Елена Булганова - Первый жених страны
– Да пусти меня! – руками и ногами отбивалась от подруги Олеся. – Ты просто ничего не знаешь!
– Чего я не знаю?
– Ну прости, я тебе этого не рассказывала. Когда я в последний раз была в Москве, я там познакомилась с Женей Дороховым. В «Останкино», куда, если помнишь, ты сама меня и отправила. Он спутал меня с одной своей знакомой, из школьных лет… В общем, не важно, но получилось так, что мы познакомились. Мы встречались с ним здесь, в Питере, несколько раз. Сегодня он должен был прилететь, но не прилетел. И я не знала, что думать. А потом ты мне позвонила…
Марина, тяжело дыша, все-таки повалила подругу на диван и теперь стояла над ней, растрепанная, с широко разведенными руками. Смотрела потрясенными глазами. Потом спросила шепотом:
– Это что, правда, что ли?
– Да.
– Сколько же раз вы встречались?
– А какое это имеет значение?
– А тебе… все это… не пригрезилось, часом?
– Перестань, – сморщилась Олеся.
– А мне почему не рассказала? – страдальческим голосом спросила Марина.
– Да ведь мы с тобой и не виделись после Москвы…
– Но разве не нужно было в первую очередь мне позвонить? Тем более если по моей наводке вы… подружились.
– Извини. Я была не готова все это обсуждать, – вздохнула Олеся.
Марина постояла еще немного, покачалась из стороны в сторону, потом шлепнулась рядом с Олесей на диван. Пару мгновений они просидели так в молчании. Потом Марина положила руку подруге на плечо и спросила негромко, ласково:
– И что же ты теперь хочешь делать?
– Как что? – удивилась Олеся. – Я хочу быть рядом с ним, в больнице, в госпитале, куда там его повезли! Это же ясно.
Она попыталась вскочить на ноги, но Марина держала ее плечо крепко, висела на нем, как якорь, всей тяжестью своего тела.
– Не нужно, Олесенька! – взмолилась она басовитым, набухшим от слез голосом.
– Что – не нужно?
– Не нужно ехать в Москву! Поверь, там тебе никто не будет рад. Там сейчас совсем другие игры.
– О чем ты? – недоумевала, отстраняясь от подруги, Олеся.
– Ну, не до тебя ему сейчас, понимаешь? Было свободное время, весна, Питер, чудесная девушка, то есть ты. Пара встреч – это совершенно ничего не значит, даже если у вас все было по полной программе. Но что-то мне подсказывает, что ничего у вас не было, так, сплошная лирика. А сейчас там рядом с ним мамки, няньки, продюсеры, журналисты. Он тебя даже не узнает или не будет знать, что с тобой делать и куда девать.
– Я поняла, – медленно проговорила Олеся. И отодвинулась подальше от разгоряченной, дышащей жаром Марины. – Ты прямо говоришь мне о том, что у него со мной было несерьезно. И тебя совсем не смущает, что ты ни черта не знаешь о наших отношениях!
Последние слова она проорала на всю квартиру. Марина в молитвенном жесте сложила руки и протянула их к подруге:
– Ну, Олесенька, ну, миленькая! Ты же понимаешь, что так не бывает. Это совсем другая жизнь, Канны, Сочи, бриллианты за сотни тысяч в подарок! Разве он хоть на сантиметр пустил тебя в эту жизнь? Пригласил в Москву, познакомил с друзьями?
– Я знакома с одним его здешним товарищем, с Валерой.
– Ну, один товарищ еще ничего не значит. Хоть десять. Но не пустит он тебя в свою жизнь, уж ты мне поверь. И даже в Москву не пригласит, потому что там – его территория. Я читала, что он вообще очень странный, живет с мамой в огромной квартире, ни жены, ни детей, и даже романы случаются раз в пять лет по обещанию. Пишут, между прочим, что он вообще неправильной резьбы.
– Прекрати!
– Ну, Олесь, а если это действительно так? В лучшем случае он засветит тебя перед журналистами, чтобы показать, что он нормальный мужик. А потом бросит, обязательно бросит!
– Убирайся! – заорала Олеся.
Марина отпрянула, сжалась в комочек, насколько позволяли габариты ее тела, и пискнула жалобно:
– Что?
– Что слышала! Я не желаю выслушивать эти мерзости!
– Олесенька!
– Я устала от этой грязи! Я пропиталась ею насквозь! Стала такой же предательницей, как вы все!
– Телефон звонит! – перекрикивая подругу, рявкнула Марина.
Олеся вздрогнула и закрутила головой. Откуда-то издалека, одинокий и покинутый, грустно попискивал ее мобильник. Она метнулась к сумке, вытряхнула телефончик на ладонь и произнесла, с трудом шевеля сведенными судорогой челюстями:
– Да!
– Олеся? – деловито прозвучал незнакомый голос. – Вас беспокоит Валерий, тот самый, что возил вас на машине. Вы уже знаете, что произошло?
– Знаю…
– Не вздумайте волноваться. Сущие пустяки: небольшая контузия. А теперь вопрос: вы готовы немедленно вылететь в Москву?
– Готова, – твердо ответила Олеся.
– Билет для вас уже заказан. Приезжайте через час в Пулково, я вас там буду ждать. Затем, в Москве, вас также встретит один Женин товарищ и отвезет в госпиталь. Сможете или есть другие неотложные дела?
– Конечно смогу!
– Купить вам что-нибудь в дорогу? – неожиданно с отеческой заботой в голосе спросил Валерий. – Ну, книжку, еду, вещи какие-нибудь?
– Ну что вы! – смутилась и чуть не расплакалась Олеся.
– Нет? А то смотрите, обращайтесь, если что. Евгений велел окружить вас комфортом.
Олеся вернула телефон в сумочку, глубоко вздохнула и снова начала собираться, на этот раз спокойно и сосредоточенно. А Марина все не могла прийти в себя. Она сидела на диване и наблюдала за подругой с таким изумленным и в то же время просветленным лицом, как будто на ее глазах за спиной у той выросли крылья. И вдруг повторила полушепотом свою прежнюю фразу:
– Но ведь так не бывает…
– Да, – кивнула Олеся, лишь на секунду отрываясь от сборов. – У женщины средних лет, небогатой и незнаменитой, нет шансов завести роман со звездой первой величины. Но даже у самой яркой звезды имеются детские воспоминания. Заветные воспоминания, которые подчас кажутся важнее всей последующей жизни. Женя узнал во мне свою первую любовь, девочку, ради которой он достиг того, чего достиг. А я не сумела вовремя сказать ему, что всего лишь на нее похожа.
– И ты пошла на этот обман? – потрясенно протянула Марина.
– Да. Пошла. И не надо говорить мне о порядочности. Это был мой последний шанс хоть немного побыть счастливой!
– Кто говорит о порядочности! – замахала руками Марина. – Просто что же будет, если он узнает правду?
– Что будет – то будет, – ответила Олеся и продолжила сборы.
Марина уселась в кресло и нахмурилась. Ее вдруг посетила предательская мыслишка: а уж не переплюнула ли ее разом Олеся по количеству выпавшего на ее долю женского счастья? И теперь она лихорадочно сравнивала свое, затяжное и незыблемое счастье с Олесиным – лучезарным, но таким призрачным и зыбким. Совершив в уме это сравнение, Марина успокоилась, вновь просветлела лицом и бросилась помогать подруге.
