Бог Войны (ЛП) - Кент Рина

Я хочу его всем своим существом. Я люблю его своим неполным рассудком и сердцем, которое он когда-то разбил и которое излечилось только благодаря его безусловной заботе и защите. Последние пять месяцев были жестоким адом, потому что я не могла к нему прикоснуться.

Я не могла уткнуться лицом в его шею и заснуть, вдыхая его запах.

Я не могла видеть его взгляд, когда он смотрел на меня.

Все это время я голодала, тосковала, была полностью потеряна, разбита сердцем и побеждена.

И все же именно мысль о нем заставляла меня усерднее работать над собой. Я хотела стать целой, чтобы больше не причинять ему боль и не быть его слабостью.

Я хотела стать лучше, чтобы все его жертвы ради меня не пропали даром, но я не могу признаться в этом вслух из страха выставить себя дурой.

Снова.

— Что ты здесь делаешь? — тихо спрашиваю я.

— Хендерсон сказал, что ты упала, но он явно солгал, — его глаза сужаются, когда он внимательно оглядывает меня с головы до пят. Момент заканчивается слишком быстро, когда он издает измученный вздох и отворачивается. — Я больше не буду тебе мешать.

Мышцы его спины напрягаются под рубашкой, когда он твердыми шагами идет по мощеному тротуару.

Подожди.

Я делаю шаг вперед.

Подожди.

Я кричу в своей голове.

— Подожди, — шепчу я, но он не слышит меня и продолжает удаляться.

Вне досягаемости.

Прочь из моей жизни.

— Я хочу вернуть свои вещи! — я кричу во всю силу своих легких.

Он резко останавливается, но не оборачивается.

— Спроси Сэм, и она со всем разберется.

— Мои часы. Те, что на тебе, — выпаливаю я. — Я купила их, а не тетя Эльза, и теперь я не хочу, чтобы ты их носил. Отдай!

Он оглядывается на меня, его голос глубокий, ровный и загадочный.

— Нет.

— Я же сказала тебе, что это я их купила.

— Я знаю. Мама упоминала об этом пару лет назад. Теперь они мои, а я не отдаю то, что принадлежит мне.

— В какой-то момент я тоже думала, что принадлежу тебе, но у тебя не было проблем с тем, чтобы отказаться от меня.

Я ненавижу дрожь в своем голосе, в своих конечностях, в своих внутренностях.

Но больше всего я ненавижу возможность того, что я больше никогда не смогу быть с ним.

Мне не нужно, чтобы врачи говорили мне, что я никогда бы не вылечилась, если бы не он. Он дал мне цель, то, ради чего стоит бороться. И так много раз боролся за меня на протяжении всех лет нашего брака.

Когда я успокоилась и вспомнила все, что он для меня сделал, когда Сэм рассказала мне о бессонных ночах, о жертвах, на которые он шел ради моего комфорта, я поняла, что мне тоже нужно бороться.

Несправедливо, что я покончила с этим, не разобравшись в себе.

Я не хочу бросать его. Не сейчас, когда он нужен мне больше, чем воздух. Мне нужен безусловный комфорт и безопасность, которые он может мне дать. Даже если он не любит меня, он заботится обо мне. И этого достаточно.

Пока что.

Он смотрит мне в глаза, и на его челюсти напрягается мускул.

— Я никогда не отказывался от тебя. Я лишь дал тебе то, о чем ты просила.

— Развод?

— Это то, чего ты хотела, Ава, — его голос мрачнеет. — Могу я напомнить, что ради этого ты угрожала покончить жизнь самоубийством?

— Это было до того, как я узнала о том, что ты сделал для меня, как заботился обо мне все это время и как навещал меня каждый день. Ты делал все, чтобы я была счастлива, и ничего не просил взамен, и я знаю, как это нехарактерно для тебя. Я — исключение. Я не принимаю твои жертвы как должное.

— И это что-то меняет?

— Это меняет все.

Он шагает ко мне, эмоции выплескиваются из него с каждым шагом. Это вихрь страсти, обожания, желания, но в основном надежды.

Такой же сокрушительный и грандиозный, как и моя.

