Энн Мэтер - Радость и боль
Лора припомнила контракт. В свое время она не обратила на него особого внимания.
— Вы хотите задержать меня на этом основании? — пробормотала она, не веря своим ушам.
— Ну да, — твердо и высокомерно ответил он, сделавшись недоступным, как прежде. — Вы останетесь, сеньорита, и мы снова рассмотрим ситуацию в конце этого месяца. — Он подошел к двери и потянул за шелковый шнур. — Расслабьтесь. Это скоро пройдет.
Лора покачала головой.
— Но почему вы это делаете? — с недоумением воскликнула она. — Ведь всего несколько минут назад вы сказали, что не хотите моего присутствия здесь.
— И это действительно так, — пробормотал он голосом, в котором снова появились признаки раздражения, — но, к сожалению, гувернантку в Костале не так-то легко раздобыть.
Не успела Лора опомниться от этих холодных слов, как раздался стук в дверь и вновь появилась Лиза.
— Проводите сеньориту Флеминг в ее комнату, — сказал он, вернувшись к своему столу и начиная просматривать лежащие на нем бумаги. — Она будет обедать вместе с нашей семьей, понятно?
— Но я… — неловко начала Лора, однако он продолжил:
— Но сегодня вечером она будет есть в своей комнате. Сеньорита Флеминг, естественно, устала с дороги и не сможет присоединиться к донье Луизе и остальным.
— Si, segnor![5] — присела Лиза и уже собралась показать Лоре путь обратно в ее комнату, как хозяин позвал ее снова.
— Ты отведешь сеньориту Флеминг познакомиться с Карлосом после того, как она поест, si?
— Si, segnor! — снова кивнула Лиза и затворила за собой дверь.
Лора нервно вздохнула, и Лиза задумчиво посмотрела на нее.
— Он не такой страшный — сеньор, — с улыбкой прошептала она, — вы привыкнете к нему.
Лора облизала пересохшие губы.
— Я надеюсь, — с чувством пробормотала она.
Еда, которую Лиза принесла ей на подносе, была проста, но аппетитна: очень вкусный холодный суп, мясо с рисом и в завершение — фруктовый мусс. Был еще ароматный кофе и различные фрукты, но Лора ела мало. Она еще не успокоилась после разговора и поэтому ела без аппетита.
Лора начинала понимать логику его действий, и в то время как разум ее пытался найти какие-то способы бегства, остальное ее существо жаждало остаться, и это в высшей степени расстраивало ее. В Рафаэле Мадралена она чувствовала что-то страдальческое и не могла понять, что это такое. Во время их разговора были один или два момента, когда ей казалось, что он становится почти таким, каким был раньше, но каждый раз он снова превращался в мрачного незнакомца, которого она встретила в первый раз.
Она не строила домыслов по поводу его чувств к ней. Конечно, он помнил ее и, возможно, не забыл те времена, когда они были вместе. Может быть, он даже помнил, как они занимались любовью.
Ее сердце сжалось. Беда была в том, что она тоже все хорошо помнила. Лора вздохнула. Ей с самого начала было известно, что не следовало связываться с таким мужчиной, как он, но взаимное влечение оказалось слишком сильным для каждого из них. В конце концов, ей было только девятнадцать: она была молода, любопытна и созрела для любовных игр. Рафаэль, со своей стороны, должен был несколько месяцев провести в Англии, работая в испанском посольстве, и регулярно бывал у работодателей Лоры, Вальдесов.
С момента встречи их отношения развивались стремительно. Однажды вечером он поджидал ее перед многоквартирным домом, в котором жили Вальдесы, зная, что она в тот вечер свободна и собирается навестить свою тетку в Хелмсфорде. Вместо этого она поехала с ним в отель на берегу озера близ Ричмонда, они там пообедали и потанцевали. Лора чувствовала, что он мужчина, который не позволит с собой играть, но опасность только придавала пикантности приключению, но потом, когда он открыл ей, что обручен с девушкой, которую знал с детства, там, в Испании, она попыталась предотвратить дальнейшие события. Но он намеренно с запозданием сообщил ей о своем обручении, а она уже не могла разумом совладать со своими эмоциями. Когда они оказались в номере, ее сопротивление ослабло, и он настоял на близости.
Но по прошествии некоторого времени она начала верить, что его намерения жениться на другой женщине несерьезны, если он все ночи проводит с ней. Испания, Элена, его жизнь там — все казалось таким далеким, и она была уверена, что, пока они вместе, все другое перестает существовать для них обоих. И это было так, пока не умер его отец и его внезапно не вызвали в Косталь, чтобы он вступил в права владения. Тут она убедилась в его непреодолимом чувстве долга, когда он, признавая, что любит ее, твердил, что намерен жениться на Элене, как это было условлено много лет назад.
Ночь накануне его отъезда была ужасной для них обоих.
Она обвиняла его в ужаснейших вещах, отвечая презрением на его попытки объяснить, какое положение сложилось в его семье. Некоторое время Рафаэль пытался убедить ее, своими объятиями доказывая сильнее слов, как сильно он в ней нуждается. Но это привело лишь к временному смирению. Она вырвалась и убежала, не обращая внимания на страдания, которые она доставила ему этим поступком. Хотя страдал ли он на самом деле? После этого разговора Лора ни в чем не была уверена.
Теперь она беспокойно ходила по своей комнате. Через высокую застекленную дверь она вышла на балкон, выходящий на изгиб утеса, сбегающий вниз, к морю. Лора остановилась, глубоко вдыхая ночной воздух и вглядываясь в темное небо. Все это было так прекрасно. Великолепный дом хранил в себе какое-то древнее величие, которое пришло сюда с арабским завоеванием. Она задумалась, какие жестокие и отважные деяния могли дать право на владение таким дворцом. Она представила себе предков Рафаэля и связала их облик с явным мавританским влиянием на архитектуру этого дома. Та мощь и первозданность, которые ощущались в Рафаэле, не могли возникнуть среди парков и небоскребов Лондона. Там, может быть, окружение сдерживало его, но здесь, здесь все было по-другому.
Она вздрогнула. Вопреки ее прежнему желанию убежать отсюда, странное нежелание расставаться с этим местом охватило ее. Разве не этого она хотела, в конце концов? Быть гувернанткой сына Рафаэля? Жить в его доме? Снова увидеть его? Прикоснуться к нему?
Она снова вернулась в комнату и стала искать свои сигареты. Мысль пришла непрошеной и осталась как заноза в ее мозгу. Прошло уже пять лет с тех пор, как она узнала его, с тех пор, как она испытала на себе силу его личности, и это все еще мучит ее. Она была дурой, круглой дурой, а Рафаэль Мадралена до сих пор обладает над ней магнетической властью, не поддающейся никакому рациональному объяснению. Она раскурила сигарету и глубоко затянулась. Это был секс; все это был только секс! — с яростью сказала она самой себе. Конечно же, этот мужчина был сексуально привлекателен. Он был высок и строен, темноволос, тело его было крепким, мускулистым и гладким, как шелк, — это она хорошо знала. Любая женщина нашла бы его привлекательным. А поскольку и она сочла его привлекательным, их отношения развились в нечто такое, чем они на самом деле не являлись, — в ее сознании по крайней мере. Но, может быть, она в конечном счете правильно сделала, что приехала сюда. Это может помочь ей изгнать его из своих мыслей раз и навсегда. В мире полно привлекательных мужчин. Хотя бы тот, в аэропорту, — Педро Армес. Он недурен собой и вполне годится для романа. Может быть, к концу этого месяца она узнает еще немножко нового об этой жизни и гораздо больше — о себе самой.
