Андреа Семпл - Проверка на любовь
Вот это да! Я почувствовала, как кровь разом отхлынула у меня от лица.
Алекс Нортон.
Алекс Нортон.
Алекс — мать его! — Нортон.
Это имя не только всколыхнуло мои воспоминания, у меня в мозгу начался настоящий девятибалльный шторм. Знаете, Алекс Нортон был не только близок мне, поскольку мы учились в одной школе, мы с ним были постельно близки. Он стал моим первым парнем. Первым, кто раздел меня, а потом случилось то, что было похожим на пятисекундное катание на русских горках. Он первым признался мне в любви и произнес заветные слова «Я люблю тебя».
Заметив мое оцепенение, Дездемона встрепенулась:
— С тобой все в порядке, Марта?
— Аб-со-лют-но. — Мне удалось отделаться от воспоминаний. — Для меня это было несколько неожиданно. Даже удивительно, я бы сказала. Просто фантастика. Я очень рада за тебя.
Она как-то странно улыбнулась, и мне показалось, что эта улыбка больше предназначалась Люку, нежели мне.
— Значит, вы оба живете где-то здесь?
— Возле Лэндброук-Гроув. А вы?
— У Люка на Джеймсон-стрит. Это там. — Я неопределенно махнула рукой куда-то за спину. — А чем ты сейчас занимаешься?
— Охочусь за головами.
На какую-то долю секунды мне показалось, что я сошла с ума, и у меня начались галлюцинации. Мне представилась Дездемона в боевом костюме амазонской индианки, зажавшей под мышкой легкое копье с отравленным наконечником. Я чуть не умерла на месте.
— За головами?
— Ну да. По всей стране ищу новые таланты для работы в средствах массовой информации.
— Ах, ну да, конечно. Это… это просто фантастика.
— М-м-м… Действительно, интересное занятие, — подхватил Люк. — А как тебе приходится работать больше: по адресам «точка-ком» или с людьми из плоти и крови?
Мне было странно слышать его, поскольку Люк старался не заговаривать на людях, тем более выступать со своими приколами, и теперь я видела, как он наслаждается этим выступлением.
— По-всякому. Правда, многие фонды уже иссякли, и теперь компании, владеющие акциями с высокими дивидендами, первыми захватывают способный технический персонал.
Ну, для меня это было уже слишком. В последний раз, когда мы виделись с Дездемоной, она пыталась на лето устроиться в местную пекарню. Не в силах состязаться с ее новым словарным запасом, я скромно замолчала, лишь изредка выдавая свое неизменное: «просто фантастика».
— …так что нам нужно обязательно встретиться и наверстать упущенное, — вещала Дездемона. — Могу поспорить, что тебе до смерти хочется снова увидеться с Алексом. Правда, Марта?
— Да. До смерти.
Обменявшись телефонными номерами, мы расстались.
Продолжая прогулку с Люком, я замолчала надолго. Моя память упорно возвращала меня в прошлое.
Я вспоминала те времена, когда ее официально называли Самой Привлекательной Девочкой в школе, а еще у нее (правда, это к делу совершенно не относится) была самая выдающаяся грудь из всех девчонок в нашем классе. Чтобы отдать ей должное: грудь составляла далеко не единственное ее преимущество. У нее была чистая кожа без единого прыщика, которая светилась здоровьем, а ее блестящие светлые волосы и ярко-голубые глаза казались даже несколько жестокими в своем совершенстве. Поэтому нет ничего странного в том, что, когда дело казалось противоположного пола, Дездемона всегда была на несколько ступеней (и уровней тоже) выше меня.
Мальчишки смущались и не знали, как вести себя при ней, и Дездемона беспощадно пользовалась этим. Если не ошибаюсь, главной мишенью для нее стало одно долговязое кудрявое существо, которое оказалось не в ладах с собственным организмом. Этого типа звали Пол Хобб. Бедолага так быстро тянулся в высоту, что иногда нам даже казалось, будто он растет буквально на глазах. Так нет же, и этого мало! Хобб имел непослушный пенис, который попеременно твердел и обвисал при малейшей провокации. Зная об этой особенности несчастного Пола, Дездемона приноровилась сверлить его взглядом с дальней скамейки аудитории, где ряды были расположены амфитеатром. Именно сюда мы приходили по утрам три раза в неделю на классное собрание. Едва Дездемона занимала свое место, как тут же принималась «гипнотизировать» Пола, и уже через некоторое время его лицо начинало покрываться багровыми пятнами. Даже не поворачивая головы, Пол затылком чувствовал ее сексуальный взгляд через всю аудиторию.
Коварная Дездемона поставила перед собой цель добиваться у Пола эрекции как раз к тому моменту, когда мы все должны были встать со своих мест, чтобы приветствовать нашего строгого учителя мистера Бэнтона. Мы легко определяли, что Дездемоне удавалось добиться своего, и даже не по выпуклости на штанах Пола, а по тому, как он неловко приподнимался со скамейки, полусогнувшись, держа левую руку в кармане. При этом лицо его выражало такие муки, словно ему кто-то действительно намазал яйца жгучим бальзамом для растираний.
Как-то раз бедняге пришлось простоять в такой позе в течение десяти минут, когда мистеру Бэнтону, узревшему в классе слишком яркий галстук, взбрело в голову прочитать нам лекцию о школьной форме, бесконечно повторяя при этом основные принципы закона Бэнтона о тройном «В», что означало: отлично Выглядеть, отлично Выучить и отлично Выступить.
В это время мы все успели кивками и толчками оповестить друг друга о состоянии Пола, а Дез, повернувшись ко мне, лишь победно сверкнула своими голубыми глазищами. Она торжествовала, а бедняга Пол Хобб (которого с того дня прозвали Хобб-коротышка Большая Шишка) был морально растоптан навсегда.
— Это жестоко, — сказала я ей после собрания.
— Марта, расслабься, — фыркнула Дездемона. — Это была шутка. И даже если получилось не совсем смешно, разве я виновата, что оказываю на парней такое воздействие?
Она взрослела и стала оказывать свое воздействие не только на одноклассников. Каким-то образом ей удалось совершить что-то вроде подвига Геракла, и она нравилась абсолютно всем мужчинам в школе: и ученикам, и учителям. Когда ей исполнилось четырнадцать лет, все мужчины-учителя (и заслуженные, и новички) попадали под ее чары «а-ля Лолита». Перед ее пухлыми губками не мог устоять даже учитель французского языка мистер Найт. Кстати, привлекательность не раз выручала Дездемону. Когда настало время экзаменов, и она вошла в тесный кабинет для устного ответа мистеру Найту, он умышленно не стал сразу записывать ее ответ на пленку, а предварительно спросил, нет ли у нее вопросов относительно непонятных слов в экзаменационном тексте. Этот рыцарский жест не только спас Дездемону от некоторых неприятных мелочей (иначе как бы она вспомнила французское слово «переписка», когда ей от страха мерещилась одна только «пиписка»), но и вывел ее на первое место в классе по своему предмету, поставив отличную оценку.
