Триша Вольф - Мир в красном, Книга Первая
Она приподнимает бровь.
Наклонив голову, я спрашиваю.
- А где же нитка?
Ее улыбка делает ее моложе.
- Мне нравится, как работает Ваш мозг. Причина – следствие.
Она подходит к столу и достает ванночку.
- Я уже направила образец криминалистам, но подумала, что вы сами захотите взглянуть.
- Ты слишком хорошо меня знаешь.
Она легкомысленно смеется.
- Я скорее хорошо знаю детектива Куинна, и как он трясется над всей информацией при расследовании преступления.
Она понимающе ухмыляется. И она права. Вчера я хотела исследовать поближе веревку, но Куинн не позволил, пока ее полностью не изучили судмедэксперты.
- Хлопок. Витая нить около шести миллиметров толщиной, – рассказывает Эйвери, протягивая мне веревку, которой были связаны лодыжки жертвы.
- Не многие выберут подобную для связывания.
Я удивленно поднимаю брови.
- Нет, совсем нет. Есть намного лучше, прочнее. Можно подумать, что он хотел сдерживать свою жертву при помощи самого крепкого из возможных материалов.
- Это тоже часть профиля?
Эйвери склонила голову.
- В этом больше здравого смысла.
Я тянусь к веревке, которую она передает мне в руки.
– Она выглядит… мягкой.
Перекатываю в руках, обтянутых латексными перчатками, белые волокна.
- Все материалы, собранные нами до этого момента, свидетельствуют о том, что у убийцы явно выраженные садистские наклонности.
Эйвери вздыхает и еще раз оглядывает жертву.
– Я склонна согласиться с твоей теорией.
Она опирается на соседний стол и внимательно смотрит на меня.
- Возможно, для нападавшего выбор веревки не был приоритетным делом. Уверена, что уровень комфорта жертвы мало его беспокоил.
Я отрицательно качаю головой.
- Все улики с места преступления говорят о тщательном планировании. Все четко продумано. Веревка выбрана с учетом его личных предпочтений. Вопрос в том, почему? Что особо важного именно в этой веревке?
- Возможно, экспертиза поможет понять, – говорит она, - я послала экспертам больше чем просто кусок веревки. Взгляни внимательно, Сэди, - подталкивает она меня. - Обрати внимание, что куски веревки неравномерны, - нить то толще, то тоньше. Она не идеальна.
Перебирая веревку в руках, я понимаю, о чем она говорит.
– И цвет слоновой кости с темными вкраплениями.
- Это только предположение, но думаю, что это ручная работа. Это не фабричная веревка.
Мои внутренности сжались от волнения, и я посмотрела на нее широко открытыми глазами.
- Если это правда, мы сможем отследить где он ее достал, - она дарит мне светлую улыбку. – Эйвери, ты гений.
Она разводит руками.
– Я делаю, лишь то, что могу, но своего не упущу. Однако..., – добавляет она, уже серьезным тоном, – мы не сможем использовать остатки веревки для определения отпечатков. Я нашла на веревке частицы волокна.
Преступник использовал перчатки.
– Маниакально педантичен, – говорю я, и ее тонкие губы сжимаются.
- Если он так осторожен, то, скорее всего, он всегда использовал перчатки при перемещении веревки.
- Точно, – она снова поднимает лист бумаги. – Но иногда установить происхождение улики бывает гораздо полезнее, чем найти следы ДНК.
Пропуская веревку сквозь пальцы, я еще раз внимательно всматриваюсь в замысловатую конструкцию переплетений каната. Методология исполнителя начинает проясняться – по одной подсказке за раз.
- Стучаться в двери, это твоя работа Бондс, – стонет Куинн, запуская пятерню в свои седеющие и без того уже взъерошенные волосы. Он делает так всегда, когда расстроен.
Серый цвет ему к лицу, но я удерживаюсь от этого замечания.
– В докладе говорится, что, когда копы прочесывали вчера территорию, двух соседей не оказалось дома, – говорю я, закрывая мою записную книжку.
Я поднимаю руку, чтобы постучать снова, но услышав шаги в квартире, опускаю ее.
- Кроме того, эта хорошая возможность составить собственный профайл жертвы.
- А еще нам не помешало бы больше времени, – бормочет он.
Я кашляю, чтобы скрыть смех. Миссис Льюис – первая соседка, с которой мы разговаривали, – была раздражительной, пожилой женщиной, которая потратила 20 минут нашего времени, жалуясь Куинну на лень правоохранительных органов и на свое отсутствие дома в тот знаменательный день.
"Это все произошло из-за жестокости, что нам показывают по кабельным каналам", - уверяла она.
- У тебя есть какие-то более важные зацепки? – спрашиваю я Куинна, зная ответ.
Мы оба зашли в тупик в нашем расследовании, и пока не было новой информации от криминалистов, приходилось работать с соседями.
- Видимо нет.
Его светлые глаза заблестели в свете, прорезавшимся из только что открытой двери.
- Здравствуйте, я детектив Куинн из полицейского управления, - говорит он, показывая значок. - Мы можем занять минутку вашего времени?
Я ухмыльнулась, но быстро спрятала свои эмоции под маской профессионализма, повернувшись к мужчине, показавшемуся в дверном проеме.
Я знаю, что Куинн предпочел бы оказаться в любом другом месте, только не здесь со мной, разговаривая с соседями жертвы.
- Эээ... конечно, — говорит наш свидетель, оглядываясь через плечо. — Входите.
Как только он открывает дверь, мы с Куинном проходим в квартиру, по дизайну идентичную квартире жертвы.
Быстро осматриваясь вокруг, я отмечаю, что планировка одинакова.
- Мой сосед отдыхает в своей комнате, он работает в ночную смену.
Парень ростом около шести футов, худощавый, со светло-русыми волосами скрещивает руки на груди.
Он явно старается помешать нам полностью войти в квартиру.
- Вы пришли поговорить о том, что случилось с Пайпер?
- Точно, - говорит Куинн. - Вы хорошо ее знали?
Он открывает свой маленький потрепанный блокнот, сказывается старая школа.
Парень - Джефферсон - отрицательно качает головой, утверждая, что они были просто дружелюбными соседями. Куинн понимающе кивает.
- Вы были дома в пятницу вечером?
Пока Куинн допрашивает подозреваемого, я брожу в гостиной, обходя массивного хозяина квартиры.
Экстравагантные произведения искусства кричащих цветов — красные, пурпурные, оттенков черного украшают стены. Черная кожаная мебель слишком громоздкая для небольшой жилой площади. Все чисто и аккуратно.
У квартиры чисто мужской декор, который довольно много говорит о людях, проживающих в ней.
- Можно поговорить с вашим соседом? - спрашиваю я, когда в допросе наступает пауза. Как будто ожидая нашего приглашения, дверь в дальней комнате со скрипом начинает открываться.
