Владимир Шлыков - Сучье племя. Эротический дневник ретросексуала
Говорю ей:
– Я тебе каждый день говорю, что люблю. Что-то от тебя я никогда не слышал таких же слов. Ты меня когда-нибудь любила? А сейчас любишь? Если любишь, почему не говоришь?
– А я лицемерить не могу.
– Ты хочешь сказать, что признание в любви – это лицемерие, которое ты не в силах из себя выдавить?
Ответа нет. Тишина. Молчание с потупленным взором. Затем что-то невнятно мямлит про свою природную женскую скромность и застенчивость. Спасибо за откровенность. Что и требовалось доказать: ни любви, ни уважения. Для того чтобы меня поедом есть, грызть как морковку, скромность не нужна.
Дорогая моя принцесса, я – мужчина. Могу сколько угодно изгибаться, нагибаться, прогибаться. Меня можно прогнуть – но сломать меня невозможно. Разве что убить. Ты же знала и видела, что я воюю до конца, никогда не сдаюсь. Не ты ли мне не раз в переломные минуты моей жизни говорила: «Откуда у тебя столько сил бороться?!» Но женщина может покорить мужчину. И ты покорила меня. Но слабостью, а не силой. Женщина может и должна покорять мужчину только слабостью, никак иначе. Но тебе было этого мало. Ты решила поиграть в мужские игры, продемонстрировать силу. Зачем, для чего? Полной свободы оказалось мало, захотелось еще и власти над тем, кто тебя содержит, холит и лелеет. Ничто так не отвращает от женщины, как демонстрация ею своей тупой бабской воли.
Моя жена пошла по пути, по которому я неоднократно проходил с людьми, не понимающими логику, а понимающими только силу. Ошибка многих примитивных существ, их еще иногда зверьками называют, состоит в том, что они мою внешнюю мягкость принимают за слабость. Не понимая, что за внешней мягкостью скрывается внутренняя твердость. И это становится видно, только когда меня пытаются загнать в угол.
До угла я спокойно маневрирую и отступаю, ищу компромиссы. Только угол – это точка опоры или, как говорят брокеры, отскока. Когда отступать уже некуда – только вперед, на прорыв! Иначе будешь растоптан и повержен. А я не слаб. Воевать умею, хоть и не люблю. И проигрывать не привык. Но как человек, знающий разрушительную цену войне, пока есть возможность избегать открытой конфронтации, я всегда стараюсь найти обходные, относительно мирные пути решения проблемы.
Глава 4. Бегство из семейного рабства в дебри адюльтераТак что же мне делать? Стать на путь домашней деспотии? Обратиться за помощью в профсоюз, лигу сексуальных реформ, чтобы потребовать исполнения супружеского долга? Раньше такие вопросы парткомы успешно решали. Или действительно изнасиловать мою непокорную супругу? Не побежит же она с заявлением в полицию? Не-е, мы мирные люди. К тому же очень адаптивные. Не надо ломать себя и ее, сложившуюся конфигурацию отношений. Пока возможно, надо искать неконфликтный путь решения проблемы, запасной аэродром для отступления перед превосходящими силами противника, разоружившего меня моей же слабостью – любовью. Свобода – это не обязательно восстание, это и побег из плена с фигой в кармане. Свобода – в смене образа жизни.
Наши руки не для скуки, но и не для того, чтобы заниматься онанизмом. Буду поправлять здоровье научным методом сексуальных упражнений вне семьи. Восстановление поруганного мужского самолюбия и физического здоровья будет тайным. Всякой революции предшествует длительный период подпольной работы. Зачем делать открытый вызов неразумной женщине, зачем начинать с ней открытую войну? Я к этому пока не готов. Не надо обижать этот нежный цветочек, беспечно живущий в фешенебельной квартире, в безграничной свободе и комфорте. В конце концов, я привязан к ней, слаб, зависим. Я все еще ее люблю. И не важно, что она относится ко мне как к своей собственности. Пусть продолжает тешиться бабским счастьем семейного диктатора.
Мысль о тайной вечере, об измене в благородных целях самолечения зарядила меня энергией. Подхожу к данной проблеме как к любой другой – неторопливо, серьезно и вдумчиво. Все три миллиарда женщин планеты Земля использовать в качестве лекарства от простатита не смогу – не успею. Отбрасываю бабушек, детей и замужних. Впрочем, заграница нам не нужна. Славянин задушевные беседы любит больше, чем секс. Двигаюсь в сторону национальных границ. Опять же, Сахалин, Дальний Восток – далековато. Нет, хватит мне границ мегаполиса. Москва! Как много в этом звуке для сердца русского слилось… А что здесь? Вообще, распыляться нельзя, подхватить букет болезней от богини Венеры тоже не хочется. В общем, учитывая мою избирательность, остается не так уж много, возможно, сумею охватить своим вниманием всех, кого хочу. Хватило бы только сил и денег. Топка сексуальных баталий сжигает и то и другое. Буду трахать всех их как врагов мужского рода, с лютой классовой ненавистью. Мстить за наши мужские унижения.
Любви не ищу, отношений тоже. Высоких отношений и эмоций – выше крыши дома. Последние годы я любил говорить моей любимой: «Дорогая, наша чистая любовь не отягощена грязным сексом, мы почти святые. И если ты забеременеешь, это будет абсолютно непорочное зачатие. Родишь нового мессию славянского происхождения. Хватит нам еврейских посланников бога на земле». Решил: нужна хорошая проститутка, профессионалка. Где искать? Советуюсь со знатоками жизни, кои у каждого в ближайшем окружении, как правило, имеются. Объясняют: салоны и квартиры – фигня, там все на потоке, а потому противно для надменных интеллектуалов. Избегай борделей. На квартиру тоже лучше не ездить – чужая территория, не расслабишься. Мы ведь все время думаем о собственной безопасности, ведем бизнес, войны на выживание, знаем: кругом полно шакалья.
Искать надо среди тех, кто выезжает. Это, как правило, обычные девчонки, не сильно измученные сексом: работают или учатся и подрабатывают востребованным товаром – внешней красотой и высоким искусством любви. Оптимальное место встречи – гостиница с почасовой оплатой. Понятно. Где искать? Лучше всего где-нибудь на интернет-сайте знакомств. Напрямую никто ничего не предлагает. Но намеки в резюме вполне понятны: любви не ищу, в долгую переписку не вступаю, пишите сразу чего хотите, ищу спонсора, моложе тридцати не интересуют, если вы нищеброд – проходите мимо.
Искать надо лет до двадцати двух, максимум двадцати пяти. Эти еще не нагулялись, цепляться не будут. И не такие затраханные и потертые. Сейчас женщины так рано начинают распутную жизнь: курить, пить, употреблять наркотики, трахаться с кем попало, ночами шарахаться по клубам, барам, ресторанам, что годам к двадцати пяти на них, заюзанных шлюх, смотреть без слез невозможно. И никакие попытки замаскировать изношенное тело одеждой и толстым слоем штукатурки не могут скрыть их порочность, которая заметна в другом: в глазах, лице, манере разговора и движениях.
