Сара Вуд - Островок любви
Они вместе поймали кур и посадили в клетки, защелкнув дверцы. Потом стали заносить на палубу. Несмотря на тяжесть, Сэм очень осторожно ставил их на крышу ее каюты.
— Шесть, семь, восемь, — считала Кэтрин. — Все серебристые курицы на месте. Четверо фаверолей тоже здесь. Большое спасибо! — поблагодарила малыша девушка.
Теперь я могу снова взяться за мотор.
Сэм подошел к мотору.
— Что ты делаешь? — поинтересовался он.
— Пытаюсь завести его, — ответила она с гримаской и неожиданно добавила:
— Хочешь помочь?
— Конечно! — выдохнул Сэм, весь дрожа от предвкушения.
— Забирайся сюда, — протянула руку Кэтрин.
— Здорово! — Сэм склонился над мотором. Глаза его сверкали от удовольствия. — Что я могу сделать?
Она с сомнением оглядела его светло-голубую рубашку и бежевые шорты — безупречно выглаженные, с острыми, как нож, складочками. «Он, наверное, в них и присесть боится», — решила девушка.
— Ты испачкаешься, давай-ка мы тебя переоденем, — сделала вывод Кэтрин.
Блестящие от волнения глаза посмотрели на нее.
Они были такими же серыми, как у отца. Хотя у Зака в глазах всегда читался приказ, а у Сэма — робость. Кэтрин отрыла в каюте старую футболку.
— Чудесно, — одобрила она, хотя футболка оказалась малышу ниже колен. Сэм нисколько не возражал против этого причудливого одеяния. — Теперь, — весело попросила она, — передай мне гаечный ключ.
— Вот он.
Кэтрин спрятала улыбку.
— Тряпку. — С видом врача-хирурга Кэтрин вытянула руку.
— Тряпка. — Сэм с аккуратностью медсестры вложил ей в руку тряпку.
— Масло.
Возникла пауза. Обернувшись, Кэтрин увидела, что Сэма смутило большое количество бутылок и бутылочек в ее рабочем ящике. Кэтрин отвернулась.
— То, что во флаконе с носиком.
Масленка оказалась в руке Кэтрин, маленькая головка склонилась над ее плечом. Мальчик прерывисто дышал от волнения.
— Никогда не чинил мотор раньше! — в восхищении прошептал Сэм.
— Не знаю, что бы я делала без твоей помощи, сказала Кэтрин. — Подержи здесь, пожалуйста, попросила она, выбрав самое легкое задание. Держи крепко.
— Папа знает много про лодки, — прошептал ей на ухо Сэм. Его пальчик побелел от напряжения.
Цены на нефтяные танкеры, без сомнения, подумала про себя Кэтрин.
— Правда? — спросила она вслух, изобразив радостное изумление. — Отпусти на секундочку.
— У дедушки была баржа на Темзе, — сообщил Сэм с гордостью.
— Вот это да!
Она повернулась к Сэму. Он не мог оторвать глаз от мотора. Кто бы мог подумать? Она представляла себе Зака появившимся на свет в деловом костюме с серебряным мобильным телефоном вместо традиционной серебряной ложки. Неужели Зак сын простого смертного?
— Может, нам стоит позвать твоего папу на помощь? — пошутила она.
— Я могу сходить спросить его, — серьезно ответил Сэм.
— Нет! То есть… Я думаю, он занят.
— Да… он всегда занят, — признался Сэм потерянным голосом.
Кэтрин вздрогнула. И мысленно высказала Заку все, что она думает о его отношении к сыну.
— В этом нет необходимости, — весело объявила девушка. — Мы сами справимся. Ты и я.
Сэм просиял от гордости.
— А потом покажем папе! — обрадовался он.
Бедный малыш. Он так хочет произвести впечатление на своего черствого отца.
— Он будет поражен! — пообещала Кэтрин, очень сомневаясь в этом.
— Здорово! — улыбнулся ребенок.
Кэтрин протянула ему ключ и тут заметила, что малыш уже успел весь перемазаться маслом.
— Ой! У нас будут большие неприятности, если мы не засунем тебя в душ перед тем, как отправить домой. Ты весь черный. А руки…
— Ты тоже вся в масле, — рассмеялся Сэм. — Лоб, щеки…
— Сэм! Что, черт побери, ты…
Они переглянулись. Сэм выглядел таким испуганным, словно кролик, попавшийся в силок. Они медленно выпрямились и повернулись к Заку.
Новый хозяин острова стоял на берегу мрачный как туча.
Кэтрин украдкой взяла руку Сэма в свою и ободряюще сжала ее.
По крайней мере, он сменил костюм на более подходящую для острова одежду. В джинсах, кремовой рубашке и спортивных туфлях, уже заляпанных грязью, он выглядел почти нормальным человеком, если бы не грозное выражение лица.
— Сэм! Ты весь перепачкался! — заявил Зак. Ты знаешь, как ты сейчас выглядишь?
Мальчик застыл, потом медленно опустил взгляд па свою футболку. Кэтрин поспешила прийти на помощь.
— Не стоит поднимать шум. Масло смывается, ответила она, стараясь сохранять спокойствие. — И это импровизированный рабочий халат. Мы решили, что лучше не портить его одежду. Надеюсь, вы одобряете это решение. — Она невинными глазами посмотрела на сердитого Зака. — Сэм помогал мне починить мотор. И доброе утро, Закери, — добавила она холодно.
Он нахмурился еще больше, услышав свое полное имя.
— Вас здесь не должно было быть, — фыркнул Зак. Сэм в это время нервно переминался с ноги на ногу. Кэтрин нежно сжала руку мальчика и ободряюще улыбнулась ему. Это далось ей нелегко.
Больше всего ей сейчас хотелось влепить хорошую затрещину Заку.
— Я знаю, — ответила она ровно.
— Тогда что вы здесь делаете? — требовательно спросил Зак.
Кэтрин демонстративно оглядела свою рабочую одежду.
— Можете сами догадаться. Это нетрудно.
Недовольно фыркнув, Зак подошел ближе и посмотрел на мотор.
— Мотор не работает? Вы должны были проверить его вчера.
— Я проверяла, — ответила девушка. — Я пыталась его завести, пока не стемнело, по ничего не вышло.
— А потом у вас была вечеринка, — обвиняюще заявил он.
— Мои друзья пришли попрощаться, — поправила девушка.
Зак огляделся по сторонам.
— Должен признаться, я ожидал море пустых бутылок и банок.
— Господи! Мы цивилизованные люди. Вы что, шпионите за мной? — спросила она шутливым тоном, зная, что Сэм вслушивается в каждое ее слово. На его лице читалось откровенное восхищение: не многие осмеливались так разговаривать с его отцом.
Этот вопрос покоробил Зака. Он засунул руки в карманы джинсов и пробормотал:
— Конечно, нет. Мой рабочий стол стоит прямо перед окном, — пояснил он. — И мне пришлось наблюдать за процессией, направляющейся к вашему дому — по моему острову, между прочим. А потом еще и обратно.
Кэтрин улыбнулась, вспоминая прощальную вечеринку, обмен адресами и телефонными номерами. Она и представить себе не могла, что столько людей будут скучать по ней. Оказывается, все в деревне ее просто обожают.
Она вся просияла от этих воспоминаний. Как жаль, что этот черствый сухарь никогда не испытает ничего подобного.
