Жаклин Айрес - На контракте (ЛП)
— Ох, ну, это все не ново для меня. Я занимаюсь этим дольше, чем шесть часов, Митчелл, — она отстраняется. Я чувствую искру ревности от ее слов. Мои пальцы останавливаются.
Я отвожу от нее взгляд.
— И как долго?
— Ну, ... что-то около семи часов, — говорит она после некоторого раздумья.
— Тьфу, Шарлотта! — говорю я с раздражением. — Мне кажется, ты сведешь меня с ума.
— Сведу с ума в хорошем смысле? И ... Чарли, — она дотрагивается по моему носу указательным пальцем.
— Ну, это мы еще посмотрим ... Шарлотта, — я нежно беру ее за руку.
— Чарли, — говорит она, слезая с моих коленей, чтобы развернуться и оседлать меня.
— Шарлотта, — повторяю я очень медленно, наклоняя голову назад, чтобы взглянуть на нее. Что за идиот ее муж.
— Митч, — говорит она мягко, положив палец на мои губы, когда я уже собираюсь исправить ее. Она наклоняется к моему уху. — Прикоснись ко мне, Митч ... пожалуйста.
Я закрываю глаза, борясь с теми ощущениями, которые она во мне вызывает. Она выпрямляет спину и смотрит мне прямо в глаза, расстегивая пуговицы на моей рубашке.
Поместив свои руки на ее бедра, я нежно сжимаю их.
— Мне казалось, что я здесь босс, — с ухмылкой я смотрю на нее и облизываю губы. Я вижу уже ложбинку между ее грудей, по мере того, как она расстегивает пуговицы, открывая все больше свою грудь.
— Тебе не кажется, что моральный дух сотрудников поднялся бы, если бы ты позволил им самостоятельно позаботиться о некоторых вещах? — ее игровое подшучивание вызывает мою самодовольную улыбку.
— Малышка, — я сдвигаюсь ниже и ее глаза широко открываются. — Как видишь, э-э, вернее чувствуешь, моральный дух моих сотрудников уже поднялся, пока ты сидела у меня на коленях, — я подвигаю ее и слышу, как она ахает.
— Нам, вероятно, следует немедленно заслушать отчет персонала, и воспользоваться поднятым моральном духом, — я страстно желаю подыграть ей в ее заигрываниях и почти ненавижу, насколько, чертовски остроумна она в этом.
— Почему мы должны заслушать отчет? — вопросительно поднимаю брови, пока мои пальцы медленно движутся друг к другу по посередине ее живота. Оттуда, мои руки начинают свое страстное путешествие вверх по ее телу.
— Потому что возникла очень опасная ситуация, которая может закончиться очень жарким результатом, — она облизывает свои губы, когда мои пальцы начинают кружить вокруг ее сосков с таким темпом, что я уверен, может ее убить.
— Ох, я думаю мы утонем в последствиях опасной ситуации, — моя рука продолжает дальше исследовать ее тело и останавливается между ее ног. Я несколько раз кружу пальцем вокруг ее входа, прежде чем погрузиться в нее. — Я вижу, ты согласна со мной. — Хватаю ее за руку, когда она выгибается назад от вторжения, притянув ее ближе к себе, я пробую на вкус кожу у основания ее шеи. Я осторожно покусываю, борясь с желанием сильнее посмаковать ее. Мне не хочется оставлять на ней свои метки, но все же я хочу заклеймить ее. Потому что любой, кто бросает на нее взгляд, может захотеть дотронуться до нее, но они должны все знать, что она моя, поэтому им придется ужиться с мыслями без нее.
— Митч, Митч, пожалуйста, — задыхаясь произносит она, страстно желая. Она берет мое лицо в свои мягкие, милые руки. Их прохлада действует на меня успокаивающе, это чувство я не ощущал уже долгое время.
— Я нуждаюсь в тебе, Митч.
Она нуждается во мне ...
— Я хочу тебя.
Она хочет меня ...
— Малыш ... пожалуйста.
Малыш ...
Я смотрю в ее нефритово-зеленые глаза, которые сообщают, что ее слова правдивы и искренны. Мой мозг усиленно шепчет мне, что нужно бежать ... быстро бежать или же она разрушит меня. Но никакая другая часть моего тела не желает слушать мой мозг, поэтому я бросаю ее на диван. Я буду клеймить ее. Я сделаю так, что она не захочет рук другого мужика на своем теле и никаких других губ на ее губах. Только мои руки, мои поцелуи будут всем, о чем она будет думать и жаждать, когда меня не будет рядом. Мои пальцы и губы, воодушевленные планом, начинают осуществление, поклоняясь ее телу, словно она экзотическая богиня. И я верю, что она, на самом деле, такая и есть.
Я смотрю на часы на стене, которые с точностью до минуты отсчитали время, когда я начал свое поклонение, два часа назад. Шарлотта свернулась в моих объятиях тихо постанывая, через какое-то время она останавливается для того, чтобы поцеловать меня в шею и плечо, потом начинается все сначала. Мне кажется, что это ее способ без слов выразить мне слова благодарности за то, что никто никогда не обожал ее так, как это сделал я.
— Скоро взойдет солнце, малышка, — моя рука нежно скользит по всему ее телу. – Нам стоит пойти в постель. — Шарлотта приподнимает голову и смотрит мне в глаза, которые пронзают меня в самую глубь, и я клянусь, если позволю ей достаточно долго так смотреть на меня, тогда она сможет раскрыть все мои до последнего секрета. — Что? — я касаюсь пальцами слегка ее щеки.
— Ничего, — бормочет она, качая головой.
— Не лги мне, — я едва постукиваю подушечкой большого пальца по ее нижней губе. — Что у тебя на уме?
— Я не вру. Ну, не совсем. Я не совсем уверен, что думать, поэтому не хочу больше говорить. Ты знаешь, я запуталась. Я не хочу говорить ничего такого, что может отпугнуть тебя, — она улыбается перед тем, как опустить назад голову.
— Шарлотта, — говорю я, пытаясь скрыть свое растущее разочарование. — Ты не можешь произнести все это, и не объяснить, что ты имеешь в виду.
— Митч, нечего объяснять. Не могу толком сформулировать достаточно хорошо, чтобы облечь мысли в слова, — она опирается на руку и пробегает пальцем по образовавшейся щетине на моем подбородке.
— Шарлотта ... почему ты думаешь, что это может отпугнуть меня? — я хватаю ее за руку и позволяю своему голосу звучать в полную силы, выражая нетерпение.
Она высвобождает свою руку с раздраженным вздохом.
— Ладно, сейчас, — она замолкает, на мгновение закрыв глаза. И это кажется мне немного драматичным, на самом деле, я сдерживаюсь, чтобы не рассмеяться.
— Ну, давай! — я игриво шлепаю ее по заднице, когда она слишком много времени молчит.
— Ой, извини.
— Будет еще, если ты не озвучишь, — я прикусываю ее пухлую губу и потираю место, которое шлепнул.
— Ха ... ну, я собиралась сказать, прежде чем ты грубо прервал меня уже четвертый грубый раз, кстати, — она постукивает по моему подбородку указательным пальцем.
— Я покажу тебе, что такое «грубый», если ты не скажешь, и тебе все ясно будет с моим определением, — я смотрю на нее своим самым суровым взглядом, она отвечает сексуальной маленькой улыбкой, и чувствуется некий намек на дерзость, проскользнувшую по ее губам. Я опускаю руку на ее зад ... более жестче, чем предполагал. Шарлотта выскакивает из моих рук.
