Мария Баррет - Миражи
– Франческа! Поди сюда!
Она нерешительно начала что-то бормотать про дела на кухне, но он прервал ее.
– Поди сюда, я сказал.
Он поставил стакан и отодвинулся от стола вместе со стулом. Живот его выпирал из рубашки, и в прорехи между пуговицами виднелась густая шерсть. Сама рубаха промокла от пота. Он протянул руки навстречу Франческе.
Она молча подошла к нему. Ничто на свете не могло заставить ее броситься ему в объятия. Она обреченно ждала, когда он сам облапит ее. Глядя в пол, она изо всех сил старалась одолеть тошнотворное отвращение, которое вызывал в ней муж.
– Франческа…
Одной рукой он схватил и больно сжал ее грудь, другой резко притянул к себе. Ему хотелось выжать из нее хоть каплю нежности. Она же в ответ на его порыв сглотнула слюну и прикусила губу.
– Господи Иисусе! Неужто трудно показать хоть немножко чувства!
Джованни резко оттолкнул ее, и Франческа ударилась бедром об угол стола. Она коротко вскрикнула, и муж угрожающе вскинул кулак.
– Какого еще черта! – Раздался с порога голос Энцо. Рука Джованни опустилась. Энцо подошел к брату. – Какого черта ты не даешь покою, тиранишь ее каждую минуту! – Он взял Франческу за руку, и она сразу обмякла. Энцо почувствовал, как бьется под ее тонкой кожей пульс. Между ними словно протянулась ниточка понимания.
– Оставь ее! – крикнул Джованни. Понурая фигура жены выводила его из терпения. Его гнев против нее разгорелся в нем с новой силой. – Иди, подавай десерт! – бросил он Франческе и добавил: – А ты, Энцо, не вмешивайся в чужие дела!
Франческа повернулась, чтобы идти на кухню, и на мгновение встретилась взглядом с Энцо. Он заметил, что глаза ее чуть-чуть потеплели, и понял, что отныне они будут друзьями.
– Послушай, Джованни… – начал он, и в этот момент проходившая мимо Франческа слегка задела его плечом. Это было похоже на ласку. Он это почувствовал и понял, что она именно этого и хотела – чтобы он понял.
– Ну что? – холодно переспросил Джованни.
Энцо взглянул на брата. Его лицо выражало бешеную злобу.
– Да ничего, – пожал плечами Энцо. – Ничего.
Он сел за стол и стал ждать, пока Франческа принесет ему еду. Он страстно желал вновь увидеть ее лицо, ее глаза; ему хотелось подтверждения того, что он правильно понял ее намерение.
– Куда этот идиот запропастился! – Джованни не сиделось на месте. Он вскочил и подбежал к двери. – Беппе, черт тебя подери, а ну давай за стол!
Беппе бегом примчался из кухни, получив по дороге крепкий удар по спине. Бедняга захныкал.
– И все-то они вместе! Шепчутся по углам! Смеются надо мной! – Голос Джованни сорвался на визг.
– Джованни, я же не знал, – завел Беппе.
– Это ты насчет чего, а? – заорал Джованни. – Знает кошка, чье мясо съела!
В этот момент в столовую вошла Франческа. Они с Энцо опять встретились глазами, и он готов был поклясться, что на губах ее мелькнула тень улыбки. Он, конечно, не сказал ни слова. Но улыбка! Значит, он не обманулся! Как знать, может, Джованни не напрасно ее ревнует?
В его голове лихорадочно зароились мысли. А что, если они с Франческой… Вдруг она поняла, что он единственный, кто любит ее, единственный, на кого она сможет положиться в этом страшном несправедливом мире… Он еще боялся самому себе признаться в своих мечтах, но все же…
Он смотрел, как она расставляет по столу блюда с десертом, потом перевел глаза на Беппе, бедное, убитое Богом дитя, взглянул на тушу Джованни. А почему, собственно, его мечты безнадежны? Сколько раз видел он отвращение в глазах Франчески, когда к ней приближался ее муж, сколько раз видел, как она вздрагивает от его прикосновений! И вот только что он почувствовал тепло ее тела, биение ее пульса. Так почему бы и нет? Искра надежды разгоралась в его душе в горячее пламя.
Он так долго желал ее, что желание давно превратилось в боль, заставлявшую его плакать по ночам. Может быть, и она чувствует то же самое? Разве не бывает такого? Любовь не так уж слепа; на все есть Божье предопределение. Он столько раз видел ее вблизи, что она сделалась ему родной. Каждым своим жестом, каждым вздохом она словно тайно говорила с ним.
И Энцо уже впервые подмечал эту тайную связь. Каждый раз, когда они оказывались рядом, каждый раз, когда он чем-то помогал ей, он чувствовал исходящий от нее молчаливый зов. Раньше он думал, что это только его домыслы, но, может, он ошибался, недооценивал себя, и вот теперь она сама решила показать, чтобы он стал посмелее? Она подала ему знак, она захотела, чтобы он знал о том, что чувствует сама. Вот ведь как на самом-то деле все обстоит. И теперь уж он своего не упустит.
Услышав внезапно голос брата, Энцо пробудился от грез.
– Моя жена хочет знать, что ты будешь есть, – насмешливо сказал Джованни, выделив слово «жена».
Энцо увидел, как вздрогнула Франческа, и сердце его сжалось от боли.
– Мне только перекусить, – ответил он. – Я не голоден. Я сам возьму.
Разве ему сейчас полезет кусок в горло? Не до еды ему.
– Ну как можно! – Джованни обернулся к жене. – Подай ему мяса и картошки. И вина налей. Беппе, принеси хлеб.
– Я же сказал, что не голоден.
– Здесь я хозяин, Энцо, и коли я говорю – ешь, значит, ты будешь есть. Понял?
Энцо проглотил обиду и кивнул. Отныне надо соблюдать осторожность, не лезть зря на рожон.
– Вот и хорошо, – сказал Джованни. – Мне эта еда потом достается, я не потерплю, чтоб ей гнушались. Ешь! – И он победно улыбнулся, довольный, что взял верх. А Энцо склонился над тарелкой.
Смейся, смейся, Джованни, думал он. Хорошо смеется тот, кто смеется последним. Ты думаешь, тебе принадлежит все, а вот и нет. Кое-что нынче перепало и мне. Оказывается, малыш Энцо не для всех такое уж ничтожество.
И Энцо принялся за еду.
Поздно вечером Энцо вышел посидеть во двор. В теплом влажном воздухе слышался храп Джованни, как всегда сверх меры нагрузившегося едой и вином. Он и не подозревал о том, что на уме у его брата.
Франческа кончила хлопотать на кухне после десяти. Вымыв посуду, все прибрав и приготовив кое-что на утро, она вышла за порог, чтобы немножко передохнуть и полюбоваться звездным небом. Энцо, наконец дождавшись ее, бесшумно подошел сзади.
– Франческа, – сказал он, положив руку ей на плечо, и она со страхом отпрянула.
– Ой, – тихонько вскрикнула она. – Я подумала, это Джованни. – Сердце у нее громко стучало, и она глубоко вздохнула, чтобы оправиться от страха.
– Боишься его? – спросил Энцо.
Ему показалось, что она хочет, чтобы он знал об этом ее страхе, и нарочно пришел, чтобы успокоить ее. Только боится высказать все это словами. Вот и теперь она молчит, не отвечает. Его ладонь еще крепче обхватила ее плечо. Надо спросить ее о главном.
