Андреа Янг - Соблазн в шелках
– Вы хотите сказать, что не нашли никого другого?
– И это тоже.
Ресторан к тому времени заполнился посетителями, вокруг слышались приглушенные голоса и позвякивание посуды.
– Можно полюбопытствовать, – спросила Клодия, – каким образом, по-вашему, я смогу удержать ее от предосудительных поступков? Например, если она, скажем, решит прогуляться по городу в шортах, как я должна ее остановить?
– У нее не будет возможности гулять по городу. Я заказал номера в отеле, расположенном в нескольких милях от города, а денег на такси я ей не дам.
– Чем же она будет заниматься целыми днями?
– А вы как думаете? – Гамильтон снова наполнил ее стакан. – Историей, математикой, биологией. Ей кажется, что она выиграла этот раунд. Она думает, что я махну рукой и позволю ей в течение двух недель бездельничать и развлекаться, но она ошибается. Аннушка поедет со мной и будет делать все положенные домашние задания. Если она будет честно работать, то ей позволят поваляться на пляже, покататься на водных лыжах и тому подобное. А если нет, пусть умирает со скуки. А для Аннушки, поверьте мне, нет ничего страшнее скуки. – Он поднял свой бокал. – Ваше здоровье.
– Ваше здоровье! – сказала она в ответ. Голос ее звучал как-то растерянно.
– Так вы согласны?
– Боюсь, что нет. Я очень сочувствую вам, – торопливо добавила Клодия, – но мне кажется, что я не смогу сыграть роль строгой старшей сестры, следящей за тем, чтобы младшая вовремя готовила уроки. Это мне не по нутру и приведет к совершенно обратным результатам.
– Дело не только в этом. Даже если она будет заниматься как следует, выполняя все указания преподавателей, ей наскучит целый день находиться в одиночестве. Я это понимаю, не такое уж я бесчувственное бревно.
У Клодии были по этому поводу некоторые сомнения.
– Она возненавидит меня из принципа.
– Может быть, сначала, но она не сможет не уважать человека, осмелившегося обнажиться в респектабельном ресторане.
– Я не обнажалась! – Злясь на себя, Клодия все-таки покраснела при одном воспоминании об отвратительном эпизоде. Но ведь все окружающие тогда отнеслись к этому так, словно она действительно устроила стриптиз. А шелковая рубашечка, наверное, показалась им не более чем полоской ткани, прикрывающей стратегическое место у стриптизерши.
– Вы понимаете, что я имею в виду. – Откинувшись на спинку стула, Гамильтон так пристально поглядел ей в глаза, что Клодии показалось, будто он видит ее насквозь. – Вы сами признались, что вам крайне неприятно заниматься этим. Неужели вы снова вернетесь к киссограммам? Неужели будете терпеливо позволять подвыпившим гулякам на холостяцких пирушках лапать себя, тискать и покрывать слюнявыми поцелуями?
Несколькими верными штрихами он нарисовал такую неприглядную картину, что заставил девушку поморщиться, на что, по-видимому, и рассчитывал.
– Не думаю, что умру от этого. По крайней мере будет что рассказать внукам.
– С другой стороны, – продолжал Гай, как будто и не слышал ее ответной реплики, – вы бы понежились на солнце возле бассейна в отеле, который считается одним из самых фешенебельных на Ближнем Востоке. Погода там в это время года стоит изумительная. Около 80° по Фаренгейту. Отель расположен на берегу небольшой бухты, там можно заниматься практически всеми видами водного спорта, а также, конечно, теннисом и легкой атлетикой. И сама страна волшебная. Горы и оазисы со множеством финиковых пальм, верблюжьи бега и дружелюбные, гостеприимные люди.
Клодия беспомощно взглянула на него.
– Это шантаж?
– Чепуха. Я просто сообщаю вам кое-какие сведения, чтобы вы могли принять решение.
Она впервые заколебалась. Все это было слишком хорошо, чтобы быть правдой.
– Не отвечайте, пока не закончите обед, – сказал Гамильтон. – И давайте на время сменим тему разговора.
Но Клодия не могла больше есть. От воспоминания о полусьеденной мыши и из-за необходимости принять решение она потеряла аппетит.
– Согласна сменить тему разговора. Начинайте. – Гай кивком головы указал на ее тарелку:
– Вам не понравился цыпленок?
– Нет, все в порядке. Просто я больше не хочу.
– Возьмите что-нибудь другое.
– Я уже не голодна.
– В таком случае перестаньте играть с едой на тарелке! – Не веря своим ушам Клодия взглянула на него. Гамильтон сказал это таким тоном, словно она шестилетний ребенок, устраивающий на тарелке островки из картофельного пюре посередине моря из соуса.
– Может быть, вы еще скажете, чтобы я доела все, иначе не получу пудинга?
К ее удивлению, уголок его губ приподнялся в улыбке.
– Извините. Это я по привычке.
– Вроде дамы – директора компании, которая во время делового обеда вдруг начинает мелко нарезать мясо на тарелке своего соседа?
– Да. – Он широко улыбнулся, показав отличные белые зубы, на лечении которых не разбогател бы ни один дантист.
Не улыбайся так, пожалуйста.
И без таких запрещенных методов воздействия ей было трудно беспристрастно и трезво взвесить его предложение.
Может быть именно поэтому он так и улыбается? Наверное, отлично знает, как действует его улыбка. Он хочет обвести тебя вокруг пальца и заставить плясать под свою дудку.
Но все ее умозаключения рухнули, когда она услышала следующие слова:
– Кого вы ожидали увидеть, когда оглядывались на входную дверь? У вас был вид загнанного в угол рыжего кролика.
Глава 3
Рыжего?! Да как он смеет!
Обычно Клодия называла цвет своих волос медно-золотистым.
– Если хотите знать, то я ожидала подвоха в отместку за киссограмму.
Черная бровь удивленно приподнялась.
– Например?
– Например, появления какого-нибудь омерзительного Тарзана, который попросит меня очистить ему банан.
Клодия могла поклясться, что на какое-то мгновение на лице Гамильтона появилась гримаса, как у человека, который едва сдерживает смех.
Однако Гай мужественно поборол свое желание.
– Вот как? Неужели вы и в самом деле думаете, что я стану тратить время на такую дурацкую затею?
– А почему бы и нет? Когда вы рассказали, в какое ужасное смятение я привела вашу тетушку, я подумала, что вы, возможно, захотите отплатить мне той же монетой. К тому же… – Если смеяться он считает ниже своего достоинства, то можно по крайней мере доставить себе удовольствие и поддразнить его. – Мужчины способны на необдуманные поступки, если их у всех на глазах выставить в смешном виде… Едва ли в тот вечер вы были в радужном настроении.
Он взглянул на нее с невозмутимым видом.
– Смешно выглядели только вы.
– Вам виднее, мистер Гамильтон, – покорно сказала Клодия, сопроводив слова милой улыбкой, которая, как предполагалось, должна была взбесить его.
