Рут Уинд - Музыка ночи
Пожилая негритянка, клиентка Алиши, с интересом обернулась.
— Это действительно так? — живо спросила она. Элли улыбнулась:
— Да. Вы ее, случайно, не знали?
— Деточка, да я ходила с ней в одну школу!
— Вот это да! — Элли вопросительно взглянула на Блю, и он кивнул. — Вы не позволите мне взять у вас интервью?
Блю увидел, как негритянка немедленно замкнулась.
— О Господи, это было так давно, и память у меня уже не та, что раньше. Не думаю, что от меня вы услышите чтонибудь новое.
— Я оплачу обед в вашем любимом ресторане, если вы согласитесь часок побеседовать со мной.
— Ой, пусть она сводит вас в ту маленькую английскую чайную в Тайлере, — сказала Алиша. — И угостит печеньицами, которые вы так любите.
Пожилая женщина поджала губы.
— Ну, не знаю. Прошло уже столько лет с тех пор, как Мейбл нас оставила. Не знаю, вспомню ли я что-то, что сможет вам помочь. — И хитро добавила: — А вам нравятся чайные?
Элли улыбнулась, и Блю поймал себя на том, что снова уставился на ее губы. Один такой рот на миллион. Он отвел взгляд, услышав, как она ответила:
— Я их обожаю. Можно вам позвонить? Договорились?
— Я подумаю день или два, детка.
— Хорошо. Я живу в домике Блю, так что можете связаться со мной в любое время.
Конни издала мурлыкающий звук.
— Ой, дорогуша, идите сюда и расскажите мне все. — Она повела плечами, зная, что этот жест позволяет по достоинству оценить ее пышный бюст. Блю одобрительно ухмыльнулся, и она подмигнула ему. — Он не задергивает занавески на окнах, когда переодевается?
Элли рассмеялась и подняла одну бровь, наклоняясь ближе, чтобы тихо сказать:
— Я вам все расскажу.
— Умница!
Блю покачал головой, понимая, что это говорится в шутку. Хотя Конни овдовела три года тому назад, она пока оставалась верна памяти мужа. Не то чтобы одинокие мужчины Пайн-Бенда не интересовались ею. Конни всю жизнь была секс-бомбой.
— Дорогая, — проговорил он, — я постоянно повторяю, что буду счастлив устроить просмотр лично для тебя. Ты только скажи.
Шона Юинг застонала.
— Прекратите, пожалуйста. У меня уже горят уши. — Блю слегка толкнул ее ногой. Год назад она без памяти влюбилась в него, но потом внезапно и сразу охладела. Конни говорила ему, что, похоже, Шона перенесла свои чувства на кого-то, с кем познакомилась в лагере, но девчонка ничего не рассказывала. Алиша предложила:
— Блю, ты должен как-нибудь привезти Элли к нам на ужин.
— Это хорошая идея.
Блю откинулся в кресле, наблюдая за Элли. Он поймал себя на том, что снова любуется линией ее щеки, и нахмурился. Одно дело для мужчины любоваться ртом — это естественно, если представить себе, как много можно связать с этой частью лица. И совсем другое — начать думать, как мила ее щечка. Он подскочил.
— Я должен заняться работой, леди. Вы сможете поболтать с Элли завтра — она придет на ваше собрание книгочеев.
— Правда? — спросила Алиша. — Я тоже иду. Я за вами заеду, если хотите. Мне по пути.
— Отлично! Буду ждать. — Элли открыто улыбнулась всем. — Было очень приятно познакомиться с вами.
Конни вдруг наморщила лоб.
— У вас тут нет никакой родни, Элли? Уж больно мне знакома ваше лицо.
Блю успел заметить легкую тень тревоги на лице девушки. Она отрицательно покачала головой.
— Я никого не знаю, — она подняла руку, — увидимся завтра вечером.
"У Элли есть секрет. Это интересно!"
Возвращаясь обратно в "Лисий ручей", Блю молчал. Элли подняла толстую книжку в мягкой обложке, которая лежала на сиденье между ними, и спросила:
— Рекс Стаут — это писатель-детективщик пятидесятых годов?
— Тридцатых. — Блю остановился и пропустил вперед огромный трейлер. — А вы никогда не читали о Ниро Вулфе?
Она перевернула книгу, чтобы просмотреть рецензии.
— Я о нем слышала. Это сыщик, верно?
Он кивнул, ожидая зеленого света светофора.
— Очень колоритный тип. Любимый герой моего отца. В его кабинете я обнаружил целую кипу книг о Ниро Вулфе, когда мне было одиннадцать или двенадцать. Прочитал их все от корки до корки. — Дорога освободилась, и Блю газанул через узкое двухполосное шоссе. — Я считал, что Ниро Вулф — самый великий человек на свете.
Элли нравился его голос — такой музыкальный, с глубокими нотами и медленным ритмом.
— А почему?
Минуту он молчал, и у Элли сложилось впечатление, будто он обдумывает, что можно сказать, а что нет.
— Он такой добродушный толстяк, который посылает своих людей собирать факты, касающиеся различных дел. У него есть повар-гурман, Вулф — знаток пива. — Блю усмехнулся уголком рта. — Но больше всего мне понравилось, что он коллекционирует орхидеи. В верхней части дома у него есть специальная комната, и он проводит там два часа каждое утро и каждый вечер, занимаясь орхидеями.
Элли вспомнила об оранжереях.
— А в какой области наук вы получили степень, доктор? — спросила она. — В садоводстве?
— Почти. В ботанике.
Элли рассмеялась, не удержавшись:
— Правда?
Он неохотно улыбнулся, искоса взглянув на нее.
— Знаю, знаю. Чудачество, верно? Все в округе тоже считают, что это такая шутка. Я просто никогда не любил бездельничать.
— Значит, ваши оранжереи полны орхидей, как у Ниро Вулфа?
Он посмотрел ей прямо в глаза, сверкнув голубизной радужек.
— Думаю, вам проще пойти и выяснить это, не так ли, мисс Коннор?
"Ну и почему это прозвучало так зловеще?" Она положила книгу на место.
— Наверное, я так и сделаю.
Элли скорее предположила бы, что он получил степень в какой-нибудь эзотерической и абсолютно бесполезной области философии или истории. Его послания были яркими и иногда немного таинственными. Она бы сказала, что он превратил безделье в своего рода искусство, судя по тому огромному количеству времени, которое он проводил в чатах. Она поерзала на сиденье, сложила руки. Взвесила все. Значит, он не просто красавчик.
Всю оставшуюся дорогу от города до его владений они промолчали. Элли смотрела в окно, стараясь не думать о том, на что похожа оранжерея, полная орхидей. Блю включил радио. Мелодия свинга заполнила пропасть между ними веселыми звуками трубы, и Элли на минуту закрыла глаза, представив себе отчаянную публику, старавшуюся в неистовом танце забыть о войне, которая увела их любимых на другой конец света.
— Свинг всегда заставляет меня испытывать меланхолию, — сказала она.
