Маргарет Макхейзер - Почти что сломанная жизнь
- Что же так привлекает вас в осени?
- Мне нравится наблюдать, как листья меняют цвет. Я сижу на столешнице кухонного стола и каждый день смотрю, как ярко-зеленые листья становятся желтыми, а потом и темно-оранжевыми.
- Вам нравится оранжевый цвет?
- Да, думаю, да. Моя жизнь бесцветна. Мне нравится притворяться, что я погружена в яркость. Но в большинстве случаев это происходит только на несколько секунд, до того момента, как я напоминаю себе насколько черная у меня жизнь. - Я опускаю подбородок на грудь под весом правды в моих собственных печальных словах.
- А какой у вас самый любимый цвет? Я люблю зеленый. Я нахожу его очень успокаивающим и жизнеутверждающим.
Посмотрев на Доминика, я замечаю, что на нем надеты темно-синие джинсы и зеленая рубашка на пуговицах с длинными рукавами.
- Фиолетовый. Когда я была маленькой девочкой, мне хотелось фиолетовую комнату. Мои папа с мамой любили меня так сильно, что они покрасили мою спальню в четыре оттенка фиолетового. Они сделали это, пока я была в школе, и когда я вернулась домой, они притворились, что это самый обычный день. Войдя в свою комнату, я кричала и плакала от восторга.
- Сколько вам было тогда лет?
- Мне было двенадцать. Я все еще помню тот день, как будто это было вчера. Мне не разрешали спать в моей комнате несколько ночей, пока запах не выветрится. Этот цвет остался до сих пор. Ну, я предполагаю, что это все еще четыре оттенка фиолетового. Я не была в доме у родителей в течении… - я замолкаю, не желая заканчивать предложение.
- Расскажите мне о своих друзьях.
- У меня их нет.
Доминик глядит мне в глаза и, хмуря брови, склоняет голову набок.
- С трудом могу в это поверить, Эйлин. Вы обладаете очень приятной и легкой индивидуальностью. Почему у вас нет близких друзей?
- У меня вообще никаких друзей нет.
- Ну, это определенно не может быть правдой, - говорит он, разводя и снова кладя ногу на ногу.
- Я не могу быть среди людей. Они пугают меня. И те друзья, которые у меня были, оставили меня, когда я…
- Когда вы что?
- Когда я уже не могла быть той, какой они хотели бы, чтобы я была.
- И что же они хотели? - Спрашивает Доминик, снова передвигаясь.
- Они хотели, чтобы я была нормальной.
- Что заставляет вас думать, что вы не нормальная?
- Мне следует оставить позади то, что со мной произошло.
- Кто сказал?
- Ну, с тех пор прошло столько времени. И по телевизору я видела тех девушек, которые только спустя четыре месяца были в состоянии рассказать свою историю. Прошло уже три года, а я до сих пор не могу забыть то, что произошло. - Я встаю и начинаю расхаживать туда-сюда прямо за дверью.
- Эйлин, - зовет меня Доминик. Я оборачиваюсь и вижу, что он тоже встал. - Эйлин, - снова говорит он, пока я расхаживаю туда-сюда в напрасной попытке облегчить свое разочарование.
Три чертовых года и мой разум до сих пор не может справиться с этим.
Почему?
- Эйлин! - С нажимом говорит Доминик, возвращая к себе мое внимание.
- Да?
- В этом нет правильного или неправильного. Нет жестких и быстрых правил о том, как долго будет проходить восстановление. Сравнивать себя с другими, не беря в расчет ситуацию, бесполезное и неправильное занятие. Каждая ситуация уникальна. Но подозреваю, что вы уже и сами знаете это. И еще я думаю, что ваше окружение - это то единственное, что вы можете контролировать. Поэтому, желая сохранить спокойствие, вы отгородили себя от мира.
Перестаю метаться и поворачиваюсь, чтобы посмотреть на Доминика.
Это правда?
Неужели я настолько сломлена, что единственная возможность продолжать существовать - запереть себя в своем доме?
Могу ли я выбрать преодоление боли и научиться встречаться лицом к лицу с катастрофическим событием, произошедшим тем пасмурным днем.
- Хочу, чтобы в моей жизни снова были краски, - еле слышно шепчу я.
- Я не расслышал вас, - говорит Доминик, делая шаг к прозрачной двери, поворачивая и наклоняя свою голову так, чтобы лучше слышать меня.
- Я хочу снова видеть много разных красок, а не только бежевый, Доминик. Я хочу вернуть себе фиолетовый. И ярко-оранжевый для вдохновения. Я не желаю иметь внутри себя черный. Мне нужны краски. - Я делаю шаг к двери, и когда подхожу к ней, опуская свой лоб на сетку, и закрываю глаза.
- Я могу помочь вам.
- Пожалуйста, дайте мне надежду, - тихо говорю я.
- Эйлин?
- Да, - я не поднимаю голову, чтобы взглянуть на него.
- На сегодня мы закончили, но завтра…
- Да, - прерываю его я.
- Завтра вы откроете обе двери.
Подняв голову, я смотрю на его мягкое лицо. Черты его лица теплые и в них видно приятие.
- Завтра я открою обе двери, - соглашаюсь я, удивляя саму себя.
Глава 7
День одна тысяча двадцать третий, 10 утра. В дверь еще не звонили.
Что, если Доминик сегодня не придет?
Что, если он больше не хочет помогать мне?
А вдруг он решил оставить меня?
Они всегда уходят.
Стоя в своей гостиной с кружкой дымящегося кофе в руках, я с нетерпением смотрю на дверь.
Он сказал, что будет здесь. Где же он?
Полагаю, это не имеет значения, вероятно я вообще не открыла бы двери.
Я еще к этому не готова.
Я определенно не готова. Я сошла с ума, раз думаю, что могла бы впустить его внутрь, нет ни малейшего шанса, что я смогла бы открыть эти двери.
Еще не время открывать их, моя душа еще не желает принимать это.
Я отворачиваюсь от входной двери и в тот момент, когда я уже направляюсь в кухню, раздается дверной звонок.
Он здесь и все еще хочет помочь мне.
Я оставляю свой кофе и иду к двери. Смотрю в глазок и вижу Доминика, который стоит в полный рост по другую сторону двери.
Глубоко вдохнув носом, я закрываю глаза и опускаю лоб на тяжелую дверь из коричневого дерева.
- Эйлин, я бы хотел чашку кофе, пожалуйста, - говорит он, ничуть не повышая голоса.
Он знает, что я уже стою с другой стороны.
- Я… - Я не уверена, что собираюсь сказать. Я убедила себя, что не могу открыть ему дверь. Страх грызет меня, и голоса монстров звучат все громче.
Неужели я навсегда застряла в мире бежевого цвета?
- Эйлин, который час? - Спрашивает Доминик.
Я гляжу на огромные настенные часы, висящие над обеденным столом в гостиной с тех самых пор, как я сюда переехала.
- Десять минут одиннадцатого, - отвечаю я.
- Вы уже пили кофе?
- Перед тем, как вы постучали.
- Хорошо, значит, теперь мы можем выпить кофе вместе. Мне со сливками и сахаром, пожалуйста, Эйлин, - говорит он уверенным тоном.
Он хочет войти внутрь. Он сказал вчера, что я открою двери и впущу его внутрь.
И думаю, я могу сделать это.
