Мариус Габриэль - Авантюрист
— И все эти тринадцать лет я никогда не переставала думать о тебе, — добавила она тихо. — О тебе… и о ней.
Наступило долгое молчание.
— А я нет, — отозвался он наконец. — Я не думал.
Она отстранилась, порывисто дыша.
— Пойду вымою посуду.
— Нет. Тебя ждет постель. И я не надеюсь увидеть тебя раньше, чем через двенадцать часов.
— Спасибо, Райан.
Он взял ее руку и поднес к губам.
— Тебе спасибо, что привезла ее ко мне. Я ее не оставлю. И тебя тоже.
Ребекка устало поплелась в спальню.
Она проснулась в семь утра, проспав с перерывами двенадцать часов, как Райан и предсказывал. В доме было тихо. Почти метровой толщины стены не пропускали внутрь никаких звуков. Тереза мирно спала рядом, приоткрыв губы.
Ребекка тихо соскользнула с постели. Стараясь не потревожить Терезу, она приняла душ, оделась и, осторожно прикрыв за собой дверь, прошла по коридору на переднюю веранду. Райан стоял, опершись о деревянную загородку, и рассматривал в бинокль горы. Высокий, худощавый на фоне золотистого неба.
— Привет, — сказала она, почему-то робея. — Чем любуешься?
— Вот, посмотри. — Он показал пальцем на орла, который парил между горными вершинами. Его огромные крылья едва двигались. Прекрасное зрелище.
Райан повернулся. На нем были джинсы и белая рубашка с высоким воротником и старинными серебряными пуговицами. Серебряная инкрустированная пряжка на стягивающем стройную талию поясе тоже выглядела старинной.
— Как спала?
— Как убитая. Зато сейчас чувствую себя замечательно.
— Как Тереза?
— Все еще спит мертвым сном. Как хорошо-то, Господи! Я уже давно не испытывала такого спокойствия.
— Принести кофе?
— Да, пожалуйста.
— Сейчас.
Она залюбовалась пейзажем. Воздух был прохладен и сух, склоны гор, которые весной покрывались цветами, сейчас только чуть зеленели. Трудно было представить, что эту безмятежность может что-то нарушить.
Райан возвратился с двумя чашками кофе. Они вышли в сад. Он потянулся крепкими сильными пальцами за ее рукой, и она позволила ему ее взять. Гигантское небо было наполнено мягкими, пушистыми белыми облаками, которые купались в золотых солнечных лучах. Близость Райана делала все ужасы, через которые она прошла, как будто нереальными.
— Опиши мне, пожалуйста, припадки Терезы, — сказал он.
Ребекка в клинических терминах подробно описала то, что происходило с Терезой.
— А нарушения сна? — задумчиво произнес Райан, когда она закончила.
— Время от времени.
— Страдает ли она временной потерей памяти? Может быть, забывает, кто она, двигается, как зомби? Вот ты вчера предположила у нее раздвоение личности. Она это каким-нибудь образом при тебе обнаруживала?
— Слава Богу, нет.
Райан вздохнул.
— Я тут усмотрел парочку интересных особенностей. Согласно твоему описанию, во время этих припадков она произносит какие-то фразы. Но слышит ли она в этот момент, что ей говорят, и может ли потом это вспомнить?
— Да.
— Недержание мочи, которое имело место, было частичным?
— Да.
— Это все указывает, что кора головного мозга во время приступа у нее функционирует правильно.
Ребекка кивнула:
— Значит, это определенно не эпилепсия. Я тоже пришла к такому выводу.
— Нет, это не эпилепсия.
— Рай, но ведь она не прикидывается.
— Она и не смогла бы так прикидываться, — ответил он. — Ты когда-нибудь имела дело с истерией как с клиническим феноменом?
— Довольно поверхностно.
Он покачал головой.
— Для приступа настоящей истерии обязательно нужны мотивы. Нет, Тереза не устраивает пантомиму. Это у нее попытка бегства, попытка избавления от тяжелых стрессовых ситуаций. Внешне это выглядит как сильный эпилептический припадок, но в отличие от эпилепсии приступы истерии никогда не возникают, когда пациент находится в одиночестве или в какой-нибудь ситуации, угрожающей жизни, как, например, при пересечении оживленной улицы.
Ребекка внимательно слушала.
— Значит, пока у нее не возникнет стрессовой ситуации, припадков ждать не следует.
— Это верно, — согласился Райан.
— Привет, — произнес с веранды тихий голос.
Они обернулись. На Терезе был бежевый свитер, который доставал ей до колен. Судя по всему, принадлежал он Райану. Она ошеломленно разглядывала Райана и Ребекку.
— Я с трудом соображаю, где нахожусь.
Райан улыбнулся:
— Ты здесь. Вот и все.
Они позавтракали вместе, после чего глаза у Терезы сделались более осмысленными. Ребекка заметила, что она не может оторвать их от Райана. Это совсем не то, что было у нее с девочкой. Тереза знала, что это ее отец, а она его дочь. И Ребекка завидовала Райану. Ей же до самого последнего времени приходилось, находясь рядом с Терезой, сдерживать себя изо всех сил.
Райан предложил Терезе съездить с ним в больницу.
— Мне нужно просмотреть отчеты ночных сестер, — сказал он, — и сделать обход. Большинство моих пациентов примерно твоего возраста, Тереза. Они будут рады с тобой познакомиться. Поедешь со мной?
Тереза посмотрела на Ребекку:
— А ты?
Та кивнула:
— Конечно.
— Ты говоришь по-испански? — спросил Райан Терезу.
— Нет.
— Это не имеет значения. Дети всегда найдут способ пообщаться. Пошли.
Больница была очень бедной, особенно по сравнению с той клиникой, в которой работала Ребекка. Ей даже было немножко стыдно. Все оборудование устарело уже лет двадцать назад, палаты переполнены, ассортимент лекарств оставлял желать много лучшего. Единственное, что было точно таким же, это маленькие несчастные липа, такие же восхитительные победы и трагические неудачи.
Ребекка сразу увидела, что Райан прирожденный педиатр. И не только по своей врачебной квалификации, но и просто как личность. Именно личность доктора — Ребекка это хорошо знала — играла решающее значение в критических случаях, когда решался вопрос жизни и смерти. Казалось, от одного его присутствия пациентам становилось легче. Они оживлялись и начинали улыбаться.
Ребекка завидовала ему и в этом тоже. Она знала, что сама обладает подобным даром только в малой степени. При ее появлении маленький пациент редко начинал сиять улыбкой. Видимо, она была слишком холодна и официальна. У Райана это было от Бога.
Тереза была очарована Райаном так же как и его пациенты. Она не отходила от него ни на шаг.
Ребекке хотелось крикнуть ей: «Послушай, ведь я тоже врач! Я тоже могу лечить больных детей!» — но она понимала, что такая ревность глупа. Да, сейчас Тереза забыла о Майкле Флорио и Девон. Но можно не сомневаться, что это только на время. Она их обязательно вспомнит, и не известно еще, что тогда будет.