— Не шути со мной, — он останавливается передо мной, его грудь вздымается и опускается от резких вдохов. — Если это твой способ отомстить…

— Скажи мне, что будешь любить меня. Что будешь стараться, сколько бы времени это ни заняло. Скажи, что твоя забота, обожание и защита однажды перерастут в любовь, и я забуду о разводе.

Он качает головой.

Мое сердце падает.

— Не нужно ждать, — он гладит меня по щеке, и моя кожа воспламеняется от его прикосновения. — Ты уже овладела моим сердцем, телом и душой, Ава. Я не знаю, когда это началось, но в какой-то момент мое чувство собственничества и одержимости тобой превратилось в ад эмоций, в котором я был готов потерять тебя, если бы это означало также защитить тебя. Тогда я понял, что влюблен во все, что связано с тобой, будь то твоя одержимость розовым цветом, сахарной ватой или пошлыми книгами и фильмами. Отсутствие тебя лишило мой мир красок и заставило меня понять, что ты — мой единственный свет во тьме. Именно поэтому я убил ради тебя и сделал бы это снова в мгновение ока. Я бы убил всех, если бы это означало, что ты останешься у меня. Возможно, это не самая здоровая форма любви, но это все, что у меня есть. Сердце, которое ты медленно пробудила, полностью принадлежит тебе, и ты можешь поступать с ним, как пожелаешь.

Я смотрю на него затуманенным зрением, и слезы наворачиваются на глаза.

Илай любит меня.

Все это время он любил меня. По правде говоря, я подозревала это с тех пор, как узнала обо всем, что он для меня сделал, но не смела надеяться. Однако теперь все мои мечты маленькой девочки лопаются по швам.

— А что, если я разобью тебе сердце? — шепчу я срывающимся голосом.

— Ты уже разбила его пять месяцев назад, когда сказала, что скорее умрешь, чем будешь со мной, но все равно. Если хочешь сделать это снова за то, что я разбил твое все эти годы назад, то сейчас самое время.

Я отчаянно качаю головой.

— Мне надоело терпеть боль и разбитое сердце. Я хочу начать все сначала и с чистого листа. Кроме того, я никогда не хотела причинить тебе боль. Да, в какой-то момент я думала о мести, но так и не дошла до ее осуществления. Я не могла этого вынести. В тот день я сорвалась потому, что не знала о твоих жертвах ради меня и испугалась, что все твои действия в последние месяцы были ложью или что ты жалеешь меня.

Он вытирает слезу, которая скатывается по моей щеке.

— Я никогда не жалел тебя. Может, я и скрывал от тебя что-то, но только потому, что отвергал саму мысль о том, чтобы спровоцировать твои приступы или подтолкнуть к тем самым срывам, которые ты переживала перед тем, как упасть с лестницы. Я был искренен во всем, что мы делали вместе.

— Теперь я это знаю, — я протягиваю руку и касаюсь ладонью его лица. — Прости, что ранила тебя ножом.

— Ты не хотела.

— И все равно сделала это, мне было так же больно, как и тебе, если не больше. Поэтому я не могла видеться с тобой, пока не буду уверена, что больше никогда не причиню тебе боли, осознанно или нет.

— Я горжусь тобой, красавица. Я знаю, что последние пять месяцев были тяжелыми, но ты так хорошо справилась.

Прилив эндорфинов проникает в меня, но я заставляю себя сдержать его и поток слез.

— Я сделала это не только ради себя, но и ради тебя. Ради нас. Спасибо, что был рядом каждую ночь. Спасибо, что поддерживал меня, даже когда я отталкивала тебя. Это так… так много значит для меня

— Я всегда буду рядом, — он гладит мою щеку, нос, уголок рта, вытирая мои слезы и смотря на меня глазами, такими мягкими и любящими, что мне хочется в них утонуть.

— Даже если мне станет хуже?

— Особенно если тебе станет хуже.

— Даже если я не захочу тебя?

— Даже тогда. Хотя ты хотела меня с детства. Сомневаюсь, что это когда-нибудь изменится.

— Это правда, — я хихикаю сквозь слезы, прежде чем смех медленно затихает. — Прости, что я угрожала тебе самоубийством. Этого больше никогда не повторится.

Он кивает, вспышка боли мелькает в его глазах.

И тут я понимаю, что, возможно, причинила ему такую же сильную и глубокую боль, как и он причинил мне в прошлом.