Пат Бут - Сестры
Билли опустил глаза:
– Да, я вернулся. У меня студия в Венисе. В Нью-Йорке слишком холодно и грязно.
Он хохотнул.
– Замечательно. Как-нибудь нужно приехать и посмотреть.
– Да, конечно, Джейн. Приезжай. Как насчет ленча завтра?
В его голосе прозвучало желание.
Не выйдет, Билли Бингэм. Молодой, амбициозный, переменчивый Билли. Однажды ты бросил меня. Больше такое не повторится.
– Нет, завтра я не могу. И ни в один другой день ближайшие две недели. Слишком много дел в студии. Позвони мне как-нибудь.
Она не назвала своего номера телефона, и Билли знал, что ее номер не указан в телефонном справочнике. В «Беверли-Хиллз» телефонная книга была толщиной с часы Пьяже. Секунду он раздумывал, спросить номер самому или не стоит. Но что-то в ее глазах отсоветовало ему рисковать.
Парень, подскочивший к ним, не представлял собой выдающееся зрелище, но он был великий и обещал стать еще более великим. У этого самоуверенного хлыща уже начала появляться лысина, щеки покрывала небритая щетина.
– Привет, Брюс!
В голосе Джейн звучал восторг. «Ночи» давно превзошли «Лунный свет», но Брюс Уиллис не возражал, потому что он был великим. Его включили в Три-Стар, подписанный Мотауном, и у него был недавно возобновленный пятимиллионный контракт с Сеаграмом.
«Ты должна потанцевать со мной, девушка мечты. Задам тебе перцу», – казалось, говорила его кривая ухмылка.
То было приглашение, от которого никто не отказался бы.
Билли Бингэм опустился в кресло. Перед ним пережаренная рыба-меч беспокойно соседствовала с бокалом «Перриера». Он же следил, как Джейн скользила по танцевальной площадке.
Люси устроилась в пустом кресле и ободряюще улыбнулась Кэти.
– У тебя отличное платье, – сказала она.
– Спасибо. Не запомнила, как тебя зовут.
– Люси Мастерсон. Я делаю отличные фотографии прекрасных девушек, таких, как ты.
– Люси занимается порнофотографией, – сказал Билли Бингэм.
– Давно видел Джули Беннет? – нанесла ответный удар Люси.
Она повернулась к Кэти.
– Билли, бывало, «работал» на Джули Беннет, до того как стал известным.
– О, неужели, Билли? Ты никогда не рассказывал мне. Что ты для нее делал? Я считала, что она писательница.
– Был личным помощником, не так ли, Билли?
Намек был абсолютно прозрачным. Он был ее катамитом, под этим замечательным словом греки подразумевали «мальчика, используемого для противоестественных целей».
Лицо Билли потемнело.
– Интрига закручивается, – осторожно проговорила Кэти. – Какие же персональные услуги ты оказывал Джули Беннет?
– Может быть, ты лучше спросишь об этом у ее сестры? Она танцует с Брюсом Уиллисом вон там.
Гудящий ночной клуб внезапно стал безмолвным.
– Что ты сказал? – У Люси Мастерсон отвисла челюсть от изумления.
– То, что слышала, – проговорил Билли Бингэм.
Часть пятая
ЗАВТРА БУДЕТ НОВЫЙ ДЕНЬ
– А теперь тебе не все равно? – прошептала Скарлетт.
Ретт Батлер не ответил. Он подхватил ее, оторвав от земли, мощные руки так стиснули трепещущее тело, что у нее перехватило дыхание.
– Я всегда любил тебя, Скарлетт, – сказал он.
Джули Беннет. «Завтра будет новый день»23
Сидя в ванной, Джули Беннет могла видеть горы. В Южной Калифорнии очень важно было иметь ванную с видом. В остальной части Америки спальни, и особенно ванные комнаты, считались сугубо частными местами, где происходили восхитительные интимные действа. В редких домах на океанском побережье в таких местах, как Палм-Бич, окна спален выходили на море. Если была возможность смотреть наружу, значит, существовала вероятность, что некий Подглядывающий Том сможет заглянуть внутрь, а в стране, отводившей сексу более важное место, нежели чистоте и благочестию, ничего хуже этого не существовало. Но Джули Беннет как-никак была урожденной англичанкой. А англичане не придерживались подобных табу. Там секс имел довольно низкий рейтинг – несомненно, ниже садоводства, наблюдения за жизнью королевской семьи и собак. Если кто-нибудь хотел забраться на гору, чтобы увидеть ее обнаженной, то подобная инициатива и усилия заслуживали награды.
Подобно океану, гора никогда не была одинаковой – она менялась день ото дня, от минуты к минуте. Игра света как бы создавала новые формы, цвета перемешивались, разделялись и соединялись в новой комбинации в этом вечно движущемся калейдоскопе.
Джули лежала на спине, окруженная пузырьками, ожидая, когда водяные струи вновь вспенят воду, и смотрела в большое окно, расположенное сбоку от ванны из розового мрамора. Со всех сторон ванну окружала полка в два фута шириной, чтобы все необходимое находилось на расстоянии вытянутой руки: огромные кувшины с банными маслами «Опиум», «Алоэ», зеленый хвойный экстракт, поставляемый от Пенхалигона из Лондона; большая мочалка от Фортнума; стаффордское блюдо, наполненное кусками мыла различных сортов – «Диор», «Флорис», «Роджер Галет»; кипа хрустящих полотенец из Белого дома на Бонд-стрит с вышитыми на них инициалами ДБ.
Справа, достаточно далеко, чтобы не облить водой, но в пределах досягаемости, лежал блок дистанционного управления звуковой и телесистемами. Пресытившись видом горы, она могла выбрать любой из ста каналов спутниковой связи и посмотреть программу на встроенном в стену двадцатидюймовом экране монитора или включить восьмиканальную стереосистему, звучание которой можно было слушать в любой из комнат огромного дома.
Таймер отмерил заданный интервал, и жесткие струи воды, бившие из многочисленных отверстий, начали покалывать и пощипывать расслабленное тело Джули. Вокруг шеи плясали пузырьки «Опиума», выстреливая восхитительным ароматом, отвлекавшим внимание от других ощущений. Подобные ванны чрезмерно расслабляли, поэтому бокал бледно-розового шампанского «Пол Роджер» 1976-го не вносил диссонанса – разве что вино нагрелось. Проклятье! Джули презрительно скривила губы и, не раздумывая, вылила содержимое бокала в ванну. Около пятнадцати долларов. Может быть, больше. Она протянула руку к серебряной корзинке со льдом и наполнила еще один бокал. Двенадцать. Ей следовало бы сидеть и писать, а не потягивать шампанское, слушать Моцарта и планировать уничтожение замечательной карьеры.
Взяв белый радиотелефон, она набрала междугородный код 212. Это дело не отнимет много времени.
– Говорит Джули Беннет. Вы уверены, что все прибыло? Вы их пересчитали и проверили? Сорок работ Бингэма. Вы уверены? Хорошо! Я позвоню.
Положив телефон, она взяла свою адресную книжку. Быстро вытерев руки полотенцем, открыла ее на букве К, снова взяла трубку и набрала другой номер в Нью-Йорке.
