Фелиция Флакс - Любовные декорации
Фрэнк озадачился: уж не звенья ли это одной цепи?
И что следует делать, если третья мировая война разразится?
А может, она уже разразилась?
То, что мисс Торрел отправилась покупать цветы — это было полбеды. Беда была в том, что мисс Торрел приобрела кактусы. Два десятка разнокалиберных кактусов, и ими уставила весь стол в конференц-зале.
Вошедший туда Девитт лишился дара речи. Некоторое время он безмолвно взирал на ощетинившиеся кактусы с раскрытым ртом. У Джеммы Торрел отлично получалось делать его дураком.
Кактусы злобно топорщили иглы во все стороны. Ему даже показалось, что эти ощетинившиеся колючки — живые и что они сейчас кинутся на него и исколют до смерти, мстя за поруганную честь мисс Торрел.
— И как это объяснить с точки зрения психоанализа? — поинтересовался он, когда дар речи к нему вернулся.
Джемма вскинула на него ведьминские глазищи-омуты:
— Я не занимаюсь анализом психов.
Синие очи задорно блеснули в его сторону, будто добавляя: «А надо бы уже начать».
Девитт решил, что он принципиально не заметит этого коварного выпада — туше. Он лишь выразительно кашлянул и произнес как ни в чем ни бывало:
— Вы уже написали объяснительную по поводу вашего утреннего опоздания, мисс Торрел?
— Да, — кивнула Джемма.
Марк не ожидал подобного ответа. И даже расстроился. Мисс Торрел достала из кармана сложенную вчетверо мятую-перемятую бумаженцию и протянула ее своему боссу. Их руки на миг соприкоснулись, и в воздухе сразу заискрило, случилось короткое замыкание. Джемма шарахнулась от Девитта, как мышь от кошки, Девитт же, наоборот, качнулся к ней. И еле-еле удержал себя от фатальных ошибок.
Объяснительная была лаконичной: «Я опоздала потому, что в гробу видала весь издательский союз „Меандр“ и его президента Марка Девитта».
Внизу под строчками красовалось нарисованное графитом мрачное надгробие с выразительной эпитафией-девизом: «Меандр — ad patres![1]».
Великолепно!
Девитт аккуратно сложил бумажку и тоже убрал ее в карман брюк. Этот шедевр он оформит в эксклюзивную рамку.
— А из какого дерева был сделан гроб? — уточнил он, стараясь, чтобы его губы не сложились в улыбку. Внешние уголки рта уже подозрительно подрагивали.
— Из древесной плиты, — буркнула Джемма, думая, каким образом она выберется из конференц-зала.
И выберется ли вообще…
Девитт стоял очень близко, и это действовало на нервы. Они дрожали, как натянутые тонюсенькие струнки, готовые оборваться в любой момент. Ониксовые глаза вбуравливались в кожу, а если вздохнуть поглубже, то наверняка можно будет уловить особенный запах, которым обладал лишь Марк Девитт и который дурманил ее разум.
Единственный опрометчиво-глубокий вздох, и мозги разрыхлятся — хоть пирожки из них пеки!
А ей нельзя становиться дурой в присутствии Девитта. Это стратегически невыгодно. Однако из-за проклятущего дразнящего мужского запаха она имела все шансы ею стать. Хоть не дыши совсем!
Джемма поспешно отступила от Девитта на пару шагов, мечтая о респираторе.
— У меня к вам есть предложение, мисс Торрел, — проговорил Девитт, не пытаясь вновь приблизиться, но всем видом демонстрируя, что готов это сделать. В любой момент.
— Еще одно? — Джемма со значением фыркнула.
— Точнее не к вам лично, а к небезызвестному мистеру Троллю, — невозмутимо закончил Девитт и полюбовался на вытянувшееся светленькое личико мисс Торрел.
— И что же вы хотите ему предложить? — Джемма опустилась на ближайший стул и закинула нога на ногу.
Поскольку ужасные брюки скрывали ее дивные ножки, Девитт не стал смотреть на них, дабы не впасть в ностальгию по прежним восхитительным видам. Вместо ножек он уставился в мерцающие синеющие очи.
— Вам известно, что в скором времени «Меандр» собирается открыть новый остро-политический журнал «Рапира». — Девитт непринужденно примостился с краю стола переговоров. — Это принципиально новое издание. Аналитическое, познавательное, рассчитанное на широкий круг читателей, даже не слишком продвинутых в политике. Главная его фишка — в саркастическом тоне. Статьи должны быть ироничными, иногда — болезненно колющими, временами — режущими, кровопускательными.
Джемма слушала внимательно.
— Другой фишкой, а может быть, даже фирменной визитной карточкой «Рапиры» будут карикатуры. Яркие, сильные, злые и незабываемые. Как раз в стиле мистера Тролля, — продолжал Девитт, видя, что его неспешный рассказ потихоньку увлекает мисс Торрел, у нее даже губки приоткрылись от внимания. — Карикатуристов вообще очень мало, а талантливых — можно пересчитать по пальцам одной руки. Мистер Тролль — как раз из последних. И я хотел бы, чтобы его карикатуры стали тем самым эксклюзивным штрихом нового журнала «Рапира». А мисс Торрел в том журнале могла бы успешно занимать должность художественного редактора.
Если бы вдруг сейчас в тихом конференц-зале раздался громоподобный глас божий, это не стало бы для Джеммы столь большой неожиданностью, а вот предложение Марка Девитта повергло ее в ступор. Она вытаращилась на него бесконечно удивленными глазами и медленно заморгала длинными ресницами: хлоп-хлоп, хлоп-хлоп.
— Подумайте, мисс Торрел, как было бы замечательно. Мгновенный карьерный взлет, повышение социального статуса, возможность заниматься любимым делом и получать за это деньги. Немаленькие, заметьте, — Девитт продолжал неспешно искушать, его голос дурманил, сладкой теплой струйкой вливался в сознание, заполняя голову медовым сиропом до темечка.
— Вам нравится творчество мистера Тролля? — вместо ответа осведомилась Джемма куда-то в стену.
— Я его самый страстный поклонник. — На губах Девитта обозначилась загадочная улыбка, отобранная у Моны Лизы.
Она проглядела момент, когда Девитт очутился цодле нее, взял ее ручки в свои — сухие и горячие — и указательным пальцем принялся поглаживать ее запястья. Прикосновения были легки, нежны, упоительно непривычны. Джемма смотрела на скользящий палец завороженно, как смотрит ребенок на захватывающее действо. Где-то внутри нее стало горячо-горячо, словно там расплавилась тысяча свечей, превратившись в воск. Горячий воск тяжело стекал вниз, к низу живота. И дышать становилось все труднее.
Девитт перевернул ее подрагивающую ладонь кверху, по очереди разогнул нервно сжатые пальцы и также по очереди принялся их целовать. Большой, указательный, средний, безымянный, мизинчик. А потом — наоборот.
Умом Джемма понимала, что это волшебное безобразие следует прекратить немедленно. Заорать, вскочить, треснуть обнаглевшего босса по голове папкой и убежать далеко-далеко, громко хлопнув дверью.
