, если мы оденемся соответственно.
Тедди вылила полбутылки душистого масла в свою ванну. Она любила гостить у своей бабушки. Ей нравилось, что в ванной комнате для гостей полно странных, старомодных бутылочек с экзотическими субстанциями — другого слова и не подберешь — масел, мазей и тоников для кожи, что полки заставлены вместительными хрустальными склянками с солями для ванн и белым порошком талька. В медицинском шкафчике не было ни «Амадин Экстры», ни «Хедекса» — там была масса штучек наподобие каламиновой примочки или тигрового бальзама — целебных средств, которыми Матильда пользовалась еще в Индии и продолжала пользоваться в Уилтшире. На подоконнике громоздились фарфоровые банки ручной росписи, заполненные вытяжками и настоями, такими старыми, что утратили запах, но Тедди знала, что содержимое банок приготовлено из трав, выросших в саду Матильды.
Только три уступки современной жизни сделала Матильда. Особняк имел новейшее центральное отопление, поэтому в нем никогда не было холодно. Полотенца, повешенные в ванных, были из лучшего белого махрового хлопка, а не те старые, тонкие, жесткие хлопковые тряпки, с которыми она выросла. Кроме того, она постоянно выписывала «Файнэншиэл Таймс», хотя презирала «Телеграф». Ее муж Натаниэль имел привычку читать «Файнэншиэл Таймс» за завтраком, а когда он умер, Матильда не стала прекращать подписку. Теперь, как было известно Тедди, она сама жадно читала ее.
Тедди откинула голову на край ванны и окунулась в горячую, душистую воду, что-то напевая вполголоса. Она и сама не знала, что напевала.
Матильда первой спустилась вниз и дала миссис Бартон распоряжение принести напитки в гостиную. Она стояла в просторной оконной нише и рассматривала вьющиеся по решетке розы, дожидаясь появления внучки и ее гостей. Матильду интересовал Джек Делавинь. Тедди позвонила ей в четверг, чтобы спросить, можно ли ей пригласить сюда на выходные Чарльза с подружкой, а в пятницу после обеда позвонила еще раз, чтобы узнать, можно ли ей позвать сюда своего гостя. Об экзотическом французе не было упомянуто ни слова. Матти ничего не знала о Джеке. Тедди никогда не упоминала о нем прежде, да и сейчас не дала касательно его никаких объяснений. Однако, наблюдая за Тедди и Джеком, Матильда заметила, что они посматривают друг на друга, особенно тогда, когда видят, что другой смотрит в сторону.
Она услышала, как сзади кто-то откашлялся. Оказалось, что в комнату вошел Джек. Он держал в руке бокал с вином.
— Вам что-нибудь налить? — предложил он.
— Спасибо, Джек. Розовый джин, пожалуйста.
Джек плеснул джина с содовой и положил кубики льда. Ему нравилась старая леди. Ему нравилось, что в ее умудренном, видавшем виды лице можно было узнать умные глаза Тедди, что в старшей женщине была заметна та же непоседливость, та же искорка любопытства, что и во младшей. Было несомненным, что Матильда Винингтон-Смит оценивала его, и было несомненным, что она не спешила с заключениями. Это ему тоже нравилось. Она была женщиной, оставляющей окончательное суждение до полной уверенности, и Джек чувствовал, что Тедди станет такой же. Временами она была порывистой. Конечно, Тедди бывала и опрометчивой, как она ясно дала ему понять. Но мудрость, светящаяся в ее зеленых глазах, была безвозрастной, и он видел ее в Тедди так же ясно, как и в ее бабушке.
— Вы хорошие друзья с Теодорой, — Матильда выговорила эти слова как факт, не требуя подтверждения.
— Мы не давние друзья, но, надеюсь, хорошие, — согласился Джек.
— Джек, простите мне прямоту, но у меня есть привычка говорить то, что я думаю. Я полагаю, что возраст позволяет мне несколько большую свободу, чем молодым людям. Вы с моей внучкой только друзья, или больше, чем друзья?
