Анастасия Соловьева - Принц для неудачницы
– Почему несправедливость? Так сложилось исторически. Ты что хочешь, чтоб муж у тебя посуду мыл?
– Мы вообще-то посудомоечную машину недавно купили, – заметила Ленка между прочим, – а до этого времени он мыл!.. А что еще с него взять? Денег сумасшедших он не зарабатывает. Так, с голоду не сдохнуть чтоб. Ну, сережки подарит на Восьмое марта… А так-то что? А я должна и на кухне, и в магазин, и с детьми!..
– А сам по себе он, что же, не представляет никакой ценности?
Ленка задумалась.
– Хрен его знает… Иногда с ним прикольно, чего-нибудь вкусного притащит, накроет поляну… А вообще мне давно хочется чего-то такого… – Ленкины серые глазки подернулись таинственной поволокой. – И тебе хочется…
– С чего ты взяла? – перебила Ксения.
– С того!.. Твой – он сейчас где? В бегах? У бабы какой-нибудь задницу греет. – Ленку не смутило, что Ксения попыталась протестовать. – Точно тебе говорю! Он, может, и не любит ее, а отсидеться-то ему надо где-то. А ты что же – не человек?
Ленка была уже не той двухгодичной давности робкой Ленкой. Она ощутила почву под ногами – несмотря ни на что, сумела вписаться в Москве. Чопорные коллеги-редактрисы постепенно признали ее своей. С нелепыми блузками в крупный горох было раз и навсегда покончено. Наставляемый мудрой женой, Мишка тоже не терял времени даром. За отличную учебу в академии, а также за прошлые боевые заслуги страна наградила его трехкомнатной квартирой у станции метро «Бунинская аллея». Так что Ленка была теперь настоящей москвичкой и на равных разговаривала с москвичками. А если эти москвички оказывались ей неравными, то есть, попросту говоря, не догоняли элементарных вещей, она была готова им все объяснить не стесняясь, в простых доступных выражениях.
– Кстати, – вспомнила Ленка, – мне в квартиру надо кое-что посмотреть. Может, в выходные скатаешь со мной в «Вегу»?
– «Вега» эта твоя черт-те где, – апатично заметила Ксения.
Ей не хотелось тащиться в гипермаркет, но и воскресный день в обществе двойняшек, с их болтовней по телефону, музыкой, непрерывными словесными стычками, которые иногда завершались настоящими потасовками, представлялся жутью кошмарной.
– Ну плиз, – попросила вкрадчиво Ленка. – там бесплатный автобус от метро. По обедаем в ресторане. Я угощаю! Ну что, согласна?
– Поехали.
– Мам, ты уходишь? – бормотала Ника наполовину сквозь сон. – Почему так рано?
– Так надо. – Ксения аккуратно прикрывала дверцу платяного шкафа, стараясь окончательно не разбудить дочь.
Ника сладко зевнула в ответ и натянула одеяло повыше. А как еще нормальный человек может отреагировать на вскакивание чуть свет воскресным февральским утром?! И чего это ей не спится?
– Мам, а сколько сейчас время?
– Который час, – машинально поправила Ксения. – Без пятнадцати десять.
– А ты куда?
– В магазин.
– Мы же вчера вроде все купили.
– Я в другой магазин. Не за продуктами.
– А какой?
– В «Вегу».
– Да?! – Ника окончательно проснулась и села на кровати. – Там сейчас распродажа… А помнишь я тебе говорила про платье-баллон?
– Ты говорила, что платье – в «Подземном городе».
– Ну так заедешь по дороге.
– Это не по дороге, Ника. И денег на платье у меня сейчас нет.
Ника прыснула обиженным смешком.
– На мое платье, значит, денег нет, а сама на целый день едешь в «Вегу»?
– Почему ты думаешь, что на целый?
– Ты бы не стала вскакивать ни свет ни заря! Ты же любишь поспать, понежиться утром. Правда, мамочка?
– Ну допустим, правда. – Ксения улыбнулась. – Но я туда еду не одна. Лена попросила съездить с ней – сделать для новой квартиры кое-какие покупки.
– Опять эта Лена, деревенская зануда?! Ну-ну – флаг тебе в руки!.. А можно, пока тебя не будет, я девочек к себе приглашу?
– Господи, Ника, ну куда у нас приглашать? В этой комнате все заставлено, как в магазине. На кухне тесно, у Кирилла – самая настоящая помойка.
– Да, кстати! Насчет Кирилла – просто суперидея!
Вероника спрыгнула с кровати и с криком понеслась к брату в комнату:
– Кирка, вставай! Сколько можно дрыхнуть? Соня! Весь в мать пошел! Короче, так…
Далее послышалось нечто бессвязное – спросонья Кирилл не мог понять, о чем толкует ему сестра. Впрочем, разошелся он быстро:
– Что? Комнату вам для вечеринки освободить? А шнурки тебе не погладить?
– Ты можешь в это время посидеть на кухне и физикой позаниматься! О, пардон. Я хотела сказать – полежать. Ты же у нас любишь лежать на полу, как большой домашний пес. Овчарочка или такой лабрадорчик.
– Знаешь чего, Ник? Давай, пока мамы нет, я с друзьями посижу у себя в комнате, а тебе, так и быть, организую ванну. Забыла? Ты же у нас черепашка!
– Мама, он обзывается! – заныла Ника. – Я хотела девочек пригласить, устроить вечеринку…
– А я хотел мальчиков, – подтянул Кирилл, передразнивая сестру, – а она ради родного брата не может какие-то жалкие три часа в ванной посидеть.
– Ну так в чем проблема? Кирилл пусть позовет мальчиков, а ты, Ника, – девочек. И будет все как у людей. Вечер! Пати! Танцы парами!
– Мамочка, я тебя умоляю! Кто захочет танцевать с его крокодилами?
– А с ее каракатицами? У нее теперь новая подруга по фамилии Блинцовская. Фамилия одна чего стоит! А? Скажи?! Туша такая килограмм на восемьдесят со здоровой башкой и маленькими ногами.
– Короткими, – поправила Ксения.
– Каракатица!
– На себя бы посмотрел!
Ника размахнулась, чтоб ударить Кирилла, но он предупредил ее удар и, больно сжимая руку, продолжал:
– А еще, мам, прикинь! Эта каракатица, чтобы казаться повыше, свои три волосинки поднимает наверх, и башка у нее от этого становится еще больше!
– Пусти, придурок! – Вероника попыталась выдернуть руку. – У самого башка как пивной котел.
– Утухни, черепашка!
– Комнату уберите! – Ксения собиралась извлечь из вечеринки максимум эгоистической пользы. – И можете организовать скромный фуршет, только, пожалуйста, не выворачивайте наизнанку весь холодильник – нам этих продуктов должно хватить на неделю.
– Ну вот еще, – фыркнула Ника. – Наша хата, а жрачку пусть гости несут с собой.
– Не жрачку, а еду! Какая ты грубая, Ника… Для вечеринки больше подходит слово «закуска».
– Ага! Закуска… Значит, ты, мамочка, допускаешь, что будет и выпивка?
– Я реалистка! Только, пожалуйста, не до поросячьего визга.
– Ты слишком демократична, мам. Слишком много свободы даешь своим детям. Услышала бы тебя В. Г. – мало бы нам всем тут не показалось.
– Кто это В. Г.?
– Да классуха наша новая, историчка. Веселый Гоблин! – Кирилл заржал.
– За что же вы ее так?
– На самом деле ее зовут Виктория Георгиевна, – примерным тоном сообщила Ника. – Она очень строгий и принципиальный учитель.
