Стефка Модар - Секс в Мегаполисе 2
«Козлов» был застроен деревянными постройками. Благо вокруг был лес. Холм кишил добротными деревянными домами, красуясь над рекой «Лесной Воронеж». Этот массив был виден издалека, чем привлекал посторонний глаз, особенно когда холм в летний период был в цвету, там росли дикие яблони, которые после прививок с турецкой айвой дали свой результат. Яблоки и в те годы были гордостью, их отправляли в большие города, чаще по-большому счету моченными в бочках, как провиант. Этот город, стоящий на перекрёстке дорог соединяя Москву с Поволжьем, стал узловым.
Инна внимательно вслушивалась в рассказ Павла, но всё-таки мысленно возвращалась в мегаполис. Там бурлила жизнь, пахло роскошью. И ей хотелось жить по-полной: богато и успешно. Она поспешила сказать об этом Павлу. На что тот сказал, что богатыми можно и здесь стать. Главное захотеть.
Тот признался, что попытался начать бизнес в Тамбове, но что-то там не идёт как должно, по крайней мере, если и идёт, то не так как бы хотелось. Город вроде бы и больше Мичуринска, но там всё «чужое», поэтому хочет свернуть там все «дела», начать свой бизнес здесь в родном городе; пообещав сделать её «Королевой»; заверяя, что здесь им помогут «родные стены», да и мать поможет со своими связями. Это стало той жирной точкой, что увесистым аргументом легла на их жизненный путь. Они верили в будущее глядя в него с большим оптимизмом.
Новая жизнь в Мичуринске показалась интересной. Уже сразу же после свадьбы все знакомые предлагали помощь. И это поставило на ноги молодых, они с уверенностью шагнули в своё будущее.
Павел занялся бизнесом, и всё шло как никогда хорошо. Да и Инна занялась своим любимым делом, начав работу в рекламном агентстве. Это было тем, что она умела и могла делать на уровне профессионализма. Работы было много. Это давало возможность хорошо заработать. Они собирали сначала на квартиру, потом на машину. Отдыхать они не умели, живя ради «благ» занимаясь своим «очагом». В гости не ходили лишь по одной причине, чтобы лишний раз не позавидовать тем, у кого ещё лучше. Их знакомые были зажиточными, ездили по курортам, покупали вещи с лёгкостью, не то что они, выделяя на их приобретение определённую сумму, раз в год, считая, что главное – не «шмотки», а в уверенность в завтрашнем дне. Деньги грели душу. И, кажется, что получили «перегрев», душа стала тлеть. Они стали отчуждаться, между ними легло пепелище их чувств. Исчезла влюблённость.
Павел стал искать чувства на стороне и вот однажды подцепил «Иришку». Та была полной противоположностью ей, Инне, став первой дамой в сердце Павла. Та была молода, весела, да и деньги тратила с лёгкостью не стараясь осознать, что Павлику они достаются с трудом. Однако, тот был всегда щедр по отношению к ней, обеспечивая с ног до головы…
…Инна во сне закричала: «Нет! Отстань гадина!..»
Она тащила за руку Иришку, стараясь разъединить её объятия с мужем, но та словно прилипла. Инна плача ругалась: «Отстань, Стерва!..»
…Вдруг она почувствовала, как её саму отдирает от той никто-то, а Гришка, с криком:
– Инн, ты чего?!
Открыв глаза, она вышла из сна, не понимая, что происходит. Гришка испуганно глядя на неё спросил:
– Что кошмары мучат?
Та, неловко усмехнувшись, пробормотала:
– Со своим прошлым прощалась.
Тот лыбясь улыбнулся, скалясь, произнёс:
– Вовремя! – приближая к себе, обнимая, – забудь, начнём с нуля новую жизнь, будем жить как в сказке… – чмокая ту в лоб.
Кутаясь в его объятья, она и вправду ощутила уверенность в завтрашнем дне. И она была как никогда благодарна судьбе за подарок. Она вновь невеста.
Их уединение нарушили отец и мать. Мать с отцом стояли в дверях с иконой, говоря, что их совместную жизнь надо начать с родительского благословения. Наскоро одевшись, Инна и Гришка пройдя обряд благословения стали согласовывать дату росписи, так как Инне не хотелось жить в гражданском браке. Мать и отец её в этом поддержали, говоря, что надо по-быстрому развестись с Павлом, раз уж тот нашёл другую, то явно не будет противиться их разводу.
Инна перезвонила Павлу и попросила развода, тот сказал, что и сам хотел говорить с ней насчёт того же, но она опередила. Инна где-то как-то обиделась, но виду не показала, за ней наблюдали три пары любопытных глаз. Она поспешила сказать, что завтра ждёт его у Загса, тот согласился. Это сняло напряжение. Все сели дружно обедать, обговаривая дату свадьбы и как ни странно, решили отпраздновать событие на Рождество, считая, что не стоит затягивать, чтобы не тратиться и на свадьбу, и на новогодние праздники.
Инна и Гришка сияли как начищенные самовары. Ведь не тот, не та не были счастливыми всё последнее время.
Он, тут же сорвавшись с места, поспешил сообщить об этом Колькиному отцу, метнувшись на другой двор.
Отец и мать, оставшись наедине с Инной, поспешили с советами, говоря ей, чтобы она не была «лопухом» и вила из Гришки «верёвки». А то, дважды побывав замужем, кроме слёз ничего не имела. Дочь поспешила заверить, что всё будет хорошо, как-никак стала взрослее, а значит умнее.
Сославшись на головную боль, Инна ушла в свою комнату. Ей было над чем подумать. Она боялась завтрашнего дня, в котором надо будет поставить точку в отношениях с мужем, добровольно отдав того «Иришке». И та с легкостью получит всё готовенькое. Как оказалось, у Инны ничего своего не было. Всё их имущество оформлялось по дарственной от родителей Павла.
Она как жена не встала в своё время в позу, считая, что может так и правильнее; никто не придерётся, не станет завидовать, ставя палки в колеса, ведь от людской зависти одни «чёрные полосы». Именно поэтому Инна не могла предвидеть, как поведёт себя в разделе имущества её Павлик…
…Как ни странно тот оказался честнее, чем она могла ожидать. Развод прошёл без эксцессов. Тот предложил Инне сумму, от которой та не смогла отказаться. Дележа как такового не было. Взяв 5 миллионов рублей, Инна приехала в Раненбург.
Последующие дни прошли в пьянке и гулянке. На свадьбу приехала, и Таня, считая своим долгом лично проконтролировать тот факт, как замужество подруги. Хотя регистрация была назначена на 18 января. Свадьба гудела и на Рождество, и на старый новый год.
Гришка, получив приданное жены тут же им распорядился, купив себе новенький «Ниссан Кашкай». Почувствовав себя респектабельным, перессорился с Николаем и его отцом, сказав, что те «упыри» только и делали, что порабощали его в своём дворце. Говоря, что он сам себе хозяин. Напрочь отказавшись от расчёта, бросил 10 тыс. рублей в лицо Николая. В ответ на это, Колькин отец кинулся на того с кулаками, бросив в отместку то, что скрывал от всех. Выкрикивая, что он был тем «кобелём», что поимел этих двух «сучек» в лице Инны и матери.
