Марина Львова - Саня или двойная свадьба
— Вы согласитесь теперь, что я права?
— Все, что ты сказала, очень разумно.
— Рада, что мне удалось вас убедить.
Могу руку дать на отсечение, что он не слышал ни слова! Нужно пойти посмотреть на себя в зеркало, может быть у меня губы испачканы в шоколаде? Иначе, почему он так пристально на меня смотрел?
Шеф слегка помедлил, лениво поднялся, перекинулся с Милой парой слов и ушел в свой кабинет. Я тут же вышла в коридор, у самой лестницы там висело зеркало. Странно, но на лице у меня ничего не было. Губы, как губы, что он так на меня смотрел?
Мила сидела за своим столом, углубившись в свои расчеты. Дверь в кабинет начальника была широко распахнута.
— Мила, толкни дверь, я хочу распечатать письмо, принтер будет шуметь, а мне не хочется мешать начальнику.
— Шуми на здоровье, он ушел в мэрию на совещание.
Принтер с противным лязганьем печатал строчки официального письма, казалось, что ему самому не нравится шум, им производимый.
— Что же он так скрежещет?
— Он старый.
— Это не дает ему право так шуметь. Они, что, все так скрипят?
— Да нет, просто, когда образовывался наш Центр, то нам передали с баланса на баланс какое-то имущество, чтобы мы могли начать работу. Естественно, что нам передали не лучшее.
— А когда мы сможем еще купить? Ведь мы же с тобой добились решения вопроса по оргтехнике.
— Добились, но сначала надо…
— Утвердить смету.
— Правильно, умница, ты же все сама понимаешь, и тете Миле не надо тебе ничего объяснять.
— Тетя Мила, объясни мне, пожалуйста, почему он нас взял к себе работать и держит здесь, словно не может без нас обойтись?
— Максиму Николаевичу очень нравится, когда ты поднимаешь телефонную трубку и официальным голосом произносишь: «Центр лицензирования… Вас слушают». У тебя очень внушительно это получается.
— Ты все шутишь, а я говорю совершенно серьезно.
Людмила резко подняла голову и посмотрела на меня. Было видно, что резкая смена разговора обескуражила ее. Если нужно что-то выведать у человека, нужно делать именно так: задавать интересующий тебя вопрос неожиданно, тогда получишь правдивый ответ. Ибо если человек начнет задумываться, то будет придумывать как бы половчее тебе все разъяснить или скрыть от тебя что-то. Ну вот, не получилось, Людмила задумалась над моими словами.
— Мы с тобой хорошо работаем.
— Теперь да. Можно сказать, научились. Но в нашем Центре полно более квалифицированных людей. Девчонки из лицензионного отдела почти все знают и умеют работать на компьютере. Меня еще обучать приходилось.
— Ты все освоила сама.
— Верно, но проще было взять более подготовленного человека. Да еще и с высшим образованием в придачу, а мне еще институт заканчивать. Это, что касается меня. Теперь — ты. Ты же недавно стала бухгалтером, так? Человек ты — аккуратный, спору нет, но постоянно читаешь литературу по бухгалтерскому учету, значит, опыта у тебя мало. При твоем трудолюбии ты скоро станешь хорошим специалистом, очень нужным Центру.
— Все верно, ты очень наблюдательная. Только ты переоцениваешь мои способности.
— Не скромничай. Но я не хотела, чтобы мы сейчас занимались самолюбованием, просто не могу понять причину, по которой он меня здесь держит. С тобой все ясно — ты хороший специалист, а что касается меня, не понимаю я нашего шефа. Я же у него пыталась отпроситься по-хорошему, то есть нет, вернее, хотела уволиться и перейти работать к нашим клиентам, которым выдают лицензии в нашем Центре. Один очень настойчиво звал меня, обещал приличную зарплату. Я же свой долг за порушенный гараж ему бы вернула быстрее. Ему же самому было бы выгоднее меня уволить. Так, ведь, не отпустил! Ворчал совершенно непонятное, а потом заявил, чтобы я шла работать и не отвлекала его с глупостями.
— Может быть он хочет, чтобы ты закончила институт, тебе же остался один диплом. А много ты напишешь, если будешь торговать в палатке целыми сутками?
— Да что ему с моего диплома? Одна морока!
— Как тебе объяснить? Мне кажется, что мы с тобой для него, как подкидыши, которых надо спасать. Вот бывают брошенные зверюшки…
— Так, значит, он — дед Мазай, а мы — его зайцы.
— Что-то вроде…
— Хорошо, только от чего меня нужно было спасать, скажи на милость?
— Иногда человека нужно спасать от самого себя.
— А не обидно быть в роли спасенного кролика?
— Кролику все равно, кто протянул ему руку, когда он был в беде. Главное, что это было сделано от всего сердца.
— Ладно, будем считать, что он спас меня от тлетворного влияния улицы. А ты, как ты попала к нему?
— Он спас меня от унижения.
— Как это?
— Мне посоветовали обратиться к нему, как к специалисту, разбирающемуся в камеях.
— Это камни такие?
— Да, на полосатом камне вырезается рисунок так, чтобы на однотонном фоне было изображение другого цвета; у нас в семье из поколения в поколение передавалась старинная камея с изображенным на ней женским лицом. Моя тетка Вера передала мне ее незадолго до смерти. Я ее положила в шкаф. После вступления в права на наследство, нужно было заплатить деньги. Я взяла доллары, которые откладывала на покупку нового музыкального центра для мужа, и заплатила необходимую сумму. Мой муж обнаружил, что доллары исчезли, подумал, что на них я купила что-то себе, разозлился и швырнул камею на пол, на ней образовалась трещина. Вот и пришлось мне искать специалиста, чтобы ее склеить. Максим пришел ко мне после моего звонка, мы договорились встретиться на квартире моей тетушки. Он был на кухне, когда пришел мой муж.
— Он его увидел?
— Максим? Нет, но все услышал. Максим слышал, как мой муж очень доходчиво объяснил мне, что заставляло его все эти годы жить со мной. Он бы и жил со мной дальше, при условии, если я продам все имущество тетки и куплю ему новую машину. Я пыталась что-то объяснить, говорила про родственные чувства, про долг перед умершей, но он просто не хотел меня слушать. Мой муж вскоре ушел, и я осталась одна, про человека на кухне я совершенно забыла. Максим поддержал меня, когда я почувствовала, что все меня предали и обманули. Когда мой муж ушел, мне не хотелось жить. Так тяжело узнать, что, в сущности, ты никому не нужна. Он устроил меня на бухгалтерские курсы и так загрузил работой, что мне вздохнуть было некогда. Времени жалеть себя не оставалось, а потом он мне объяснил, что люди живут и бывают счастливы, даже если жизнь поступила с ними гораздо более жестоко, чем со мной. Сама видишь, я, как ты говоришь, его заяц.
— А тебе не унизительно было принимать помощь от незнакомого человека?
