Кэтрин Куксон - Цена счастья
— Подожди, Джефф! Подожди!
Остановившись и повернув к ней побледневшее лицо, Джефф крикнул:
— Иди к черту, Дженис! — После чего снова зашагал — спина прямая, голова поднята... Все было кончено.
К дому Джефф подошел уже обычным шагом — напряжение последних минут спало, спина уже не была такой прямой, а голова — так гордо поднятой. «Неотесанный» — надо же такое сказать!
В дом он вошел через заднюю дверь, ведущую в кухню. Кухня оставалась все такой же, какой была во времена фермы, — длинный стол из светлого дерева, камин, плита, темные балки на потолке, дубовый буфет с посудой... А перед буфетом стояла Лиззи и вешала чашки на крючки, приделанные к нижней полке. Она повернулась к Джеффу и сказала:
— Привет!
— Привет, — ответил он. — Как дела?
— О, все хорошо! Я... мне здесь нравится!
— Я рад.
— Хочешь... Сделать тебе что-нибудь? Может, выпьешь чаю? А твоя мать там, в комнате, играет.
— А отец дома?
Лиззи кивнула:
— Да, дома. Мы с ним разговаривали, и он сказал, что я... ну, чтобы я была... как дома! — Лиззи широко улыбнулась.
— Это хорошо, — сказал Джефф, — дома — значит дома!
Джефф знал, что ему надо выйти и хотя бы поздороваться с отцом, но не мог, — он должен был немного прийти в себя. Он кивнул Лиззи и направился к лестнице на второй этаж. Войдя в комнату, он снял пальто, ослабил галстук и на какое-то время замер. «Неотесанный»... Почему-то такое мнение о себе в этот момент заботило его больше, чем сам разрыв с Дженис.
Джефф всегда считал себя достаточно образованным, чтобы не теряться в разговоре. Он прочел много книг, знал много хороших выражений и пословиц и часто весьма уместно вставлял их в свою речь. Старик Пибус, учитель английского языка в школе, увлекался древней историей и сумел привить любовь к ней нескольким школярам, в числе которых был и Джефф. С тех пор эта древняя история, а вернее — цитаты из учебников, часто выручала Джеффа, поднимая его авторитет среди приятелей.
Он открыл дверцу шкафа, где мать хранила его школьные вещи и спортивные призы. На верхней полке стояли его любимые книги: «Остров сокровищ», «Дэвид Копперфильд», «Последний из могикан», «Легенды Древней Греции и Рима». «Неотесанный», — снова хмыкнул Джефф и достал словарь. «Грубый, — прочитал он синонимы,— неуклюжий, неловкий, некультурный».
«Некультурный». Да, это соответствовало его представлению о «неотесанности». Он припомнил еще одно подходящее выражение: «пьяный зануда» — так называли Билла Тайтона, который дневал и ночевал в «Зайце» и полностью соответствовал понятию «некультурный». Джефф знал еще нескольких парней, к которым подходили слова «неуклюжий» и «грубый». Нет, Дженис не это имела в виду, назвав его «неотесанным». «Некультурный». Да, она хотела сказать именно так.
Интересно, а думала ли она о его «некультурности», когда лежала с ним в мягкой высокой траве у амбара? Нет, наверное, не думала. Говорила она, во всяком случае, совсем другое... И целовала она его, видимо, мало заботясь о культурности. А еще она говорила ему, что он лучше всех, — это когда она лежала, свернувшись, как котенок, в его объятиях. И им было очень хорошо вместе. Теперь же он стал «неотесанным»... Вот тебе и вся вечная любовь. Какая же сучка...
Снизу, из гостиной, донесся голос матери:
— Джефф, ты там? Спускайся, отец дома!
Джефф открыл дверь и прокричал:
— Сейчас, мам!
Через пять минут он спустился. Спина его была по-прежнему прямой, а голова поднятой. Отец сидел около камина.
— Закончил свои дела? — спросил Джефф.
— Да, сынок, все. Мне действительно жаль старика Генри — я не представляю, как он мог жить в городе! Я бы просто спятил от такой жизни.
— Да очень просто, Джон! — сказала Берта. — Он ненавидел деревенскую жизнь, вот и все.
— Что ж, может, и так, может быть, ты права, женщина.
Берта повернулась к Джеффу и сказала:
— Он чувствует свою вину, потому что Генри оставил ему деньги.
— Нуда? — удивился Джефф. — И много?
— Это как считать, — ответила Берта. — Всю жизнь он экономил, жил чуть ли не впроголодь, хотя работа у него была приличная. Не могу понять этого! И теперь вот все деньги в банке...
— Все деньги? — Джефф повернулся к отцу.
— Скажи ему, Джон, скажи! — Берта все еще не могла успокоиться.
— Две тысячи семьсот фунтов.
— Что? — Джефф на мгновение забыл все, случившееся какие-то полчаса назад. Он подошел к отцу, сел рядом и, положив руку на его плечо, сказал: — Да, двадцать семь сотен — это кое-что! Теперь ты можешь забросить в реку свой велосипед и купить машину.
— Машину? — Отец искоса посмотрел на Джеффа. — Ты можешь представить меня за рулем машины?
— Да, могу, — серьезно ответил Джефф. — И вот еще что, — он взглянул на мать, — не держите их в банке, пользуйтесь ими, наслаждайтесь жизнью. Съездите, наконец, куда-нибудь!
— Не знаю, не знаю... — Отец покачал головой. — Я все-таки чувствую свою вину перед Генри. Ты знаешь, мы не очень ладили последние годы, но он же меня вырастил! И если бы не он и эта его мания гулять по полям в молодости, я бы не встретил вот эту малышку. — Он ласково похлопал Берту по руке.
— Меня он не любил, — сказала Берта. — Впрочем, он вообще терпеть не мог женщин, особенно когда они начинали наводить свои порядки в его доме. А теперь еще эти деньги... — Берта вздохнула. — Ничего себе выходные выдались!
— Да, — согласился отец, — мне тут Фил Коннор на дороге повстречался, так он говорит, будто вчера в коттедже тоже кое-что выдалось! Кто-то хотел залезть в дом, а мистер Киддерли сцепился с ним и прогнал, и сейчас, бедняга, в больнице лежит со сломанной челюстью. Чудные дела творятся тут в округе. Интересно, что этот парень думал найти в коттедже?
Джефф посмотрел на мать:
— Ты что, ничего ему не рассказала?
— Об этом еще нет.
— О чем «об этом»? — спросил отец. — Что вы тут скрываете? Ну-ка, давайте выкладывайте!
Берта, поджав губы и показывая пальцем на Джеффа, проговорила:
— Вот этот солдатик хотел залезть в коттедж. А мистер Киддерли сцепился не с ним, а с девчонкой, та подняла крик, ну и все такое...
Джон тихо присвистнул, глядя на сына, секунду помолчал, и спросил:
— Он узнал тебя?
— Нет.
— Он мог запомнить твою форму!
— Нет, я был в твоем старом плаще и в шляпе.
— Ты представляешь... — Берта не смогла сдержать смех. — Он пошел ловить Теда Хонисетта!
— Ну да? И как же ты хотел его поймать?
— Не знаю. Мне просто надоело сидеть дома. Наверное, соскучился по всяким маневрам, ночным засадам, армия, сам понимаешь. Я хотел узнать, смогу ли я выследить его. Ты же сам говорил, что Тед хитер, как десять куниц.
