Сьюзан Одо - Грехи и грешницы
Анна вспомнила те давние годы, когда она, Мэнди и Дженет были увлечены тремя парнями, продавцами из местной мясной лавки. Девочки могли простаивать часами, наблюдая за ребятами через окно и мечтая о том, как возились бы с ними за прилавком. Подруги обманывали себя, считая, что никто ничего не замечает — как будто трое подростков могли проявлять такой исключительный интерес к сосискам и ободранным кроликам.
После мясников был период страстной влюбленности в одного мальчика, который жил в доме Дженет. По выходным он играл в музыкальной группе и в глазах девочек был знаменитостью. Весь вечер они буквально просиживали на каменных ступеньках, ведущих к его лестничной площадке. Когда дверь его квартиры открывалась, они сразу сбегали вниз, будто бы случайно на него наталкивались и заводили разговор. Если мальчик и знал об их засаде, то ничем себя не выдал. Однажды он подвез Анну домой на своем мотороллере. Она чувствовала себя наверху блаженства, обняв его сзади и уткнувшись носом в его шею. Какое счастье! Так продолжалось до тех пор, пока они не остановились возле дома и Анна не увидела лицо своей матери. Сердце девочки оборвалось, и она попыталась поскорее отправить мальчика восвояси, пока тот не стал свидетелем неизбежной сцены. Но не успела она и глазом моргнуть, как услышала голос матери: «Анна!
Где твой корректор?» Покраснев как рак, дочь вытащила из кармана сложное проволочное сооружение и, стряхнув приставшие к нему крошки, сунула в рот.
Униженная и оскорбленная, она осмелилась-таки оглянуться и увидела, как мальчик исчез за углом в облаке пыли.
Очнувшись от воспоминаний, Анна вслух расхохоталась и двинулась назад, думая о том, не посмеется ли она вскоре и над сегодняшним приключением.
— Ладно, Жанна, остановимся на этом, — сказала Анна и по транспаранту очертила прямоугольник. — И проследите, чтобы фото было обрезано правильно и чтобы вошли шея и плечи. Здорово! — Она отодвинула снимки.
Директор по художественному оформлению лишь молча улыбнулась.
— Что-нибудь еще?
— Мне просто интересно узнать, как прошло ваше свидание с Каллумом О'Нилом, — откликнулась Жанна.
— Свидание?
— Джоэл сказала, что видела вас «У Аманчи».
— Ах, да… Собственно, это было не совсем свидание.
Я просто решила извиниться за то, что вела себя неадекватно, когда умерла его мать. Помните?
— Ну да, конечно. А вы разве не знаете, что здесь все женщины в него немного влюблены?
Сообразив, как нужно реагировать на подобное известие, Анна громко рассмеялась.
— Так вот почему вы так часто к нему обращаетесь! — Заметив, однако, что Жанна не двинулась с места, добавила:
— Собственно, все было очень мило.
— Мило! Господи, как это похоже на вас, англичан!
Было время, когда я готова была заложить собственную мать ради свидания с Каллумом О'Нилом!
— Свою мать?
— Конечно! — подмигнула Жанна. — И бабушку в придачу!
— А теперь уже не готовы?
— Ни в коем случае. Я уже избавилась от этой навязчивой идеи у своего психотерапевта и не собираюсь вновь платить ему по шестьдесят баксов в час!
Анна покачала головой. Она никак не могла привыкнуть к такой откровенности. То ли дело старая добрая английская традиция держать себя застегнутым на все пуговицы! Нет, некоторая сдержанность все же не помешает. Особенно в компании.
— Как бы то ни было, — продолжила Жанна, — я скоро ознакомлюсь с его версией.
— Скоро? — переспросила Анна, неприятно поразившись тому, что сотрудница сможет переговорить с Каллумом раньше нее.
— Конечно. Он сегодня снимает для нас моды — серию «Тысяча и одна ночь». Неужели не помните?
Анна не помнила. Съемки были назначены месяц назад — задолго до того, как они встретились с О'Нилом, то есть задолго до того, как возникла необходимость вникать в такие детали.
— И где проходят эти съемки? — как бы между прочим спросила Николе.
— Конечно, в его студии, — улыбнулась Жанна, наслаждаясь замешательством своей начальницы. — Адрес дать?
Анна засмеялась:
— Нет, адрес у меня есть. Я просто так… поинтересовалась.
— Поинтересовались… — Улыбка девушки стала еще шире. — Что-нибудь еще?
Анна покачала головой.
— Ладно, тогда я побегу.
* * *Анна тихо закрыла дверь и незамеченной прошла в студию. По дороге сюда на языке ее все время вертелся нарочито небрежный ответ на неизбежный вопрос Каллума «Зачем вы здесь?». Однако сейчас, когда сердце ее вовсю колотилось, а во рту пересохло, она поняла, что не сможет выговорить и двух слов.
Жанна уже увидела начальницу и собралась было окликнуть, но та быстро поднесла палец к губам.
Пышноволосая и круглощекая фотомодель тем временем приняла соответствующую позу в парчовом шезлонге, стена за которым была задрапирована разнообразными кусками ткани. Вокруг суетились парикмахер, гример и стилистка, в то время как Каллум в ожидании стоял возле камеры.
— Ну, все готовы? — спокойно спросил он, подавая сигнал освободить съемочную площадку. Затем склонился к камере и начал снимать.
Анна следила, как он работает — передвигает кусок ткани или меняет форму складки на юбке, щелкает затвором, произносит ободряющие слова и снова щелкает затвором.
Только к концу съемок, когда уже были отсняты три пленки, О'Нил заметил Анну. Непонятно, как он отреагирует — может, это его стеснит, а может, и вовсе рассердит.
— Привет! — подойдя к ней, кивнул он. — Какой приятный сюрприз!
— Привет! — робко отозвалась она. — Я пришла посмотреть, как работает новая стилистка. Раньше мы не пользовались ее услугами.
— А! — понимающе протянул он и снова улыбнулся. — В любом случае рад вас видеть.
— А я вас, — радуясь, что напряжение спадает, сказала она.
— Приятный получился вечер.
— Согласна, — кивнула она, не сомневаясь, что Жанна на них смотрит.
Каллум бросил взгляд на Жанну и вновь перевел на Анну.
— Послушайте, вы сегодня вечером свободны?
— Сегодня вечером? Ну, я…
— Дело в том, — что я свободен и… в общем, я подумал, не захотите ли вы пойти куда-нибудь?
— Например, на свидание? — чуть насмешливо уточнила она.
— Конечно.
Она улыбнулась.
— Что ж, я не прочь.
Он улыбнулся как-то странно, с облегчением — будто ждал, что она откажет.
— Вот и прекрасно. Нет, правда. Я заеду за вами в восемь. На работу. Ладно?
— Ладно, — сказала она, не в силах скрыть радость. — Сегодня в восемь. — И решив, что промедление только все испортит, вышла, на ходу подмигнув Жанне.
