Алиса Ростовцева - Даже не думай! (СИ)
— Не твое дело!
— С тех пор, как я залез в это болото, оно перестало быть только твоим. Ну, так что?
— Ничего! Закрыли тему!
— Ветрова, — Тимур позвал меня так мягко, что я невольно снова на него посмотрела, заинтригованная такой резкой сменой настроения. Керимов смотрел на меня удивленно. — Ты же не хочешь сказать, что Князев был… — ища подтверждения своим словам, Тимур окинул меня взглядом с ног до головы, — первым?
Все…
Приплыли.
Я не смогла даже зажмуриться. С ужасом посмотрела на Керимова и промолчала. Кровь пульсировала в висках, я чувствовала себя загнанной в ловушку. Мне было куда страшней сейчас сидеть напротив удивленного Тимура, чем разговаривать пятнадцать минут назад с Князем. Мнение последнего меня не волновало. Но разговор с Керимовым вдруг заставил меня иначе взглянуть на то, что я натворила.
— Ясно, — как-то преувеличено бодро заявил Тимур.
А я поймала себя на мысли о том, что мечтаю сбежать из салона авто, где Керимов смотрел на меня пусть и без осуждения в глазах, но явно неодобрительно.
— Если не секрет, конечно, — в голосе Тимура опять звучало ехидство, — ты никого получше найти не могла? Почему именно Князь?
Даже если бы мне приставили пистолет к голове и сказали «убьем, если не скажешь», я, вряд ли, смогла бы найти в себе силы открыть рот. Тот факт, что Керимов без труда выяснил все то, что я так тщательно от всех скрывала (и собиралась скрывать до конца своих дней), не просто меня шокировал. Я испытывала такое жуткое чувство стыда, будто только что священник уличил меня в страшном грехе.
— Ты чокнутая, ей-богу.
Больше не говоря ни слова, Тимур отвернулся. Спустя секунду послышался рев мотора, и мы плавно тронулись с места.
* * *Мы молчали до самого дома. Тимур лихачил, постоянно подрезая более тихоходных соседей по трассе и перестраиваясь из ряда в ряд. Я вжималась в сиденье и полдороги закрывала глаза в самые острые моменты дорожной гонки. Меня впервые мутило от быстрой езды. А еще мне по-прежнему было стыдно. Тишина, повисшая в машине, была невыносимой.
— Какие у тебя планы на вечер? — без всякого выражения поинтересовался Керимов, когда мы припарковались у моего подъезда.
— Встречаюсь с друзьями.
— С Флеймом? — уточнил Тимур, будто имел право требовать отчет о моих передвижениях.
И этот вопрос сорвал мои тормоза. Я вдруг поняла, что финала этой истории в ближайшем будущем не будет. Тимур так и будет крутиться рядом со мной, решая свои проблемы за мой счет и прикрываясь моей «широкой» спиной.
— Что ты привязался ко мне? — я кипела от гнева. Вся накопленная за день злость выливалась на Тима. — Какая тебе разница, где и с кем я буду? Твоя репутация, как мы выяснили, тебя не волнует, знакомых твоей семьи поблизости нет. Тебе не для кого притворяться.
Керимов хмыкнул.
— Заканчивай истерику, ты глупо выглядишь.
— Я не выгляжу глупо. Я так по жизни себя веду. Ты сам твердишь мне об этом на протяжении десяти лет, — я расплылась в улыбке. — А вот твоя Мари, которая сегодня устроила драку, вот она выглядела вообще больной. Ты коллекционируешь идиоток? Поэтому ко мне привязался, да?
— О чем ты?
О, золотой мальчик, удивлен! Как мило.
— О том, что ты ни хрена мне не сказал, что собираешься продолжать наш фарс. Не предупредил, что собираешься кинуть Заречную.
— Что бы это изменило? Я бы бросил ее независимо от тебя.
— Спасибо, что сообщил! Если ты ее бросил «независимо» от меня, какого черта, она пыталась вправить мозги мне?
— Что? — Тимур от удивления говорил чуть слышно.
— Ничего! Твоя пассия популярно объяснила мне, кто я и кто ты. Твоя бывшая уверена, что ты ее променял на меня. С чего она так решила, ты не знаешь?
Керимов промолчал. А я усмехнулась.
— Так вот, Керимов, чтобы все было предельно ясно, слушай внимательно. Ты. Мне. Не нужен. Ни в качестве друга, ни в качестве любовника. Ни даже предмета интерьера в непосредственной близости от меня. Я не играю с тобой в эти игры.
Тимур чертовски мило усмехнулся в этот момент, словно услышал что-то смешное. Стало обидно.
— Я никогда не напрашивалась к тебе в подруги, — произнесла тише. — Мне никогда ничего не было от тебя нужно. Я обещала, что забуду о твоем существовании. Перестану донимать в универе. Что тебе еще от меня надо?
Керимов открыл рот, чтобы мне возразить. Но я успела первой.
— И ничего не говори о своей матери и твоем великом плане обвести ее вокруг пальца. Только не за мой счет, хорошо? Найди среди своей свиты какую-нибудь дуру, и она с радостью изобразит тебе все, что угодно. Меня только не трогай. Пожалуйста.
Я схватилась за ручку, чтобы убраться прочь из машины. Дернула раз, второй.
— Я заблокировал двери, — заметил Керимов, спокойно наблюдая за моими попытками выйти наружу. Я зажмурилась, растирая ладонями горящее лицо. Когда это кончится?! Зачем он делает это?
Но Тимур не торопился что-то мне объяснять. Молчал и следил за мной.
— Успокоилась? — поинтересовался Керимов спустя минут десять, когда я устало откинулась на сиденье. Все это время, поставив локти на колени, я неподвижно сидела, спрятав лицо в ладонях.
— Да. Все нормально. На меня находит, как видишь, — убрала со лба мешающиеся локоны, натянуто улыбнулась.
Он снова меня не услышал.
— Это было справедливо, — примирительно заметил Керимов. — Я не подумал, что разговор с Мари тебя затронет.
Я пожала плечами.
— Заречная считала тебя своим парнем. А ты променял ее на не какую-то…, — я не стала уточнять кого. — Для нее это удар по самолюбию, бла-бла-бла.
— Я ни на кого ее не менял. Не понимаю, что она себе вообразила.
— Не притворяйся. Ты сам устроил представление на Синицине. Кто-то поделился этой новостью вконтакте.
— Чайкина?
— Может быть.
Мы поговорили с Тимуром еще пять минут.
— Ты меня не слушаешь…
— Что?
— Что я только что сказал? — Керимов усмехнулся.
Я пожала плечами. Разглядывая обивку салона, я, кажется, на минуту перестала следить за словами Тима. А он как раз расписывал мне преимущества нашей сделки.
— Я устала, — ответила спокойно. — И ничего, совсем ничего не хочу. Просто отпусти меня.
Я снова схватилась за дверную ручку.
— Подожди, — голос Керимова звучал глухо.
Удивленный и ни черта не понимающий, Тимур смотрел на меня.
Я, что, серьезно? Хочу уйти?
Только сейчас он вдруг осознал, что я не шучу. Недоверие было написано крупными буквами на его лице. Керимов настолько привык добиваться своего, что сейчас он просто не верил в искренность моих слов. Я должна была слушать его и делать лишь так, как он скажет.
